Дарья Донцова - Любовное зелье колдуна-болтуна
– Ну и чем же его с зубов убирают? – заинтересовалась Тоня.
Глеб Валерьянович сложил руки на груди.
– В стоматологии данное соединение не применяют. В быту, если испачкали руки, хорошо помогает ацетон. Если пятно от клея на одежде, его надо сначала счистить бритвой, а затем использовать все тот же ацетон.
– Жидкость для снятия лака! – обрадовалась Антонина. – Она у меня с собой, сейчас принесу.
– Не надо, – остановил Юрскую Роберт, – нельзя наливать в рот демитилкетон.
– А это что? – не поняла я.
– Ацетон, – хором ответили Троянов и Борцов.
– Вы ужас какие умные теоретики, все на свете знаете, а теперь примените знания на практике, – рассердилась Тоня. – Откройте им рты! Иначе шеф и Жданов от голода умрут!
– Дениса мы раньше на части порвем – оттого что он все время молчит, – съязвил Роберт.
– Желтый Демид всегда на солнышко глядит, как созреет, так в еду полезет, – пробурчал Дубов.
Теперь я испытала желание стукнуть по затылку Федора Михайловича, без устали и порой совершенно не к месту изрекающего народные мудрости.
– При чем тут подсолнух? – заморгал Роберт.
– Где цветок? – не поняла Антонина.
– Дубов сейчас о нем говорил, – пояснил Глеб Валерьянович. – Желтый Демид – это подсолнечник, такое название встречается в старых книгах русских травников.
Начальник лоскутовской полиции решил ради исключения заговорить обычным языком.
– Можно попробовать подсолнечное масло. Я, если суперклей на руки попадает, обмаслю их и подожду немного. Это всегда срабатывает.
– Верно, существует такой способ, – закивал Борцов, – я забыл о нем. Но руки не рот, а зубы не пальцы.
– С этим не поспоришь, – хихикнул Роберт. – Думаю, обоих необходимо отвезти к местному стоматологу.
Иван Никифорович ринулся к доске и написал:
«Никогда! Не желаю дураком выглядеть!»
Денис подскочил к шефу и вывел красным фломастером на стекле:
«Да! Над нами же ржать станут!»
«Тащите масло», – добавил строчку ниже босс.
Я взяла трубку местного телефона.
– Рецепшен? Из конференц-зала беспокоят. Нам нужно подсолнечное масло. Нет, только оно. Принесите поскорей, пожалуйста.
Глеб Валерьянович открыл свой портфель и выудил оттуда два одноразовых пятикубовых шприца. Потом подошел к Дэну и попросил:
– Оскаль зубы.
Жданов послушно выполнил приказ.
– Отлично! – обрадовался Борцов. – Налью масло за щеку, а ты начнешь полоскать рот. Ваня, с тобой поступлю так же.
Иван Никифорович поджал губы, но кивнул.
В дверь постучали.
– Войдите! – крикнула я.
Появился мужчина в черном фраке, тот самый, что вчера сервировал ужин в моем номере.
– Рад приветствовать вас, господа. Куда поставить заказ?
– На стол, – распорядилась я.
Официант снял с подноса набор соль-перец-уксус-масло и водрузил около ноутбуков.
– Господа не желают хлеба?
– Нет, – ответил Роберт.
– Горячие закуски, вторые блюда? – не успокаивался парень.
– Спасибо, нам хватит того, что есть, – отказалась я.
Лакей окинул членов бригады изумленным взором, затем, ничего не сказав, откланялся и исчез.
– Кажется, он посчитал нас психами, которые ужинают смесью из приправ, – хихикнула Антонина.
– Плевать, – отмахнулся Роберт.
– Нуте-с, начнем, помолясь, – пропел Глеб Валерьянович и набрал в шприц тягучую желтую жидкость. – Денис, сиди и не дергайся. Понимаю, не очень приятно держать во рту то, что я тебе сейчас туда впрысну, но альтернативы нет.
Глава 31
– На Ваню масла не хватает, – сообщил эксперт, завершив работу со Ждановым. – Пожадничали в ресторане.
– Это легко исправить, – пообещала я и вновь взялась за телефон. – Рецепшен? В конференц-зале требуется подсолнечное масло.
– Вам его еще не принесли? – удивился администратор. – Андрей давно ушел.
– Официант был, но нам нужно еще, – пояснила я. – Принесите скорей и побольше.
– О’кей, бежим, – пообещал администратор. Но обманул.
Через пять минут я опять вцепилась в трубку.
– Конференц-зал на проводе. Где масло?
На сей раз из наушника защебетал женский голос:
– Сто миллионов раз просим прощения за небольшую задержку…
И тут же раздался стук в дверь.
– Извините, – зачастил официант. – Вот соль, перец, уксус, майонезик, кетчуп, соевый соус, еще и сахар приволок. Тростниковый, коричневый, лучше его для здоровья нет.
– Все это без надобности, – остановила я разболтавшегося Андрея, – необходимо самое простое растительное масло, но его-то я и не вижу.
Глаза Андрея забегали из стороны в сторону.
– Оно, простите, в том комплекте, что я в первый раз доставил.
Тоня помахала в воздухе пустой бутылочкой.
– Закончилось!
– Там же под завязку было, – удивился официант. – И с чем употребили «Лоскутовское отборное»? Еду вы не заказывали.
– Нужно масло, – рассердился Роберт, – причем не в аптечном количестве, не пару ложек, а пол-литра.
– На кухне проблемка, – покраснел Андрей, – поставщик подвел. Попробуйте майонезик. Собственноручного изготовления, вкуснее его только… не знаю даже что. С нашим провансалем кирзовые сапоги сожрать можно. И его у нас завались, десятилитровое ведро, полнехонькое. Если пожелаете, в секунду сервирую. С каким гарниром подать майонез? Картошечка? Котлетки из буртыкача? Овсяная кашка? Готов удовлетворить любой ваш изысканный вкус.
Денис издал громкий, смахивающий на кваканье звук. Мы все разом повернулись к Жданову. Того передернуло, потом любитель чужих ирисок скривился, скорчил рожу, схватил с края стола коробку с бумажными салфетками, выхватил одну и прижал к губам.
– Масло проглотил, – догадался Троянов.
Жданов издал стон.
– Будешь говорить? – спросила Антонина.
Дэн засопел и начал краснеть. Когда цвет щек стал багровым, парень, по-прежнему держа у рта салфетку, написал на доске: «Нет!!!»
Официант медленно отступил к двери.
– Андрюша, – окликнула я его.
– Мама! – испуганно заорал тот. – Откуда вам мое имя известно?
– На рецепшен сказали минуту назад: «Андрей к вам давно пошел», – объяснила я.
Официант перекрестился.
– Чего желаете?
– Масла! – громогласно заявил Троянов. – Да побольше!
– Несусь стрелой, только не нервничайте, – пропищал Андрей и умелся прочь.
– Странное у них тут обслуживание, – удивился Глеб Валерьянович. – Надеюсь, сейчас получим необходимое.
На этот раз в дверь постучали минуты через две.
– Войдите! – заорала я.
На пороге материализовалась девушка в синем платье. В руках она держала поднос, на котором высилось нечто, прикрытое белой салфеткой.
– Добрый вечер, господа, – просюсюкала работница отеля. – Желание самых виповых гостей для нас закон. Вы заказали масличко? Вот оно! Самое лучшее!
Движением фокусника девица сдернула ткань, и я увидела темно-зеленую бутылку без этикетки, заткнутую пробкой.
– Доставлено только что с полей солнечной Италии, выдавлено из лучших оливок, – стрекотала официантка, приближаясь к Денису и почти наваливаясь на него. – Вау, я на вас салфетку уронила, не сердитесь…
Девушка грохнула поднос на стол, неожиданно схватила Дэна за руку и начала ее трясти, приговаривая:
– Не хотела вас обидеть, могу помочь, пытаюсь помочь. Понимаете меня? Кивните, если «да».
Жданов вскочил и отбежал подальше от официантки.
– Дорогая, до свиданья! – заорал Роберт.
– Уверены, что я не могу помочь? – осведомилась девица, по-прежнему глядя на Дениса.
– Спасибо, милая, если понадобитесь, мы позвоним, – заверила Антонина. – А где Андрей?
– Этот трус сидит в прачечной, – выпалила девушка. – Ой, хотела сказать: у него смена закончилась. До шести утра с вами буду я, меня зовут Марина. Счастлива помочь. Я понятно сказала? Хочу помочь. Помочь хочу.
– Марина, ступай вон! – заорал Дубов. – Надоела! Подадут селедку к молочной каше и думают, что угодили.
– Федор Михайлович? Вау! – жалобно произнесла официантка. – Что вы тут делаете? Не заметила вас.
– Ужинаем мы, – сердито ответил начальник полиции. – Исчезни!
Марина кинулась в коридор.
– Это дочь нашего главного пожарного, – пояснил Дубов. – С моей девчонкой в одном классе училась и тогда нормальной казалась. Правда, года два-три я с ней не встречался. Странная она какая-то стала. Может, крышу снесло, потому что до сих пор не замужем?
– Я странен, а не странен кто ж, тот, кто на всех глупцов похож, – без интонации процитировал бессмертную комедию «Горе от ума» эксперт, набирая в шприц масло. – И содержимое тары необычно. Вроде масло, но не пойми какое, на оливковое не похоже.
