Дарья Донцова - Обед у людоеда
В конце концов, около одиннадцати я выскочила на кухню и, обнаружив Иру, Лизу и Кирюшу, мирно играющих в «Монополию», поинтересовалась:
– Вы заболели?
– Почему? – в один голос удивились дети.
– Ну, сидите тихо, не пристаете ко мне…
Кирюша передвинул фишки и пробормотал:
– Знаешь, Лампуша, чтобы с тобой вместе жить, нужно обладать адским терпением.
– Все тебе плохо, – поддакнула Ириша, – решили дать телик посмотреть – ворчишь, входим в гостиную – опять недовольна!
– Интересное дело! – возмутилась я. – Где вы еще найдете такую неконфликтную мать! Все вам разрешаю, ни за что не ругаю…
Кирюшка хмыкнул, а Лизавета, отложив картонные деньги, ответила:
– Взгляни на ситуацию с другой стороны.
– А именно?
– Ну где ты видела еще таких замечательных детей! Припомни, когда ты в школу к нам приходила?
– Зачем?
– Затем, что очень многих родителей к директору вызывают, – выпалил Кирка, – а мы – ангелы! Знаешь, как рука болит, а я терплю, не ною…
– И потом, мы же не делаем тебе замечаний, – вздохнула Лиза.
– Вы мне? Да за что!
– Неделю подряд мы едим макароны и котлеты «Богатырские», – вздохнул Кирюшка, – разве это диета для несчастного больного ребенка?
– Здоровым тоже не нравится, – уточнила Ирина, – мать должна готовить, а не травить дочек полуфабрикатами.
Я собралась было выпалить, что она-то не является ни с какого бока моей родственницей, но вовремя прикусила язык. А ведь Ириша права. Пока Аня в тюрьме, я ответственна за ее ребенка, Ириша с виду такая огромная, а на самом деле всего на три года старше Лизаветы… И дети упрекают меня правильно. Прибегаю вечером, шмякаю котлеты на сковороду, и все – кушайте, дорогие и любимые. Просто безобразие!
– Извините, – пробормотала я, – прямо не знаю, как так вышло…
– Ничего, – отмахнулась Лиза, – мы же хорошие, это другие бы вопить начали…
– А нам все равно, котлеты так котлеты, – дополнил Кирюшка.
– Еще у дома ларек «Крошка-картошка» поставили, – сообщила Ириша. – Ты пока телик глядела, мы с Лизкой сгоняли и принесли себе и Кирке картошку с тремя наполнителями.
– Грибы, салат и брынза, вкусно, – причмокнул Кирюшка, – вмиг смолотили.
– А котлеты?
– Собакам отдали, – вздохнула Ириша, – просто поперек горла «Богатырские» встали.
– Редкая гадость, – ухмыльнулась Лиза.
– Их даже Ада жрать не стала, – пояснил Кирюшка.
Я глянула в красные мисочки и обнаружила в них нечто темно-коричневое, по виду сильно смахивающее на кусок глинозема.
Да уж, если Ада не стала есть котлетки, следовательно, они на редкость противные. Наши мопсихи очень прожорливы. Еду они могут поглощать безостановочно и в любых количествах. Каша, творог, овощи, рыба, мясо, суп и вермишель – все исчезает в их маленьких, похожих на чемоданы пастях. Правда, Мулечка не употребляет трех вещей – лука, чеснока и лимонов. Ада менее разборчива, ей не нравится лишь один лимон. Головку чеснока она срубает с радостным урчанием и потом носится по дому, распространяя миазмы. Вообще, в кинологической литературе указывают, что собаки не выносят аромата цитрусовых. Все спреи под названием «Анти-дог», призванные отпугнуть домашних животных от вашего любимого дивана, созданы на базе запаха мандарина или апельсина. Наши же псы, если зазеваться, слопают эти фрукты с кожурой, не брезгуют и грейпфрутом, а вот лимон заставляет их чихать.
– Адуся, – засюсюкала я, – Адочка, лапочка, съешь котлетку…
Но мопсиха брезгливо понюхала угощение и, пару раз вильнув жирным, свернутым в бублик хвостом, отвернулась. Весь ее вид говорил: «Уж извини, хозяйка, но даже ради тебя не могу».
– Вот видишь, – радостно сказала Ириша, – а бедные дети целую неделю ели, только сегодня сломались.
– Мы у тебя менее капризные, чем собаки, – вздохнула Лиза.
– Вы золотые, потрясающие дети, лучшие на свете!
– Да, – без ложной скромности согласились хором все трое, – ты права, это именно так.
Глава 20
Гостиница «Морская» выглядела непрезентабельно. Внешне она сильно смахивала на муниципальный детский сад. Я сначала подумала, что в двухэтажном здании из светлых блоков помещается дошкольное учреждение, и пробежала по переулку вперед. Пришлось возвращаться, и только тогда глаза наткнулись на небольшую вывеску, вернее, табличку у входа.
Внутреннее убранство гостиницы заставляло думать, что, распахнув дверь и войдя в холл, вы случайно провалились в дыру во времени и оказались в провинциальном Доме колхозника середины семидесятых годов.
Не слишком просторный холл был заставлен креслами с гобеленовой обивкой, на низких журнальных столиках лежали потрепанные журналы, а на окнах красовались темно-красные бархатные портьеры с каймой из круглых бомбошек. Точь-в-точь такие висели у меня в школе, и, когда нас загоняли в актовый зал, чтобы дети послушали выступление чтеца или лектора, я всегда старалась устроиться у подоконника и начинала потрошить бомбошки, умирая от скуки. Вот уж не думала, что подобные портьеры где-то еще живы.
Словно из прежних времен выпала и дежурная. Большая, даже монументальная тетка с волосами цвета сливочного масла. Губы дамы пламенели, а на веках синел толстый слой теней. Я давно не встречала таких экземпляров. Да и произнесла тетка совершенно невероятную для третьего тысячелетия фразу:
– Вам кого, гражданочка? У нас ведомственная гостиница.
– Где я могу найти директора?
– По какому вопросу? – не сдавала позиции дежурная.
– Скажите, корреспондент пришла, из журнала «Отдых».
– Идите, душенька, прямо, комната двадцать два, – сразу стала ласковой только что суровая и неприступная тетка.
Я потопала по длинному коридору, застеленному красной ковровой дорожкой.
Не успела я приоткрыть дверь, как хозяин гостиницы, очевидно, предупрежденный звонком дежурной, радостно поднялся мне навстречу.
– Очень, просто очень приятно. Честно говоря, нас нечасто балуют корреспонденты. Ну, давайте знакомиться, Петр. А вас как величать?
– Евлампия, – пробормотала я.
Дождавшись, пока вихрь восторгов по поводу «удивительного, старинного имени» утихнет, я принялась за дело:
– Наш журнал решил познакомить читателей с московскими отелями. Но мы задумали пойти по непроторенной дорожке. Что толку писать об «Интуристе», «Метрополе» и «России»… Все про них все знают, да и дороги они для простого человека… Но ведь в столице еще много разных мест, милых, небольших гостиниц, вот ваша, например! Правда, портье сказала, вроде она ведомственная.
Петр засмеялся.
– Аду Марковну иногда заносит, она здесь всю жизнь работает и частенько забывает, что сейчас уже двухтысячный. Да, до некоторого времени мы и впрямь принадлежали Министерству рыбного хозяйства.
– Кому? – удивилась я. – Я думала, какому-нибудь управлению гостиниц.
– В свое время, – пояснил директор, – почти все министерства в обязательном порядке имели гостиницы. Со всех концов СССР в столицу приезжали командированные. Жить в каком-нибудь «Пекине» или «Ленинградской» они не могли. Дорого, расход на такой отель ни одна бухгалтерия не оплатит, да еще и мест в этих гостиницах никогда не было…
А в ведомственных с дорогой душой встречали, но только своих. Правда, мог позвонить директор из какого-нибудь «Угольщика» и попросить:
– Петюха, пригрей моих ненадолго, под завязку заполнился.
И Петр выручал коллегу, знал – долг платежом красен. Нужно будет – угольщики помогут рыбакам. Честно говоря, условия в «Морской» были не ах. Туалет и душ в конце коридора, и комнаты в основном на трех-четырех человек, с самой простой мебелью. Впрочем, никто не придирался ни к обстановке, ни к постельному белью. Чисто, и ладно. Не требовали постояльцы и холодильника, не настаивали на том, чтобы в номерах работали телевизоры. Народ при коммунистах был особо не избалован сервисом и почитал за счастье, приехав в Москву из глубинки, найти где переночевать, пусть даже в комнате с тремя отчаянно храпящими соседями. Правда, телевизоры все же в «Морской» стояли, целых два. Один в холле первого этажа, другой – в холле второго. Желающие могли посмотреть программу «Время», потом художественный фильм. В одиннадцать вечера телевещание заканчивалось, и командированные разбредались по комнатам.
Потом, в связи с происшедшими в стране переменами, Министерство рыбного хозяйства СССР приказало долго жить. Но «Морская» осталась, выжила в передрягах, превратилась в акционерное общество… Правда, комфорта новый статус ей не прибавил – не появились телевизоры и холодильники, не переоборудовались номера. Но «Морская» уверенно выдерживала конкуренцию из-за низких цен, тут даже стали иногда селиться иностранцы – мало избалованные поляки, болгары и немцы из бывшей Восточной Германии.
– Не можете ли припомнить какой-нибудь интересный случай? – пошла я напролом.
