Дарья Донцова - Император деревни Гадюкино
– Да! – хором ответили любящие дочери.
– Интересное предположение, – сказала я, – но возникают вопросы: зачем увозить ее из номера? Слишком все сложно: надо украсть инвалидную коляску...
– Она стояла у мамы в спальне, – неожиданно сказала Соня.
Настал мой черед изумляться:
– Почему? Нина Олеговна весьма свободно передвигалась на собственных ногах!
– Вечером, накануне гибели, мама споткнулась в номере о ковер и упала, – мрачно объяснила Лидия, – очень сильно ушиблась, не смогла встать и позвонила мне.
Я растерянно слушала жену Вадима, а та излагала вполне достоверную историю.
Когда Лида прибежала к матери, она сидела на полу, держась за коленку, еле сдерживая слезы от боли. Дочь испугалась, предложила вызвать врача, но вдова отказалась, сумела подняться, дошла до постели, села и попросила:
– Лидуша, не говори Вадику и Соне о моей неуклюжести! Мне будет неудобно.
– Хорошо, мамочка, – пообещала Лида, – но ты уверена, что не стоит показаться травматологу?
– Абсолютно, – отмахнулась Нина Олеговна.
– Нога может сильно разболеться, – беспокоилась Лида, – сейчас ничего, а ночью или утром прихватит.
– Если мне станет хуже, вызовем врача, – пообещала мать, – ты же знаешь, я не люблю поднимать шум вокруг своей персоны. Если хочешь помочь, привези из лечебницы инвалидное кресло. В случае чего я до туалета дорулю.
Лида отлично знала, что спорить с Ниной Олеговной трудно: мама – очень упрямый человек, для вида согласится с дочерью, а потом поступит по-своему. Да и состояние ее не внушало опасений. Лида пощупала совершенно не опухшее колено матери, выполнила ее просьбу насчет «Бентли» и отправилась к себе. Ни мужа, ни старшую сестру будить не стала, происшествие показалось ей малозначительным.
Вот так чудо-кресло очутилось у кровати Нины Олеговны.
– Грабитель просто воспользовался им, – нервно теребя рукав элегантного голубого платья, заключила Лида.
– Непонятно, зачем преступник увез Нину? – не успокоилась я. – Если он хотел просто ограбить ее, ему следовало очень тихо взять драгоценности и быстро убежать.
– Мама отличалась крайней предусмотрительностью, – всхлипнула Соня, – она всегда убирала свои украшения в сейф. Код знали только хозяйка и мы.
– Вор не смог вскрыть сейф и увез маму, – дополнила Лида.
– Зачем? – настойчиво повторила я.
Соня заморгала.
– Неужели не понятно? Он хотел, чтобы мать сообщила ему шифр.
– И поэтому так рисковал, выкатывая на улицу женщину, которая могла закричать, – с сомнением спросила я, – или привлечь внимание людей другим способом? Конечно, стояла ночь, но ведь не исключено, что в коридоре встретится слоняющийся постоялец! Не проще ли припугнуть вдову в номере?
– Мама в последнее время принимала сильное снотворное, спала очень крепко. Ее вывезли на воздух, чтобы поскорей разбудить, – предположила младшая дочь.
– На это есть лоджия, – напомнила я.
– Ну... на нее могли выйти соседи, – прошептала Соня.
Я начала злиться.
– А в коридорах бандиту гарантирована полнейшая безопасность? Смешно. Короче, девушки, пока я не понимаю, чего вы от меня хотите, но не испытываю ни малейшего желания вам помогать. Лучше не врите, а расскажите правду. Есть свидетель, который видел одну из вас рано утром на лужайке, около инвалидного кресла. Любящая доченька держала в руках предмет, похожий на пистолет с глушителем. Соня! Ваше мнение по этому поводу?
Старшая дочь Нины вздрогнула, но промолчала. Я посмотрела на Лиду:
– А ваш муж встречался со Светланой, та обещала отдать ему драгоценности. Так был ли грабитель, девочки? Или вы сами решили избавиться от матери, потому что она стала препятствием на пути Софьи к личному счастью и вашему владению банком?
Лида схватила Соню за руку:
– Слышишь? Все будут так думать!
Сестра подняла полные слез глаза.
– Мы ее обожали, она была для нас... мамой. И этим все сказано. Никогда бы мы не причинили ей зла, оберегали от любых стрессов. Если бы только знали...
– Соня! – сердито сказала Лида. – Говори по делу, эмоции здесь не нужны.
Софья разрыдалась и уткнулась лицом в диванную подушку.
– Мы хотели спасти мамочку, – выдохнула Лидия, – ее похитили.
Глава 26
Я выронила мобильный, который бездумно вертела в руке.
– Похитили?
– Да, – в унисон ответили сестры.
– Немедленно рассказывайте, – приказала я.
Лида вскочила и забегала по комнате, а Соня стала монотонно излагать.
В ту самую ночь, когда погибла Нина Олеговна, Соню разбудил телефонный звонок.
– Если хочешь, чтобы твоя мать осталась жива, ни в коем случае не поднимай шума, – приказал незнакомый мужской голос, – поняла?
– Да, – обмирая от ужаса, ответила девушка, – где мама?
– Знаешь шифр сейфа, в котором Нина хранит драгоценности? – задал вопрос похититель.
– Да, – подтвердила дочь.
– Идешь в номер Пронькиной, берешь серьги и кулон, возвращаешься в свою спальню и ждешь звонка. Если сообщишь сестре или вызовешь милицию, я немедленно убью Нину Олеговну. Поняла?
И тут в Соне проснулся здравый смысл.
– Пока я не удостоверюсь, что мамочка жива, ничего делать не стану!
Из трубки послышался шорох, потом донеслись непонятные звуки и раздался голос Нины Олеговны:
– Сонечка, сделай, как он просит! Не спорь! Отдай ему украшения, жизнь дороже!
– Мамочка, – чуть не заплакала Соня, – где ты?
Но из трубки уже звучал хриплый бас похитителя:
– У тебя мало времени. Судьба матери в твоих руках, не соверши ошибку!
Соня поспешила в номер к Нине, увидела скомканную кровать и только тогда поняла – происходящее не дурной сон. Дочь открыла сейф, достала оттуда длинную бархатную коробку и сразу вернулась в свою спальню. Примерно через пятнадцать минут раздался звонок, и похититель скомандовал:
– Иди в Ларюхино, остановись на выходе из леса.
Софья в точности выполнила приказ, дождалась следующего вызова, услышала объяснение, куда следовать далее, и приказ:
– Выйдешь на лужайку и оставишь драгоценности на пне. Торопись. Не успеешь ровно к пяти, Нина умрет.
Соня глянула на часы и похолодела: до назначенного срока оставалось меньше двух минут. Если учесть, что молодая женщина не знала в подробностях дорогу и ориентировалась только по данным один раз указаниям, и вспомнить, что было раннее утро, то станет понятно, почему она прибежала к назначенному месту в десять минут шестого.
Заметив инвалидную коляску, Соня бросилась к ней, увидела мать, лежащую на земле в странной позе, зачем-то откатила кресло в сторону, бросилась к Нине Олеговне...
Софья замолчала и стала раскачиваться из стороны в сторону, монотонно твердя:
– Ужасно. Ужасно. Ужасно.
– Однако вы не потеряли самообладания и тщательно протерли все, за что хватались, уничтожая отпечатки пальцев, – жестко перебила я Соню, – а потом убежали, оставив тело матери на лужайке.
– Я была напугана, морально раздавлена, – слабым голосом попыталась оправдаться Соня, – винила себя в смерти мамы, не успела спасти ее, заплутала в лесу!
– Однако, убегая в страхе прочь, вы прихватили с собой коробку с украшениями, – язвительно добавила я.
Соня разрыдалась, Лида, до сего момента метавшаяся по моему номеру, словно запертая в клетке гиена, бросилась к сестре, обняла ее и зашептала:
– Ну-ну! Мы самые лучшие! Мы – эталон! Мы – супер!
Соня перестала плакать, Лида, продолжая нежно гладить сестру, сказала:
– У нее никогда не было пистолета. Соня не умеет стрелять, она даже не понимает, с какого конца его заряжать надо. Ваш свидетель принял за оружие коробку, она черная, сделана под заказ, имеет странную форму, отец хотел, чтобы мама хранила вместе серьги и кулон-медальон, поэтому сам придумал Г-образный футляр.
– Может, вы и правы, – кивнула я, – но только мало кто из любящих дочерей, обнаружив тело матери, поступит так, как Соня. И еще пара мелких, но очень неприятных деталей. Совершенно непонятно, зачем похитителю понадобились такие сложности. Неужели Нина Олеговна, столь разумно просившая дочь отдать за свое спасение бриллианты, сама не могла сообщить преступнику код сейфа? Похитители, как правило, стараются не вмешивать в дело большое количество людей. Они понимают, что умный человек сразу обратится в милицию, которая сейчас имеет достаточно технических средств, чтобы отследить телефонный звонок. Настораживают и строгие временные рамки, установленные преступником, он словно хотел, чтобы Соня опоздала.
– Мне показалось, что ему был не нужен комплект, – выдохнула Софья, – он задумал убить маму.
Я нахмурилась:
– Очень странно. Что сделала преступнику образцовая хозяйка и верная жена, о любви которой к мужу знали все вокруг? Ну каков мотив убийства Нины Олеговны? Обиженного любовника нет, бизнесом покойная не занималась, ее интересы лежали в сфере семьи. Ладно, оставим в стороне сей вопрос, зададим другой, тоже порядком поднадоевший: с какого бока тут Софья? Нину Олеговну легко было лишить жизни в номере. Знаете, что я думаю? Мать страшно обиделась на вас, дочерей, за желание устроить бракосочетание в период траура по Константину Львовичу. Наверное, целый год скорби – слишком много для современного человека, большинству не удается сохранять траур и до сорока дней, но Нина Пронькина обожала мужа.
