Дарья Донцова - Нежный супруг олигарха
– Ты о чем? – затряслась сестра.
– Не понимала? – наседала Бекки.
– Нет!
– Не задавала себе вопросов, отчего мы хорошо живем?
– Нет.
– Сволочь! – рявкнула Бекки. – Чего тогда в монастырь лыжи навострила? О каких грехах молиться решила? Святоша!
Таисия забилась в угол кресла.
– Ты еще понадобишься, – жестко заявила Бекки, – рано или поздно к тебе придут от меня. Я из могилы сумею человека послать, и упаси бог его ослушаться, он тебя и в монастыре отыщет, из-под земли достанет, из гроба. Жди гонца, сука! Ты мне больше никто, и прикрывать тебя я не стану.
Отвесив сестре еще одну оплеуху, Бекки ушла. А затем начались несчастья: смерть Алисы, Олега, самой Бекки.
– Но она не умерла, – лепетала сейчас Таисия Петровна, – ты от нее явилась. Приказывай, я поняла, что ты специально со мной говорила, выясняла мое настроение…
– Где сейчас Бекки? – спросила я.
– Не знаю! Ей-богу! Не проверяйте меня больше! Мне очень плохо! Я не слышала ничего о сестре! Давно! – заплакала медсестра. – Я ее предавать не хотела, я знаю, ты тоже «проводник», только поэтому и откровенничала с тобой. Я никому никогда ни гу-гу! Я честная! В монастырь уйду, прямо сейчас…
Глава 27
От Таисии Петровны я вышла с гудящей от боли головой. За довольно короткое время я узнала кучу шокирующих сведений, но целая картинка никак не складывалась. Так что же мы имеем?
Отвязная девочка Алиса, близкая подруга Наташи Фоминой, решила сжечь в бане тело Полины Брызгаловой. Почему? Какой в этом смысл? Куда подевалась Фомина? Она явно участвовала в дикой затее. Какое отношение ко всему этому имели Леся Рыбалко и Стефа Гроздинская? Обе девушки, как, впрочем, и сама Алиса, попали под колеса автомобиля. Если все участники жуткой «забавы» погибли, то почему осталась жива Наташа Фомина? Где она? Живет под другим именем? Отчего никто из участниц спектакля, знавших правду, не сообщил милиции истину про Костю Рогова? Парень-то получил срок за убийство Фоминой. Кстати, на основании чего его сунули за решетку? Какие улики изобличали юношу? И, что самое главное, зачем, по мнению следствия, он убил однокурсницу, каков мотив? Он должен быть весомым, раз сначала следователь, а затем и суд сочли студента преступником. Почему Дима, сын Коваленко, покончил с собой? Его прощальное письмо такое странное, со сплошными недомолвками… Зачем приятелю Наташи Фоминой понадобилась шкатулка Катюши? Или он охотился за фишкой? Но тогда по какой причине утащил шкатулку? Каким образом вернул ее на место? Кошмарное количество вопросов, а ответов нет.
Теперь к мигрени добавилось еще и головокружение, надо срочно выпить сладкого крепкого кофе и успокоиться.
Я посмотрела по сторонам и, увидев неподалеку торговый центр, побрела туда, с трудом переставляя ноги. Скорей всего в магазине найдется кафе.
Забегаловка была на последнем этаже. Я поставила картонный стаканчик на поднос, повернулась и случайно толкнула парня в ярко-оранжевой ветровке, стоявшего за мной в очереди.
– Ну ты, глаза-то разуй! – немедленно начал орать юноша. – Распихалась тут, на ногу наступила, ботинок измазала… Че уставилась?.. Вали давай!
Я хотела возмутиться, но тут другой посетитель, мужчина лет сорока в очках, с кейсом в руке, неожиданно пришел мне на помощь.
– Как вам не стыдно! – с чувством произнес он, обращаясь к грубияну. – Разве можно так ругаться!
– Она мне ногу оттоптала, – не сдался парень, – и локтем пихнула.
– Не нарочно ведь, – укоризненно заявил очкарик, – она же женщина, надо понимать.
Тетки, стоявшие в очереди, с явной благожелательностью уставились на интеллигента с портфелем. Грубиян, почувствовав всеобщее осуждение, притих, а очкарик продолжал:
– Она же безмозглая баба, вот и не соображает, куда прет!
Я к тому моменту успела взять в руки стакан и отхлебнуть малую толику напитка, но последнее заявление «интеллигента» заставило меня поперхнуться.
– Воспитанным надо быть, – закончил выступление женоненавистник. – И помни: все бабы безумные.
Я быстро прошла к свободному столику, села на хлипкий стул и начала вливать в себя отвратительное пойло. Но даже от такого кофе в голове стал рассеиваться туман.
– Господа посетители! – ожило местное радио. – Всем, кто решил сделать ремонт, советуем заглянуть в отдел стройматериалов, там представлен большой ассортимент обоев – под краску, с тиснением, с художественными картинами, моющиеся, шелкографические, настенные и напольные.
Я поставила пустой стаканчик на поднос. Интересно, что такое напольные обои? Линолеум? Или ковролин? Текст для рекламного объявления явно сочинял вдохновенный человек. А радио тем временем вещало дальше:
– Наша российская промышленность наладила выпуск новинки – обоев с уже готовым клеящим слоем. Для того чтобы прикрепить полотнище к стене, вам потребуется лишь воспользоваться влажной губкой или провести языком по внутренней стороне обоев.
Я чуть не уронила на пол поднос. «Провести языком по внутренней стороне обоев»…[5] Это круто! Перед глазами моментально возникла картинка: на полу расстелена длинная, шириной этак сантиметров восемьдесят, бумажная лента; около нее на коленях скорчился несчастный человек с высунутым языком; в глазах бедняги застыли тоска и ужас – комната-то двадцать квадратных метров, сколько же обоев потребуется облизать! Я бы ему посоветовала привлечь к работе всех членов семьи, включая собак и кошек, тогда дело пошло бы быстрее.
Радио на секунду замолчало, потом зачирикало женским голосом:
– На первом этаже нашего центра в секции «Лучшие подарки» можно купить замечательную фишку…
Я вздрогнула, слово «фишка» вызволило меня из полусонного состояния, пришедшего на смену головной боли. Нечего тут сидеть и слушать тупые рекламные ролики, надо ехать в клуб «Хоббимания»! Вдруг его председатель Ваня Муркин знает человека, который купил фишку из шкатулки Катюши? Вполне вероятно, что я сумею через него найти продавца и по цепочке выйду на того, кто украл у меня ключи.
Клуб «Хоббимания» уютно расположился в простом жилом здании. Подъезд был закрыт на кодовый замок, но на уровне моих глаз имелся большой звонок, а под ним белела табличка «Только для коллекционеров, остальным набирать на домофоне номер квартиры. В целях безопасности мы не впускаем посторонних».
Обескураженная вежливым и одновременно грозным предупреждением, я ткнула пальцем в красную пупочку.
– Кто там? – пролаяло из динамика.
– Хочу попасть в «Хоббиманию».
– Вы коллекционер?
– Да.
– Открываю.
Замок щелкнул, я потянула на себя железную дверь. Охрана клуба восхитительно наивна. Интересно, какой реакции она ожидала, задав вопрос про коллекционера? Есть ли на свете человек, способный ответить на него: «Нет, я тороплюсь ограбить тут парочку квартир»?
У лифта в подъезде висело еще одно объявление. Оно относилось ко всем людям, а не только к собирателям: «Многоуважаемые господа! Не ссыте на пол». Я прочла его с изумлением – против справления малой нужды на стены авторы данного дадзыбао не возражали.
Я подошла к единственной двери, расположенной у лифта, и толкнула ее, железная створка легко повернулась на хорошо смазанных петлях, открылась самая обычная московская «трешка»: все комнаты на одну сторону, туалет около кухни, чуланчик и подсобные помещения отсутствуют, прихожей нет, ее функции выполняет длинный узкий коридор. На стене висели крючки, я повесила ветровку и заглянула в первую дверь. Трое мужчин сгорбились над каким-то плакатом.
– Не знаете, где я могу найти Муркина? – решилась я прервать их беседу.
– Там, – махнул один из присутствующих рукой, – в общем зале.
Я прошла чуть вперед и очутилась в довольно просторном помещении, где тесными рядами стояли стулья и висела самая обычная школьная доска. Но тут никого не было.
Третья комната оказалась по размеру чуть больше собачьей будки, причем рассчитанной не на алабая, а на мопса. Наша Рейчел, например, с большим трудом бы тут уместилась. Оставалось загадкой, как сюда ухитрились поставить шкаф и письменный стол. В этой комнате я и обнаружила довольно пухлого дядечку с круглым добродушным лицом и совершенно лысой макушкой.
– Вы, наверное, Муркин, – обрадовалась я, – Иван… э… Извините, отчества я не знаю, меня к вам направил Илья Кабанов, журналист, сказал, что вы мне непременно поможете.
– Можно просто Ваня, – весело откликнулся толстяк. – А вы кто?
– Евлампия Романова, можно просто Лампа, – в тон Муркину ответила я.
– Отлично, – обрадовался Ваня. – Кофейку для знакомства? Есть неплохой, даже, я бы сказал, хороший. Один из наших им торгует. Сейчас, айн момент.
Не вставая с кресла, хозяин приоткрыл тумбу письменного стола, на свет явились две кружки, ложки, жестяная банка и тарелка с печеньем курабье.
