Татьяна Полякова - На дело со своим ментом
— В Андрееве у Трусова дружок, вместе сидели. Дачная, 7а, собственный дом. Одна загвоздка — дружок уже больше месяца парится в СИЗО, повздорил с каким-то мужичком в пивбаре «Раздолье», огрел его пивной кружкой, да так неудачно, что тот коньки отбросил. Так что дом, скорее всего, пустует, если, конечно, нет у дружка гражданской жены или чего-то в этом роде…
— То, что дружок отсутствует, Инге с Людмилой только на руку, соседям скажут, что дом сняли, а Людмилу те же соседи, возможно, видели раньше. Подумают, приехали женщины с ребенком отдохнуть на лето.
— Едем, — неожиданно приняв решение, кивнул Роман Андреевич, и мы поспешили к выходу.
В Андреево отправились на двух машинах: Женька с Вадимом, а я с Верой и Романом Андреевичем. Поселок в самом деле находился неподалеку от города, домчались мы туда минут за двадцать. Одна улица поселка выходила к объездной дороге, другая терялась в лесном массиве. В общей сложности домов восемьдесят, не больше. Дачная улица выходила в лес, дом 7а стоял особняком, за чужим огородом, проехать к нему можно было в объезд через старую ферму или пройти напрямую в узкий проход между соседскими заборами. Роман Андреевич, обогнавший Вадима при въезде в поселок, остановил машину возле крыльца дома номер семь, Вадим пристроился сзади, и мы вышли из машины.
— Ждите здесь, — сказал мой муж, — а я пойду посмотрю, что к чему.
— Я с тобой, — испуганно попросила я, а Ромка усмехнулся:
— Ага, давайте двинем всем колхозом.
В общем, мы остались возле машины, а Роман Андреевич отправился по тропинке вдоль забора. Вера то ли плакала, то ли молилась, закрыв глаза, Женька нервно вышагивала на узком пятачке между машинами, Вадим курил, сидя на водительском кресле. Я же ни стоять, ни молиться, ни тем более курить не могла. Некстати сказанная Ромкой фраза об автоматной очереди прочно угнездилась в моем сознании, и я — неожиданно для всех — побежала к дому, вслед за мной понеслась Женька, а за ней и Вадим с Верой. Как известно, дурной пример заразителен.
Дом был довольно большим, с квадратной верандой впереди. Дверь распахнута настежь. Я влетела на веранду, темным коридором пронеслась в кухню и нос к носу столкнулась с говорившим по телефону Романом Андреевичем.
— Куда?! — рявкнул он, завидя меня. — Марш на улицу, вы ж тут все затопчете. — Смысл сказанного еще только доходил до меня, а подоспевший Вадим уже спросил хрипло:
— Кто?
Ромка пожал плечами и произнес уже спокойнее:
— Ребенка нигде нет…
— Что произошло? — испугалась Вера.
— Ничего, просто мы ошиблись, — брякнула Женька, потянув ее следом за собой на улицу, и тут я увидела то, что должна была увидеть сразу, и только страх за мужа помешал мне сделать это. Дверь в соседнюю комнату, наверное спальню, была распахнута, на полу, неестественно вывернув голову, лежала женщина. Темные волосы закрывали ее лицо, скрюченные пальцы вцепились в кусок кабеля, другой конец которого был обмотан вокруг шеи.
— Господи, — пробормотала я с намерением рухнуть в обморок.
Вадим сделал шаг вперед и спросил испуганно:
— Она одна?
Роман Андреевич взглянул недоуменно, точно спрашивая: «Тебе что, мало?»
А я спросила:
— Это Инга?
— Нет, — ответил Вадим и вздохнул с облегчением: — Это не Инга.
— Значит, Людмила? — догадалась я.
— Понятия не имею! — крикнул муж и буквально вытолкал нас из дома.
Установить личность погибшей было нетрудно, документы находились в сумке, валявшейся тут же, в спальне. Степанову Людмилу Афанасьевну, двадцати трех лет, уроженку города Твери, удавили телевизионным кабелем. Когда Роман Андреевич обнаружил тело, оно еще не остыло… Муж, злой как черт, отправив нас в машину, пошел объясняться с подъехавшей милицией. Мы втроем сели в «БМВ» и молча ждали, закрыв глаза и отчетливо стуча зубами.
— Черт-те что, — вдруг брякнула Женька, как всегда не к месту, мы разом уставились на нее, а она продолжила: — Кому это нужно? — Видя нашу заинтересованность, выразившуюся в округлившихся глазах и слегка отпавших челюстях, Женька решила развить свою мысль. — Зачем ее было убивать? А главное — кто это мог сделать?
— Понятия не имею, — разозлилась я. Тело женщины с обмотанным вокруг шеи кабелем все еще было у меня перед глазами, и болтовня Женьки раздражала.
— Но ведь за что-то ее убили?
— А где же Лелька? — жалобно проронила Вера.
— Лелька, скорее всего, находилась здесь…
— И сейчас она с убийцей? — Вера смертельно побледнела.
— Я думаю, ребенок с Ингой.
— То есть ты считаешь, что Инга успела сбежать отсюда вместе с ребенком?
— Есть другой вариант: Инга ушла после убийства.
— Что? — не выдержал Вадим. — Хочешь сказать, это убила она?
— А почему бы и нет?
— А какой в этом смысл?! — разозлилась я так, что повысила голос.
— Откуда мне знать? Что-то произошло между ними…
— И женщина задушила подругу телевизионным кабелем?
— Самый женский способ убийства. Подкралась сзади, накинула удавку — и никаких хлопот. А насчет подруг, бабушка надвое сказала, может, они терпеть друг друга не могли.
— Чушь все это, — вслед за мной разозлился Вадим и даже отвернулся. — Инга не убийца. Может, она не ангел, но задушить человека…
— Стоп, — внезапно осенило меня. — А что, если это ребята из Нижнего? Они искали Ингу, каким-то образом вышли на ее брата, затем на эту дачу и явились с намерением разобраться. Вместо Инги застали здесь Людмилу и…
— Им тоже не было смысла ее убивать.
— Они могли просто перепутать женщин, — высказала я предположение, которое мне самой показалось совершенно нелепым.
— Они что, чем-то похожи? — взглянув на Вадима, спросила Женька.
— Я же эту Людмилу не видел… — И добавил, помедлив: — Живой… — Потом достал бумажник, извлек из него фото и протянул нам. Молодая женщина улыбалась с любительской фотографии. Смеющиеся глаза, вздернутый нос, длинные волосы собраны в хвост.
— Симпатичная, — кивнула Женька, взглянув мельком, и меня спросила: — Похожа на Людмилу?
— Я ее тоже не видела живой… Но волосы у нее темные и гораздо короче.
— Волосы можно перекрасить и подстричь. Парни из Нижнего, если не знали Ингу лично, запросто могли перепутать.
— А где ребенок?
— С матерью, наверное. Я имею в виду — с Ингой. Успели спрятаться…
— Какие парни, какой Нижний? — пролепетала Вера, тараща глаза. Тут мы сообразили, что не посвящали ее в наше расследование и она о проблемах Инги попросту не знает. Мы с Женькой переглянулись, вздохнули, и подружка коротко поведала о нашей поездке в Нижний Новгород. На Веру рассказ произвел неожиданное действие: она выслушала, не перебивая, а потом задумалась, хмуро глядя в окно, и до самого возвращения домой не проронила ни слова. Кстати сказать, вернулись мы довольно поздно. Роман Андреевич все еще пребывал в гневе, но Женька, игнорируя сей факт, осталась у нас, мимоходом заявив, что после появления еще одного трупа ей в своей квартире жутко и она поживет у друзей, то есть у нас. Только-только Роман Андреевич собрался вступить с ней в дискуссию на этот предмет, как зазвонил телефон. Ромка, сняв трубку, выслушал сообщение, а потом ошалело произнес:
— Он что, с ума сошел? — Мы с Женькой прикидывали, что могло произойти, а муж в замешательстве произнес: — Игорь сбежал из больницы.
— Как сбежал? — растерялись мы. — Когда?
— Несколько часов назад, — ответил Роман Андреевич, чертыхнулся и покачал головой: — Ну и времечко он выбрал…
Смысл сказанного дошел до нас не сразу, а когда дошел, вызвал что-то вроде столбняка, потому что выходило следующее: кто-то, по предположениям Веры, звонит ее мужу и шантажирует ребенком, мы, узнав о даче в Андрееве, рассказываем о ней Вере, а она Игорю, через какое-то время после этого он исчезает из больницы (точное время устанавливается), а мы, приехав в Андреево, обнаруживаем там свежий труп. В общем, Роман Андреевич прав: для побега Игорь выбрал крайне неудачное время.
Звонки в квартиру Дунаевых и общим знакомым ничего не дали. Кое-как пережив ночь, мы с Женькой бросились к Наталье и с огромным облегчением обнаружили там Веру. Говорить с нами она не пожелала, чувствовала себя скверно, пришла к сестре под утро и в таком состоянии, что Наталья вызвала «Скорую», а теперь из-за лекарств Вера мало что понимала и наотрез отказывалась говорить.
— Но ведь хоть одно слово она произнесла, когда пришла утром? — набросилась я на Наталью, выйдя с ней в кухню.
— Сказала, что в своей квартире не останется. Анфиса, скажи, ради бога, зачем он это сделал?
— Кто? — испуганно спросила я.
— Игорь. Зачем сбежал из больницы? Ведь теперь у него будут неприятности.
— Не знаю…
— Но ведь были же причины? Не мог он ни с того ни с сего спятить? И Верочка молчит. Я от всех этих переживаний постарела на десять лет. Когда хоть все это кончится?
