Иоанна Хмелевская - Корова царя небесного
Пан Паркович меланхолическим взглядом обвел полицейских и угощение. Вздохнув, он философски заметил:
– Должен признаться, я изо всех сил стараюсь в этом несчастье найти утешительные моменты. Стекол негодяи не побили, замков не выломали. Не искорежили машину, вообще не увели ее. Рана, нанесенная моей... жене... не опасная, кость не задета. Собак не поубивали. И похоже, из дома ничего не украдено...
– А вот об этом я как раз сожалею, – бестактно заметил комиссар Бежан. – Обычно краденые вещи помогают выйти на вора.
Пострадавший не стал сердиться на полицию, видел, действовала она оперативно, и столь же меланхолично продолжал перечислять светлые стороны ограбления:
– ...Даже грязи не нанесли. Вообще очень культурные грабители. Забрали деньги, и все. Деньги вещь наживная, а я зато из-за этого потерял аппетит... – И, повернувшись к Агате, с чувством продолжал:
– Знаю, дорогая, что ты планировала на вечер зразы, хотел просить тебя отложить их до другого случая, да позабыл, теперь вижу – ты и сама догадалась. Ах, ты – лучшая из женщин!
– Вовсе я не лучшая, просто рука болит, – честно призналась Агата, тем не менее порозовев от удовольствия.
Бестактный полицейский комиссар чуть было не вылез с заявлением, что самая лучшая из женщин – его жена, как он уже некогда информировал Элюню, да тут как раз начали поступать сообщения от коллег. Отложив бутерброды, он внимательно слушал, время от времени что-то записывая в блокнот. Кое-какую информацию он повторял вслух, рассчитывая на помощь потерпевшего Парковича, знавшего местную публику.
Тойота– карина, WXF 3132, баба за рулем, собственность некой Барбары Квятковской. Анджей Квятковский -житель Константина, баба, судя по возрасту, скорее мать, а не жена. Так, тойота-камри, WXJ 1126, мужчина и женщина, владелец Ежи Друпский...
– Драбский! – невольно поправил прислушивающийся пан Паркович. – Живет здесь рядом, директор издательства.
– Хорошо, давай дальше...
Оказалось, за короткое время проследовало немало транспортных средств. Один большой фиат, один пежо, две тойоты-старлетт, один самосвал, местный автобус, две шкоды, две машины Радиотакси, один мерседес, еще что-то. В сумме восемнадцать машин, не такое уж оживленное движение. Все, за исключением мерседеса, проследовали в Варшаву. Мерседес принадлежал огороднику из Тарчина и в Тарчин же направился.
Бежан никого не дискриминировал, тарчинским огородником тоже заинтересовался. Теперь следовало собрать сведения обо всех этих машинах, выехавших из Константина в роковые две минуты: где были, что делали, какие у них дела в Константине.
Все это сообщили с Пулавской. Не успела доложиться Пулавская, как на проводе была уже Пшичулковская. По ней проехали двадцать две машины, и их все тоже следовало проверить.
Жителей самого Константина и близлежащих Пясечна и Хыличек Бежан решил навестить лично. Пострадавшего Парковича, судя по всему, можно было оставить без присмотра, а вот посты на выезде из Константина предусмотрительный комиссар пока не снял. Не исключено, что преступники где-то притаились и пережидают, пока уляжется шум. Так что полиция продолжала записывать номера автомашин, благодаря чему в рапортах, позже пересланных в их управление, фигурировал он сам, а немного позже и Элюня.
Элюня задержалась у пана Парковича не только из-за Агаты, но и по делам. Правда, она осторожно поинтересовалась, сможет ли хозяин виллы в данной ситуации заняться делами. Томаш Паркович решительно заявил:
– Именно в создавшейся ситуации реклама для меня приобретает первостепенное значение, просто манна небесная. Ведь надо же будет восполнять потери, не так ли? Прошу вас, пройдемте в кабинет, расскажу, в чем дело.
Пришлось Элюне махнуть рукой на собственные интересы, отказаться на этот вечер и от казино, и от встречи со Стефаном Барничем. Доброе сердце сочувствовало чужому несчастью, по-другому она просто не могла поступить. Ладно, никуда казино не денется.
* * *Не откладывая дела в долгий ящик, Эдик Бежан с места в карьер произвел четырнадцать опросов. Именно столько из сорока в общей сложности владельцев автомашин проживали поблизости. Не удалось опросить пятнадцатого: никого не оказалось дома. Одновременно такие же опросы сотрудники комиссара проводили в Варшаве с владельцами остальных автомашин. Все потрудились на славу, и уже к одиннадцати были получены первые результаты.
Тридцать девять водителей без труда доказали свое алиби, то есть присутствие в восемнадцать часов в самых различных местах, из которых ни одно место не было домом пана Парковича. После рабочего дня из Константина разъезжался по домам персонал нескольких лечебных учреждений и работники станции техобслуживания, возвращалась супружеская пара среднего возраста, пообедавшая в одном из ресторанов, несколько человек торопились в торговый центр, известный у местного населения под броским именем Ошолома, а также: муж, торопящийся в Хылички застукать жену на месте преступления и отдубасить соперника; бабушка, присматривающая за детьми и собаками до возвращения с работы родителей; внучка, посетившая дедушку в Доме актера; собака женского пола, которую везли к ветеринару; трое незнакомых друг с другом богачей, которых предприимчивый посредник возил показывать продающуюся развалюху; художник, отвозивший заказчику готовую картину; три супружеские пары и четыре отдельно взятые особы, поспешающие в злачные места столичного города Варшавы; ксендз, отправляющийся к епископу по делам; инженер, специализирующийся по дизайну сантехники; капитан плавания, возвращающийся из отпуска; мамаша, отвозившая ребенка на консультацию к педиатру; экстрасенс, вызванный к страждущему; одна библиотекарша и две девицы неопределенной профессии, направлявшиеся к знакомым, понятно, каждая по отдельности.
Все перечисленные выше особы около восемнадцати сегодняшнего дня пребывали в обществе других людей, их видели и могли подтвердить алиби. А особы охотно поделились с полицией своими планами, не скрывая цели поездки, за исключением ревнивого мужа. Тот вскоре тоже признался, хотя соперника и не застал, зато застал его тещу, которая, сама того не ведая, в бешенстве выдала ревнивцу отличное алиби, высказав полиции все, что она думает не только о таких хамах, как упомянутый ревнивый придурок, но и о полиции, которая всегда является с опозданием. А чего беситься-то, ведь мордобитие все равно отменилось...
В общем, дело представлялось довольно безнадежным, ведь даже в доме, где никого не застали, соседи засвидетельствовали полиции наличие в нем всего семейства хозяев чуть ли не до шести вечера, после чего те куда-то уехали. А до шести находились в доме, их было видно и очень даже слышно!
Так что последней надеждой представлялся единственный случай, впрочем, весьма перспективный.
* * *Пани Кападовская проживала в центре Варшавы, напротив Саского парка. Вокруг ее дома всегда припарковывались машины, в их числе и красная шкода. Поднявшись на шестой этаж на лифте, комиссар Бежан постучал в дверь, поскольку звонок не действовал, и его тотчас же впустили безо всяких глупых вопросов через запертую дверь вроде кто там или по какому вопросу. Одной рукой открывая дверь, пани Кападовская второй извлекала из-под вешалки крупную черепаху.
– Пожалуйста, пожалуйста, заходите, только прошу пана, осторожнее, не наступите на кролика, – гостеприимно пригласила хозяйка.
Открыв рот, чтобы поздороваться и задать вопрос, комиссар полиции так и замер, не произнеся ни звука. Квартира оказалась небольшой и от порога просматривалась вся насквозь. Первой бросилась в глаза огромная клетка с двумя средних размеров собаками, которым было явно тесно. Под красивым антикварным столом в комнате с трудом поместился гигантских размеров кролик, а на столе стоял аквариум с одной-единственной, сверхъестественной величины золотой рыбкой, на которую, не моргая, уставились два кота. Один персидский, мамаша которого, правда, совершила мезальянс, а второй обычный дворовый бродяга бело-серо-рыжей раскраски. И словно этого зверинца было недостаточно, на телевизоре возвышалась клетка с канарейкой.
Бежан ничего не сказал, зато подумал, что хозяйка такой квартиры, должно быть, с приветом. И удивился, почему в квартире не воняет, хотя должно бы.
Тем временем пани Кападовская извлекла-таки черепаху из-под вешалки и поставила на пол. Черепаха тут же устремилась обратно со всей черепашьей скоростью.
– Не разбираюсь я в кроликах, – доверительно призналась пани Кападовская незнакомцу, – но мне кажется, ему вредно сидеть без движения, поэтому я его выпустила из клетки, а в клетку посадила собак, потому что они уже одного кролика съели. Просто сожрали!
– Кроличье мясо вкусное, – некстати заявил комиссар полиции и почувствовал, как его кинуло в жар. Не иначе и он становится ненормальным, может, здесь атмосфера такая, заразная?
