Елена Логунова - Последний путь под венец
– Надо головы беречь! – пробурчала я и надела панаму.
Но подруга с моим выводом не согласилась:
– Надо с тобой разобраться! Похоже, что ты ключевая фигура в этом деле!
– Не в этом, Ирка! Не в этом, – я ободряюще похлопала ее по плечу и полезла в карман за мобильником.
Выключенный, он лежал там тихо-тихо, но истошно заголосил, стоило только его оживить.
– Ты где?! – даже не поздоровавшись, злобным голосом Карабаса, потерявшего Мальвину, рявкнул майор Лазарчук.
– На самом берегу Керченского пролива, – лирично ответила я.
– Собираешься покинуть пределы страны? Не советую! Я ж тебя и с того берега достану! – пригрозил Карабас.
– Достанешь, конечно, достанешь, – расслабленно согласилась я. – А зачем? Чего тебе надобно, Серый?
Ирка поперхнулась.
– Информация мне нужна, – уже не так злобно, но все еще мрачно сказал Лазарчук. – Живо рассказывай, что тебе известно о местонахождении гражданки Ульянцевой Милады Викторовны, с которой ты сначала в одной больничной палате лежала, а потом искать ее кинулась с помощью родного тебе телевидения? И, что особенно интересно, сама же поправила объявление, которое ее родственники дали! Так ты, выходит, лучше всех знаешь, как эта тетя выглядит? А откуда же ты это знаешь, а, Лен?
– Эх, Лазарчук, Лазарчук! – напевно укорила я. – Не веришь ты в лучшие качества слабой половины рода человеческого!
– Слабая половина – это кто? – с подозрением уточнил майор.
– Считается, что мы, дамы, – вздохнула я. – А получается, что вы, господа!
Я села прямо и заговорила жестко:
– Тебе Ада нужна? Приезжай, будет тебе Ада. Примерно через три час будет, если я все правильно понимаю. Ты как раз успеешь доехать. Встретимся у банкомата на КПП Порт-Кавказ!
Я снова выключила мобильник и посмотрела на Ирку. Она вернула мне долгий внимательный взгляд с довеском в виде вопроса:
– А что именно ты правильно понимаешь?
– Нашу роль в истории, дорогая, – сказала я и, отодвинув тарелку, поставила перед собой нетбук.
К пограничному пункту должен был подойти очередной автобус, и, хотя рейс был не тот, которого я ждала, на всякий случай имело смысл взглянуть на пассажиров.
Нужного человека среди них не оказалось, и мы с Иркой пошли купаться.
– Хорошо вы тут устроились! – с недоброй завистью заметил Лазарчук, оглядев меня с мокрых волос до пляжных шлепанцев.
В промежутке имелись темные очки, покрасневшая кожа и газовый платок, возведенный в ранг парео. Натянуть на мокрый купальник джинсы и майку было выше моих слабых сил. Ирка завернулась во что поплотнее – в бязевую простыню, но лишь затем, я думаю, чтобы прикрыть непрозрачной тряпочкой серебристую фляжку с коньяком. Она висела у нее на шее на цепочке, как оригинальный медальон – немного смелое украшение для рандеву с полицейскими товарищами.
– Хорошо! – согласилась я и качнула ногой, отчего подошва шлепанца громко стукнулась о стопу, и на бетонный пол незатейливой беседки, больше похожей на облегченный вариант коровника, манной крупой посыпался белый песочек.
Спутники майора дружно опустили глаза – то ли на песочек засмотрелись, то ли на мою загорелую ногу? Вот они-то как раз были в джинсах и майках, под которыми вряд ли имелись купальные костюмы. Поэтому я не стала напоминать, что море всего в двух шагах и есть еще время искупаться, а молча подвинулась и похлопала ладошкой по лавочке, приглашая майора присесть.
– Рассказывай, – Лазарчук опустился на скамью. – Почему сидим, чего ждем?
– Ждем прибытия рейсового автобуса «Анапа – Феодосия», – сообщила я и посмотрела на часы. – Он подойдет минут через тридцать, и я практически уверена, что в числе пассажиров будет та, кого вы ищете.
– Слышали? – майор снизу вверх покосился на своих орлов и громко хмыкнул. – Она практически уверена! И на чем же, скажи мне, основана твоя практическая уверенность?
– Э, нет! Сначала ты скажи! – я тоже хмыкнула и ободряюще подмигнула собственному единственному бойцу – Ирке. – Как вы узнали, что к ограблению «Буренушки» причастна Ада Ульянцева?
– Да ладно?! – изумилась Ирка, для которой это была большая новость.
– Ну, как? Узнали, с кем из милых дам водил знакомство опоенный снотворным автомобильный утопленник, – Серега без запинки выдал сложный драматический пассаж.
– Красиво излагаешь! – восхитилась я. – А личность этого автоутопленника как определили? По телевизору говорили, что документов у него при себе не было никаких.
– Эксперты поработали, – охотно объяснил майор. – У мужика, чей труп нашли в машине, на плече когда-то была татуировка. Он ее свел, но не очень удачно: тот, кто срезал рисунок, не был специалистом и не знал, что надо захватывать прилегающий участок кожи, иначе рубец полностью повторит форму сведенной татуировки.
– И вы смогли восстановить рисунок? – догадалась я.
– С большой степенью вероятности. Это был дракон!
Лазарчук посмотрел многозначительно, понял, что я не впечатлена, и противно хихикнул:
– Ты не знаешь, да? Ну, откуда, ты же сыщик-любитель!
Профессионалы дружно и обидно заулыбались. Я нахмурилась.
– Не дуйся, это действительно специфические знания, – майор по-свойски похлопал меня по коленке. – Дракона на плече после года службы набивали бойцы Отдельной Бригады Охраны Министра обороны!
– Ага! – я встрепенулась. – Так это был ваш человек! В смысле, бывший вояка, да еще и не из простых!
– Из очень непростых, – согласился Серега. – Вехин Антон Иванович, бывший военный, затем владелец охранного агентства и на протяжении многих лет – добрый приятель одного из нынешних владельцев «Буренушки», тоже бывшего служивого с драконом на плече.
– Он тоже в деле?
– С этим еще разбираемся, – Лазарчук пожал плечами. – Но уже понятно, откуда у грабителей была подробная информация о рынке.
– Грабителей было двое, – припомнила я. – Сам Вехин – и кто еще?
– Разбираемся, – повторил майор.
– Да чего там разбираться, Ульянцева это была! – уверенно сказала я. – Вы же выяснили, что она была подругой Вехина? Конечно. Она и дочке говорила, что ее кавалер – настоящий мужик, не то что прочие. И на ограбление они пошли сладкой парочкой, по-семейному, как Бонни и Клайд!
– Кто такие? – спросил Лазарчук.
– Ты не знаешь? – я ехидно ухмыльнулась. – Ну, откуда, это же специфические знания! Короче, почему я думаю, что рынок вместе с Вехиным грабила именно Ада? Во-первых, она была с ним в машине, что подтверждает термос с остатками снотворного и помады. Усыпить и утопить – это очень по-женски, в духе Марии Медичи! Устроила возлюбленному последний путь под венец!
– Тоже специфические знания, – поспешила прокомментировать Ирка, явно опасаясь, что Лазарчук перебьет меня вопросом.
– А во-вторых, «Буренушку» грабили двое в черном, включая маски, и с пистолетами, – продолжила я. – И Ада, у которой скудость финансовых средств выработала крайне бережное отношение к добротным вещам, сохранила свой черный костюмчик и ствол. Правда, у нее, в отличие от компаньона, он был всего лишь травматический.
– Минуточку! – взревела Ирка. – Так это она в меня стреляла?!
– Она стреляла не в тебя, а в меня, – объяснила я. – Ада была уверена, что я буду дома одна, я сама говорила ей об этом еще в больнице. Но дверь открыла ты, а она в полумраке прихожей не разглядела разницы в фигурах. У нее же после недавней операции было плохо со зрением, да еще эти темные очки, чтобы скрыть синяки и отеки… Помнишь, Ир, тебе показалось, что у Помидорного Киллера глаза были огромные и сверкали, как ксеноновые лампочки? Это очки под маской блестели, они у Ады не просто темные, а совсем непроглядные – иссиня-черные, с зеркальным блеском.
Ирка сильно рассердилась:
– А какого же черта эта полуслепая очкастая тетка не лежала себе дома, восстанавливаясь после операции, как порядочная?! Чего ради ее понесло в тебя стрелять?!
Удивительно дело, майор Лазарчук помалкивал, только глазами стрелял вправо-влево, и слушал нас с подругой с большим и искренним интересом.
– А вот это самое интересное! – с удовольствием ответила я. – Это случайно вышло, я тоже долго не могла понять…
Я посмотрела на майора и будничным тоном спросила:
– Куда деньги делись, вы выяснили? Тридцать миллионов – не одна копеечка?
– Мы разбираемся.
Я радостно засмеялась:
– Лазарчук, с тебя причитается!
– Вознаграждение за помощь в поиске преступников не обещали, – поспешил сообщить один из бойцов.
Я посмотрела на него с укором и процитировала всем известное кино:
– Я мзды не беру! Мне за державу обидно!
– Так ты знаешь, где деньги? – прямо спросил Лазарчук.
– Были в чемодане, – сказала я. – В большом красном чемодане с длинной ручкой и на колесиках.
– Были? – уцепился за слово майор.
– Вот я сейчас вам все по порядку расскажу, ладно? – я снова посмотрела на часы. – Минут за двадцать.
