Наталья Александрова - Трое в лифте, не считая собаки
Закончив с этим этапом, дамы перебрались на кухню.
– Ух ты! – восторженно воскликнула Ирина, увидев изобилие первоклассной бытовой техники. – Вот для чего нужно зарабатывать деньги! Сколько придумано замечательных вещей, призванных облегчать нашу жизнь! Я некоторых никогда даже не видела… вот это, например, для чего?
– Бутылки пивные открывать, – отмахнулась Жанна, нервозно взглянув на часы. – Нечего восхищаться, мы из-за этого чертова изобилия провозимся здесь целые сутки!
– Действительно! – ахнула Ирина. – А пивную бутылку гораздо быстрее обычной открывалкой откупорить…
Один за другим они обследовали бесчисленные шкафы, шкафчики, ящички и коробки, банки и флаконы со специями и приправами… скоро на кухне стоял невообразимый запах, в котором перемешались ароматы кофе и корицы, гвоздики и ванили, розмарина и бергамота, тмина и кардамона… только камеей по-прежнему не пахло.
Проверили содержимое духовки и микроволновой печи, посудомоечной машины, миксера и кофемолки. Больше всего времени заняла экспедиция в холодильник. Кроме того, что пришлось проверить все его многочисленные отделения, от глубокой заморозки до отделения легкого охлаждения, нужно было открыть каждый из пластмассовых контейнеров, в которых хранились замороженные полуфабрикаты.
И снова все было безуспешно! Проклятая камея как сквозь землю провалилась!
Жанна посмотрела на часы и мрачно проговорила:
– Через три часа проснутся водоносы. Если к этому времени мы не успеем вернуться, у нас будут большие проблемы!
Ирина сдавленно хихикнула.
– Что ты нашла в этом смешного? – взвилась Жанна. – По-моему, это очень серьезно!
– Прости, – Ирина стерла с лица улыбку, – я просто представила, как они проснутся полуголые в Катькиной квартире, среди африканских масок и обезьяньих чучел… что они подумают?
Несмотря на всю серьезность положения, Жанна тоже рассмеялась.
Однако поиски по-прежнему были безрезультатны.
Подруги обыскали гостиную, столовую и ту самую комнату непонятного назначения, которая, видимо, предназначалась для того, чтобы слушать музыку – во всяком случае, там размещался потрясающего качества музыкальный центр с мощнейшей акустической системой.
В общем, в этой квартире было все. Только камеи в ней не было.
– Может быть, ее здесь вообще нет? – проговорила Ирина осторожно, чтобы не разозлить еще больше и без того взбешенную Жанну.
– Как нет? Как это нет? Ты понимаешь, что ты говоришь? Мы же сами видели, как эта скотина Суходольский передал камею Биллу!
– Передать-то он, может, и передал, но это вовсе не значит, что камея лежит в этой квартире и дожидается нас с тобой! Может быть, Билл всюду носит ее с собой, возле самого сердца, боясь расстаться с ней хоть на одну минуту! Так что мы зря перерыли его квартиру… Знаешь поговорку – очень трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет…
– Я не просила тебя о помощи! – выкрикнула Жанна. – Ты сама вызвалась, а теперь говоришь, что все зря!
– Успокойся! – Ирина отступила на шаг. – Незачем так кричать! Ты хочешь, чтобы на твои вопли примчалась охрана?
Этого Жанна, конечно, не хотела, и поэтому она быстро обуздала свой кавказский темперамент и гораздо тише проговорила:
– Но что же нам делать? Сворачивать операцию? Уходить из этой квартиры ни с чем?
Катя проводила взглядом подруг и немедленно затосковала.
«Вот так всегда, – подумала она обиженно, – непременно оставляют меня одну! Сиди тут в машине и жди их!»
Рядом с ней тихонько заскулил Яша, и Катерина устыдилась. Во-первых, подругам сейчас куда тяжелее, чем ей, – они проникли на вражескую территорию, за ними захлопнулась дверь бело-голубого особняка, и неизвестно, какие опасности подстерегают их внутри и когда они выберутся обратно. Во-вторых, ее оставили не одну, с ней вместе Яша.
Катя почесала кокера за ухом. Яша преданно прижался к ее ноге, поднял выразительную морду, свесив уши до полу, и снова тихонько заскулил.
– Яшенька, что тебе?
Пес повернулся к дверце и очень доступно показал Кате, что ему просто необходимо выйти.
– Но ведь с тобой совсем недавно гуляли!
Яша дал понять, что это было давно и неправда.
– Терпи! – сурово проговорила Катерина. – Мы не можем покинуть пост! Мы должны сидеть здесь и ждать! Знаешь, есть такие стихи – «Жди меня, и я вернусь, только очень жди»? Вот и мы с тобой должны очень ждать Иру и Жанну!
Услышав имя любимой хозяйки, Яша устыдился и замолчал, виновато потупившись. Катя повертелась, удобнее устраиваясь на сиденье. Она чувствовала вполне понятное беспокойство, это беспокойство требовало выхода. Чтобы хоть как-то отвлечься, Катя включила радио. Но вместо хриплого задушевного баритона исполнителя русского шансона, который по непонятной причине слушает большинство водителей, из динамиков донесся рассерженный начальственный тенорок:
– Сорок шестой, сорок шестой, вашу мать, вы куда пропали! Вы почему диспетчеру не отвечаете?
– Ой, кто это? – испуганно проговорила Катерина.
– Сорок шестой? Вы что, совсем оборзели? У вас там что, баба? С маршрута пропали, на вызовы не отвечаете, пропали куда-то и с бабой развлекаетесь? Ну, сорок шестой, считайте, что вы уволены! С завтрашнего дня! Нет, с сегодняшнего, и без выходного пособия!
– Не баба, а женщина! – возмущенно выпалила Катя. – Приучайтесь выражаться политкорректно!
– Ух ты, какие слова знает! – восхитился незнакомец в динамике. – С тобой, женщина, мы еще поговорим, а пока дай мне кого-нибудь из сорок шестого! С ними у меня особый разговор будет, такой политкорректный – закачаешься!
– Разбежался! – проворчала Катерина. – Им сейчас не до тебя!
– Ах ты… – От возмущения невидимый Катин собеседник на мгновение лишился дара речи. Справившись с временной немотой, он прошипел: – А ну, дай их немедленно! И вообще – где вы, черт бы вас побрал, находитесь?
– В Караганде, – ответила Катерина и выключила радио.
Несколько секунд она посидела неподвижно. Внизу снова завозилось что-то теплое и мохнатое, и послышалось Яшино тявканье.
– Что, тебе очень нужно? – жалостливо проговорила Катерина.
Яша дал понять, что очень.
Минуту назад, точнее, до разговора с неизвестным начальником, Катя была тверда и не поддалась бы на Яшины уговоры. Но теперь ее страхи обрели определенную направленность. Она представила, что этот разъяренный тип сейчас примчится, чтобы лично расправиться с ней, и решила, что лучше хотя бы на время покинуть голубой автобус. Яшина просьба при этом выглядела вполне достойным поводом и позволяла ей сохранить лицо, хотя бы перед самой собой.
Она пристегнула поводок и открыла дверцу кабины. Яша радостно кинулся наружу и так дернул поводок, что Катя едва не вылетела вслед за ним из автобуса, как пробка из бутылки теплого шампанского.
Кое-как удержав собаку, она выбралась наружу, заперла машину и двинулась вперед. Яша тащил ее за собой, как маленький буксир тащит большую, тяжело нагруженную баржу.
– Кто бы мог подумать! – бормотала Катерина себе под нос, едва успевая переставлять ноги. – Он на вид такой небольшой, а тащит меня с такой силой, как будто всю жизнь проработал в тундре ездовой собакой! Надо будет сказать Ирке, чтобы использовала его способности – хоть покупки, что ли, из магазина на нем возила… и ведь что характерно – просился на улицу, как будто у него мочевой пузырь разрывается, а сам и не думает делать свои дела…
В это мгновение впереди по курсу мелькнула тощая уличная кошка.
Яша взлаял, как целая стая гончих при виде зазевавшейся лисицы, и рванулся вперед с такой силой, что Катя не удержалась на ногах, шлепнулась с размаху на тротуар и выпустила поводок.
В глазах у нее потемнело от боли и обиды. Кое-как преодолев обе эти неприятности, она поднялась на четвереньки как раз вовремя, чтобы увидеть мелькнувший в подворотне рыжий хвост нахального кокер-спаниеля.
– Тетя, тебе больно? – раздался рядом тоненький заинтересованный голосок.
Катерина оглянулась и увидела рядом мальчугана лет семи в оранжевой курточке с надписью «Юные сурки не сдаются» и с физиономией, разрисованной зеленкой, как лицо индейского вождя перед битвой.
– Больно, – честно ответила Катя, подумав, что в лице этого незнакомого ребенка нашла сочувствие и сострадание.
– Очень больно? – допытывался мальчишка.
– Очень, – вынуждена была признаться Катерина.
– Это хорошо! – удовлетворенно проговорил «юный сурок».
– Почему это хорошо? – возмутилась женщина. – Что в этом, интересно, хорошего?
– Я позавчера с велосипеда навернулся, – гордо сообщил малыш, – так больно было! А шнурок мне сказал, что это хорошо, что боль сделает из меня настоящего мужчину… так что, тетя, не переживай – из тебя боль тоже сделает настоящего мужчину!
– Я не хочу! – воскликнула Катя и от возмущения поднялась на ноги. – А кто такой Шнурок?
