Дарья Калинина - Веник алых роз
Но когда она вошла в кухню, там было совершенно темно и однозначно пусто. На столах едой даже и не пахло. Мариша вздохнула и повернулась, чтобы уйти и поискать кладовую с припасами или на худой конец подпол с морковкой и мочеными яблоками, из которых можно было соорудить себе аппетитный салатик, но тут в противоположной части людской скрипнула дверь, и в помещение кто-то вошел. Мариша замерла, почему-то устыдившись. Конечно, надо было дать знать о своем присутствии, но Мариша молчала.
— Зачем ты меня позвал? — спросил тем временем незнакомый ей мужской голос.
— Будто бы ты сам не догадываешься, — ответил другой голос, тоже мужской, но показавшийся Марише знакомым. — Пришло время ее убрать.
После этой фразы Марише совершенно расхотелось оповещать о своем присутствии странную парочку. Вместо этого она постаралась как можно глубже забиться в свой уголок. Кого это они собрались убирать?
— Как? — спросил в это время первый голос.
— Как остальных! — ответил другой. — Что ты выделываешься? Убрать значит убрать. Чтобы духу ее больше не было! Хватит, попила моей кровушки. Пора и честь знать! В общем, чтобы завтра все сделал, как полагается. Понял? Пожила она свое, и будет!
— Хорошо, — не слишком охотно сказал голос. — Сделаю. Не в первый раз.
— И смотри мне, чтобы все чисто и никакого шуму! А то я прекрасно помню, как ты в прошлый раз наследил. Едва удалось замять. Еще немного, и тут такая бы паника поднялась. От всей этой сказки одни лохмотья бы остались.
— И что? — резко спросил первый голос. — Тебе-то чего бояться? Ты уже достаточно нажился.
— Ты мои деньги не считай! О своих делах лучше думай!
— Слушай, ты мне скажи, тебе их и впрямь ни капли не жаль? — спросил у него первый голос.
Воцарилось недолгое молчание, в течение которого Мариша тщетно пыталась привести мысли в порядок и убедить саму себя, что ровным счетом ничего страшного в этом разговоре двух мужчин в темной комнате нет. Справедливости ради надо сказать, что ни то, ни другое ей не удалось. А по спине полз холодный озноб.
— Ты что-то стал в последнее время задавать слишком много вопросов, — вновь произнес второй голос, в котором на этот раз прозвучала явная угроза. — Тебе ли не знать, что это явно не к добру.
— Мне уже давно все равно, — безразлично ответил первый голос. — Мы все в этом дерьме по самые уши. И ты, и я, и твой братец. Так что между собой нам цапаться незачем.
— Вот и отлично, — повеселел его собеседник. — А если хочешь передохнуть, то после завтрашнего дела у тебя почти целый месяц свободный будет. Погуляй! На юг съезди.
— Не хочется, — вяло отозвался первый мужчина. — Но за предложение спасибо. Может быть, мне и в самом деле просто нужно отдохнуть от всех этих идиотов. Ну, так я пойду. Или у тебя есть ко мне еще какое-нибудь поручение?
— Пока нет, — ответил мужчина.
И первый выскользнул в ту же дверь, через которую пришел. Зато второй… Второй двинулся в том направлении, где притаилась в темноте Мариша. Еще немного, и он откроет дверь, возле которой она сидит, оттуда упадет свет, и этот человек увидит Маришу. Все это мигом пронеслось у нее в голове. И она стремительно шмыгнула под стол, под свисающую, как она помнила, с него скатерть. Но как ни бесшумно двигалась Мариша, мужчина все же насторожился. Он остановился и прислушался. Мариша затихла. В течение нескольких секунд, которые показались Марише вечностью, мужчина стоял и слушал. И тут в другом углу раздался какой-то шорох и писк.
— Мыши! — произнес мужчина, и в его голосе Марише послышалось облегчение. — Не забыть сказать, чтобы на ночь кота сюда пустили. Безобразие!
И озабоченно бормоча себе под нос еще что-то, мужчина наконец покинул трапезную для челяди. Для верности Мариша выждала еще немного, потом выбралась из-под стола и бросилась к противоположному концу. Там она долго не могла нашарить дверь. И наконец нашла ее, открыла, пробежала через какой-то коридор, потом через другой, стараясь за короткое время отбежать подальше от напугавшего ее человека.
И все это время в ее голове колотилась ужасная мысль: а что значит: пожила свое — и будет? Куда должна завтра исчезнуть неизвестная ей женщина? Кто она такая? И каким образом она должна исчезнуть? Почему-то Мариша ни секунды не сомневалась, что с этой несчастной обязательно должно случиться что-то ужасное. Пробежав через очередной коридор, Мариша неожиданно оказалась возле своей комнаты. Влетев туда, девушка увидела темную фигуру у окна и испуганно вскрикнула, шарахаясь обратно к дверям:
— Ой! Кто тут?
— Ты чего? — удивилась Ольга, поднимая масляный светильник перед собой. — Что с тобой снова случилось? Ты чего вся такая лохматая? И выглядишь так, словно за тобой черти гнались! Где твой обруч?
Мариша схватилась за голову. Обруча, который удерживал ее пышные волосы, сейчас на ней не было. От ужаса у Мариши даже живот свело. Она потеряла обруч, когда пряталась под столом. Только там, и нигде больше. А завтра его найдут, начнут расспрашивать, чей он, узнают, что ее. Чего доброго это дойдет до ушей того страшного человека, и он поймет, что за мыши прятались под столом. Что с ней будет дальше, Марише даже думать не хотелось.
— Ты чего так побледнела? — удивилась Ольга. — Расстроилась? Так я тебе другой обруч на голову дам. Подумаешь, дел на копейку! В кладовой этого добра навалом. Сейчас мыться пойдем, и ты себе любой подберешь.
Судорога слегка отпустила Маришу. Она присела рядом с Ольгой, которая в это время расчесывала свои волосы.
— Я вот все думаю, если ты вышивать не умеешь, то что же ты тогда руками делать умеешь? — спросила она у Мариши.
— Много чего, например, машину водить, — хмуро произнесла Мариша. — Лампочку могу вкрутить, если понадобится.
— Про машины и лампочки ты тут даже не заикайся! — встревожилась Ольга. — Тут это упоминать нельзя. Слушай, а ты случаем с собой трубку мобильную или радио не прихватила?
— А что?
— Если есть, немедленно выброси! И так, чтобы никто не нашел. Если заметят, что у тебя что-то из того мира осталось, накажут. И вон выкинут.
— Нагой и на мороз? — уточнила Мариша.
— Почему? — опешила Ольга. — Просто из Городища выставят. Странная ты, Мариша, какая-то. Первый раз вижу такого незаинтересованного человека.
— Просто я есть хочу! — взорвалась Мариша. — Что ты мне тут толкуешь о ваших порядках, когда у меня с утра во рту ничего, кроме глотка кофе, не было?
— О кофе ты тоже забудь. Равно как и о чае, шоколаде, устрицах, шампанском и прочих вкусных вещах. Ничего этого тут нет и быть не может. А насчет еды, так я тебе набрала всякого. Угощайся.
И она откинула конец белой салфетки, под которой на блюде обнаружилось нечто вроде ватрушки с творогом, деревянная плошка с темным мутным напитком, оказавшимся на поверку домашним пивом. Творог в ватрушке был соленый. Так что по вкусу выходило нечто вроде хачапури. Но вместе с пивом было очень неплохо. Кроме того, в деревянной миске лежали разнообразные соленья. Квашеная капуста с клюквой, яблоками, тмином, морковью и даже свеклой. А также крепенькие соленые огурчики, которые радовали глаз рядом с горбушкой свежего ржаного хлеба.
— А картошечки нету? — поинтересовалась Мариша.
— Да ты что! — хмыкнула Оля. — С луны свалилась? Картошка на Руси только после Петра появилась. А сейчас какой год?
— Какой? — полюбопытствовала Мариша.
— Одним словом, — махнула рукой Оля, решив почему-то не отвечать на этот вопрос, — ты ешь, чего дают. Еще реповое пюре было, но его в холодном виде ни один нормальный человек есть не станет. Так что я тебе его и не принесла. Или надо было?
Мариша отрицательно замотала головой. Реповое пюре ее не привлекало ни в каком виде. Она быстро приговорила принесенный ей ужин, и девушки отправились в мыльню. По пути Ольга знакомила свою новую подругу с завтрашним распорядком дня.
— Ложатся все спать рано, потому что темно и потому что так положено. Зато утром во всем нашем Городище и даже в княжеском доме встают с петухами, приводят себя в порядок и сразу же спешат на завтрак. Князья с княгиней и их приближенные едят отдельно. А ты до особых распоряжений княгини будешь есть вместе с остальной челядью. Вот тут!
И Ольга мимоходом указала на дверь той самой комнаты, где совсем недавно натерпелась страху Мариша.
— Запомнила? Или хочешь осмотреть?
Мариша не возражала. Ольга вошла, указала ей место за длинным столом и двинулась дальше, пройдя в мыльню через другой выход. Сам процесс мытья Мариша помнила плохо. Вроде бы было мало горячей воды, холодной, впрочем, тоже. Вместо мыла предлагалось использовать какую-то сомнительную кашицу, которая пускала жалкие подобия настоящих пузырей. А уж о ее запахе и вовсе лучше было не вспоминать. Вместе с Олей и Маришей в мыльне совершали вечерний туалет еще несколько девушек.
