Наталья Александрова - Рыбкин зонтик
— Снова тянуть? Опять выжидать? Ведь Баранович со дня на день потребует свои деньги!
Эти слова прозвучали для меня как удар грома среди ясного неба!
Баранович! Тот самый крутой «спонсор» Ларисы Семашко, о котором мне сегодня рассказывала Нина Евгеньевна Аникеева! Нефтяной магнат, богатый и сильный человек… Вот, оказывается, кто стоял за всей этой историей! Вот чьи деньги судорожно ищут Макс с Вахтангом!
Картина происшедшего стала вырисовываться передо мной все яснее и яснее.
Лариса не удовлетворилась теми подарками, которые получала от своего богатого возлюбленного, и решила попросту ограбить его, пользуясь тем, что он что-то рассказывал ей о своем бизнесе. Она нашла себе помощника в той фирме, через которую Баранович прокачивал свои деньги — то ли отмывал, то ли обналичивал их. Видимо, не раз в своей жизни она пользовалась мужчинами, готовыми делать для нее черную работу, таскать каштаны из огня, но тут ей подвернулся Роман, который и сам был не промах, он не захотел рисковать своей жизнью ради ее прекрасных глаз, и тогда она нашла наивного человека, который был отдаленно похож на Романа… Таким человеком оказался Андрей Удальцов, который поверил в ее любовь и которому она уготовила жалкую роль — роль обгоревшего в машине трупа!
Однако не лучшая роль предназначалась мне. Я должна была разбиться в одной машине с Андреем, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что обгорелый мужской труп — это останки Романа…
Но у этой безжалостной парочки все пошло вразрез с планом — сначала я неожиданно отказалась играть приготовленную для меня роль, села в последний момент в Димкину машину и уехала в город, потом Андрей Удальцов сумел чудом остаться в живых.
Все эти мысли промелькнули у меня в голове практически мгновенно, в то время как в нескольких шагах продолжался волнующий разговор:
— Ты с ума сошел! — прошипел Вахтанг. — Зачем ты произнес здесь эту фамилию? Думать нужно!
— Может быть, я очень хорошо подумал! — ответил Макс с кривой ухмылкой. — Надеюсь, теперь ты не будешь играть в бойскаута? Она должна заговорить — а потом… сам понимаешь, теперь ее уже нельзя…
При этих словах по моей спине поползли капли холодного пота. Этот мерзавец нарочно назвал при мне фамилию нефтяного короля, чтобы принудить Вахтанга согласиться на мое уничтожение!
Вахтанг посмотрел на своего молодого партнера долгим внимательным взглядом, затем опустил тяжелые веки и медленно проговорил:
— Что ж, делай что хочешь… я умываю руки.
Он развернулся и пошел к выходу из комнаты.
— Тоже мне, Понтий Пилат нашелся! — негромко проговорил Макс, глядя ему в спину.
Затем он повернулся к охраннику Толику и громким, требовательным голосом произнес:
— Я тебе, по-моему, ясно сказал — немедленно принеси инструменты!
Толик послушно удалился в ту низенькую дверь, из которой незадолго до того появился Макс. На секунду задержавшись в дверях, он незаметно для шефа бросил на меня сочувственный взгляд.
За дверью послышался металлический лязг и звяканье. Я представила, какие инструменты подбирает сейчас дисциплинированный Толик, и на меня накатила волна такой дурноты, что я едва не потеряла сознание.
Макс тем временем прохаживался передо мной, в нервном нетерпении потирая руки.
Металлическое звяканье в соседнем помещении затихло, но Толик все не появлялся. Макс удивленно посмотрел на дверь и окликнул своего замешкавшегося подручного:
— Ты что там застрял? Тебя только за смертью посылать!
В ответ из-за двери донеслось нечленораздельное мычание.
Макс сделал несколько шагов в направлении двери, но вдруг настороженно замер, вытащил небольшой блестящий пистолет и оглянулся на меня, удивленно пробормотав:
— Это еще что за фокусы?
Поскольку я понимала не больше, чем он, и ничего не ответила, Макс крадучись двинулся в прежнем направлении, держа перед собой в вытянутой руке пистолет.
Я по вполне понятной причине взволнованно наблюдала за происходящим, хотя ничего не понимала. Правда, жизненный опыт подсказывал мне, что неожиданности редко бывают приятными, но в моем нынешнем положении любые изменения могли быть только к лучшему.
Макс застыл перед самой дверью, внимательно прислушиваясь, и уже собрался шагнуть в соседнюю комнату, как вдруг в подвале погас свет.
Воцарилась полная, кромешная темнота, в которой раздавались звуки ударов, негромкие выкрики. Затем прогремел выстрел, и все затихло.
Я сидела в своем кресле ни жива ни мертва и боялась дышать.
Только теперь я поняла, что такое настоящая, полная тьма, в которой действительно ни зги не видно. По сравнению с ней темная осенняя ночь в густом лесу, где я оказалась когда-то в далеком детстве, была едва ли не белой ночью. Там были тусклые светящиеся гнилушки, просветы между деревьями, там постепенно привыкшие к темноте глаза могли хоть что-то различить, здесь же темнота была полной, глухой, непроницаемой, как будто мои глаза завязали плотной бархатной повязкой.
И вдруг я почувствовала в этой темноте какое-то движение.
Может быть, тьма, лишив меня зрения, обострила все остальные чувства, может быть, я кожей ощутила легкое колебание воздуха, только я без сомнения поняла, что рядом со мной кто-то есть.
Казалось, я уже не могу сильнее испугаться, но теперешний страх превзошел все прежние. Если раньше я боялась вполне конкретных вещей — боялась жестокости Макса, боялась пытки, боялась смерти, то сейчас меня посетил древний, первобытный мистический ужас перед чем-то неизвестным, не имеющим имени и конкретного образа.
Так, наверное, первобытный человек, робко жавшийся к своему костру, в ужасе следил за светящимися глазами, глядящими на него из темноты, за огромными тенями, крадущимися.на границе света и тени, прислушивался к тяжелым мягким шагам древних хищников…
Неизвестный приблизился ко мне; вжавшись в спинку кресла, я почувствовала его легкое прикосновение.
Щелкнула застежка, заскрипел плотный кожаный ремень, и неожиданно я почувствовала, что левая рука свободна. Через секунду точно так же освободилась правая рука.
Я неподвижно сидела, боясь поверить происходящему, боясь пошевелиться, боясь издать хоть какой-то звук.
И тот, кто был в темноте рядом со мной, тоже не издавал ни звука.
Больше того, я уже не была уверена, что рядом со мной кто-то есть, темнота стала глухой и безжизненной.
Секунды шли за секундами, в темноте ничего не происходило. Мне казалось, что я бесконечно долго нахожусь в этой густой, плотной, вязкой тьме, хотя на самом деле вряд ли прошло больше минуты, и вдруг вспыхнул свет.
Загорелась тусклая лампа аварийного освещения, но после полного мрака она показалась такой яркой, что в первое мгновение у меня заболели глаза.
Я огляделась. Сначала показалось, что в подвале никого нет, но потом я увидела на цементном полу возле низкой двери распростертое тело Макса.
Как бы там ни было, мне нужно было воспользоваться моментом и попытаться вернуть себе свободу.
Руки мои были свободны, и отстегнуть ремни на ногах не представило труда.
Я встала, но едва удержалась на ногах: кровообращение, затрудненное тугими ремнями, не сразу восстановилось.
Справившись со своей слабостью, я направилась к той двери, за которой пропал охранник Толик — что-то подсказывало мне, что именно там я смогу найти путь на свободу.
Проходя мимо Макса, я наклонилась и вгляделась в него.
Лицо этого психопата было бледным, на скуле набухал здоровенный кровоподтек, но он был жив — грудная клетка слегка приподнималась в ритме неровного дыхания. Словно почувствовав мой взгляд, Макс издал болезненный стон.
— Ничего, ты живучий! Как-нибудь сам выкарабкаешься! — мстительно прошептала я и прошла в соседнюю комнату.
Комната была куда меньше первой, но обстановка ее была более разнообразной. Возле одной стены стояла низкая медицинская кушетка, возле другой — металлический шкафчик с застекленными дверцами, посреди комнаты — небольшой квадратный столик. На этом столе находился никелированный поднос с набором медицинских инструментов самого устрашающего вида — какие-то щипцы, клещи, скальпели и пилки.
Подумав, что вся эта садистская техника была предназначена мне, я невольно вздрогнула.
Обойдя стол, я увидела на полу скорченное тело охранника.
Судя по изредка раздающимся глухим стонам, он тоже был жив, но, как и Макс, без сознания.
Я обошла Толика и сбоку от шкафа с медицинскими инструментами увидела в стене квадратное темное отверстие. Рядом с ним на полу лежала отвинченная решетка.
Должно быть, это отдушина вентиляционного канала, через которую в подвал проник мой неизвестный избавитель, который разделался с Максом и его подручным и освободил в темноте мои руки, тот, кого я так испугалась… Как часто мы не знаем сами, что для нас хорошо и что плохо, что грозит опасностью и что приносит нам спасение!
