Наталья Александрова - Любовь к трем ананасам
– Вы уж, девушки, как-нибудь сами разберитесь! – проговорил Утюг. – Поболтайте о своем, о девичьем!
Он вместе со Слоном разоружил и связал Ангелининых подручных и теперь с интересом наблюдал за поединком двух женщин. Увидев, что Катя начинает выдыхаться, он схватил Ангелину за руки и связал ее запястья куском провода.
– Так-то будет спокойнее! – проговорил он, оглядев результаты своего труда.
В потолок кто-то громко застучал.
– Кто это там? – Слон поднял голову к потолку.
– Это соседка, – сообщила запыхавшаяся Катерина. – Генеральша Недужная. Она очень не любит шум. Я уж не говорю про стрельбу из автоматического оружия…
– Эй ты там, усохни! – заорал профессор. – Надоела!
– Ну, я думаю, шума больше не будет, – проговорил Слон. – Самую шумную особу мы утихомирили.
Ангелина сидела на полу, злобно вращая глазами и вполголоса ругаясь. Под левым глазом у нее красовался здоровенный синяк, правая скула здорово распухла.
– Ничего! – прошипела она. – Вы меня еще не знаете! Я до вас до всех доберусь!
– Если вы только пальцем коснетесь Жанны Георгиевны, вы будете иметь дело со мной! – пригрозил ей Ашот.
– Катюша! – подал голос Валентин Петрович. – Ты бы заперла входную дверь, а то еще кто-нибудь придет… у нас сегодня просто проходной двор! Конечно, вы подоспели очень своевременно… – повернулся профессор к Ашоту, – но больше гостей мы не ждем.
Катерина послушно подошла к двери, но тут же отлетела в сторону, отброшенная мощной рукой генеральши Недужной.
– Это ты, штатская крыса, кому орал «заткнись»? – взревела генеральша и сделала попытку наброситься на Слона. Про то, что рыкнул на нее тишайший профессор Кряквин, она не могла и подумать. Держа наперевес знаменитый зонт своего мужа генерала Недужного, соседка рванулась к Слону.
– Стоять! – заорал Утюг и с перепугу выпустил очередь из автомата Ангелины.
Пули прошли над головой генеральши, прошили старую дубовую дверь и задели стояк парового отопления. Из трубы на генеральшу ударила струя пара, она взвизгнула, бросила зонт, выскочила из квартиры и взлетела на свой шестой этаж как… как ошпаренная.
– Спасибо вам, – умилилась Катя и поцеловала Утюга в щеку. – Давно мечтала на такое посмотреть. Эта генеральша меня просто достала.
– И что же теперь с этими делать? – задумчиво проговорила она, оглядывая связанных бандитов.
– Хорошо бы, конечно, сдать их в милицию, – протянул Валентин Петрович, – но у вас с ней, наверное, напряженные отношения? – Он оглянулся на Слона.
– Почему же. – Тот пожал плечами. – Есть у меня один мент знакомый… ему бы парочка раскрытых дел не помешала. А на этих ребятах висит как минимум убийство Минского, да и в больнице они набедокурили… думаю, тамошний охранник их опознает…
– И Цибулю можно на них повесить, – ухмыльнулся Утюг. – Для комплекта!
– Эй, мужики, вы что – озверели? – поднял голову Штырь. – Это не по понятиям!
– А больного человека похищать – по понятиям? – процедил Слон. – Решено, так и сделаем!
– Все равно мы ничего на себя не возьмем! – Штырь заскрипел зубами. – Уйдем в несознанку!
– С ним такие штучки не проходят! – усмехнулся Слон. – Вы у него быстро заговорите! – Он достал мобильный телефон, набрал номер и заговорил: – Привет, Палыч! Это я… ну да, живой! Слухи о моей смерти немного преувеличены… живой и здоровый. Почти. Да, спасибо. Ты вот что скажи: убийство на Конногвардейском за твоим отделом числится? Ну, труп, который во дворе нашли? Висяк, говоришь? Так я тебе могу немножко с этим делом подсобить. Есть у меня три фокусника… точно, их рук дело! И еще на них, кажется, один жмурик. В больнице поинтересуйся, у них там на днях неопознанный труп в морге появился… ну, ты же умеешь с такими работать, они у тебя быстро расколются! Ага, ну после сочтемся! Сам знаешь – не имей сто рублей, а имей сто друзей! Супруге привет передавай! – Он закрыл телефон и повернулся к Утюгу: – Ну, передашь их людям Палыча. Тебя возле площади встретит капитан Семужкин. Управишься один?
– Как нечего делать! – усмехнулся Утюг.
– Капитан Семужкин? – расцвела Катя. – Да я же его знаю, он ко мне приходил, помнишь, Жанночка? Привет ему передавайте от Катерины Андреевны, у которой ключи украли…
– Еще и капитан милиции! Еще и ключи! – вздохнул профессор, а Ирина с Жанной не сговариваясь показали Катьке за спиной мужа два кулака.
Через несколько минут Утюг вывел пленников из квартиры. Вместе с ними ушел Ашот, которому Жанна ненавязчиво напомнила, что он обещал тете Ануш свозить ее на рынок.
– Слава Богу, все благополучно закончилось! – проговорила Катя, запирая входные двери. – Давайте, что ли, выпьем чаю… у меня печенье, кажется, есть, песочное, и конфеты… отметим, так сказать… посидим за столом…
– Тебе бы только за столом посидеть, – проворчала Жанна. – Что ты собираешься отмечать?
– Ну как же… Валик выписался из больницы… то есть не совсем выписался, но по крайней мере он дома!
– Вот если бы мы нашли камень! – мечтательно проговорил Ованес Степанович. – Вот был бы повод для праздника!
– Камень должен быть где-то здесь, – отозвался Слон. – Минский мог спрятать его только в этой квартире! – Он огляделся по сторонам и вздохнул: – Но найти здесь такую маленькую вещь просто нереально… ты меня, Валик, конечно, извини, но такой кавардак, как у тебя в квартире, я вижу первый раз в жизни!
– Катюша, может быть, ты вспомнишь, что здесь делал тот человек, – обратился к жене Валентин Петрович. – Ну, тот, который выдавал себя за врача… я, честно говоря, чувствовал себя очень плохо и почти ничего не помню. Все как в тумане…
– Ну, он осмотрел тебя… потом пошел в ванную вымыть руки… а потом ушел через черный ход…
– Постой! – оживился профессор. – В ванную, говоришь?
Он устремился по коридору к двери ванной комнаты. Остальные последовали за ним, чрезвычайно заинтересованные.
Ванная в квартире профессора была очень просторная, и все столпились в ней, с интересом наблюдая за Валентином Петровичем.
– Дом у нас старый, – бормотал тот, водя рукой по кафельной стене. – Я тут живу с самого детства… и тогда еще нашел этот тайник… вот только интересно, как мог найти его посторонний человек, да еще так быстро… я-то и то не могу сразу его найти…
– Какой тайник? – удивленно спросила Катя. – Ты мне не рассказывал ни про какой тайник!
– У каждого мужчины должны быть свои маленькие секреты! – ехидно ввернула Жанна.
– Честно говоря, Катюша, я про него просто забыл. А этот Минский здесь долго находился?
– Да вообще-то довольно долго, – припомнила Катерина. – Я еще подумала, какой аккуратный доктор, как тщательно он моет руки!
– Аккуратность – это хорошо! – пробормотал профессор, выстукивая стену. – Ну, где же он… Ага! – Он осторожно вынул одну кафельную плитку. За ней оказалась маленькая ниша, в которой стояла жестяная коробка из-под чая.
– Что это? – Катерина протянула руку к коробочке, но Валентин Петрович прижал ее к груди.
– Надо же! – растроганно воскликнул он. – Я спрятал ее… сколько же лет назад? Я тогда учился в третьем классе! А потом совсем про нее забыл! Надо же! А она так и пролежала здесь все эти годы!
– Что там у вас? – придвинулся к профессору Ованес Степанович. – Камня нет?
– Сейчас посмотрю… – Профессор бережно открыл коробочку.
Внутри нее лежали стеклянный шарик, оловянный солдатик в ярко раскрашенном мундире, значок ДОСААФ, точилка для карандашей в форме слоника…
– Надо же… – повторял профессор. – Эту точилку я выменял у Вовки Топталова на десять фантиков…
– А камень? Там нет камня? – напомнил о себе Ованес.
– Да, кажется, он тут, – спокойно ответил профессор и достал из жестяной коробочки небольшой плоский камешек с вырезанной на нем печатью. – Это то, что вы искали?
– Да! – воскликнул Ованес, молитвенно сложив руки, и восторженно заговорил, перейдя на армянский язык.
Осознав, что окружающие его не понимают, он проговорил по-русски:
– Двести поколений моих предков в благоговении взирают на эту реликвию! Эту печать держал в руках Тигран Великий, он прикладывал ее к своим указам и повелениям в те дни, когда Великая Армения простиралась от Черного моря до Красного, когда персидские владыки платили ему дань, когда армянские полки остановили легионы гордого римского полководца Красса…
– Я очень рад, что вы нашли этот камень, – довольно равнодушно проговорил Валентин Петрович. Он прижимал к груди точилку в форме слоника, и все остальное его не интересовало.
– Я, конечно, прошу прощения, – вмешался в разговор Слон, – Великая Армения, римские легионы и все прочее… и Тиграна Второго я тоже уважаю, судя по всему, авторитетный был мужчина… короче, я понимаю вашу радость, но камень-то мой! Нам с вами нужно решить такой маленький вопрос, как оплата!
