Дарья Донцова - Всем сестрам по мозгам
– Почему ей? – насторожилась я.
Карл опустил взгляд в пол.
– Разреши тебе не отвечать. Просто поверь – в лидерах Жанна. Но если ты добудешь книжицу, все переменится. И очень тебя прошу, ни слова о нашем разговоре никому, даже Сергею Павловичу. Записи передашь мне, а уж я отнесу их Мануйлову. Будет плохо, если хозяин догадается, что я тебе совет дал. Понимаешь?
Я растерянно заморгала.
– А если он сам спросит про книжку?
– Отвечай спокойно, что ничего не знаешь, – порекомендовал собеседник. – Просто доставь книжку мне, и дело в шляпе.
– Гостям ведь запрещено выходить за пределы имения, – напомнила я. – Если я покину поместье, то лишусь всякой надежды на состояние.
Карл начал расставлять на буфете стаканы.
– Не переживай. Как только вспомнишь, где находятся записи, шепни мне на ушко, я живо смотаюсь в Москву, заберу их, передам хозяину и улажу дело. Скажи, Танечка, ты не выгонишь старика Карла, когда получишь богатство? Разрешишь мне дожить остаток дней в тепле и уюте? Тебе же понадобится управляющий хозяйством. Я не стану обузой, буду работать!
Карл приложил палец к губам:
– Тсс. Все. Не ровен час, услышит кто.
Я повторила его жест, затем через террасу спустилась в сад и направилась к аллее с флоксами.
Солнце нещадно палило. В такую погоду не следует гулять, зной лучше переждать в доме, но мне надо внимательно изучить аллею с многолетниками. В смертельной ране Ани Хачикян обнаружили частички почвы, содержащие подкормку для флоксов, следовательно, орудие убийства контактировало с землей, где высажены неприхотливые, любимые московскими дачниками цветы. Может, преступник ткнул Аню в спину острой железкой, а потом, испугавшись содеянного, бросил ее в кустах? Вдруг мне повезет обнаружить заточку? Эксперты смогут найти улики, указывающие на киллера, им сгодится любая мелочь: волосок, прилипший к рукоятке, кожные частицы, микрокапельки пота, не говоря уж об отпечатках пальцев.
Я остановилась. А ведь не обязательно, что преступник взял свое орудие поблизости от места, где обрабатывала цветы Аня. Убийца мог припасти его заранее. Ладно, начну все же со знакомой аллейки…
Глава 26
Минут двадцать я изучала пожелтевшую от зноя траву, деревья, кусты, но так и не обнаружила никакого острого предмета.
Я уже была готова сдаться, но внезапно взгляд наткнулся на слегка помятый целлофан с тоненьким ярко-красным ободком. Это же обертка от сигариллы! А кто у нас любит курево, ароматизированное ванилином? Леонид. Значит, Реутов был тут. Чуть поодаль от прозрачной упаковки лежала небольшая лопатка и виднелся старый пень.
Я подошла к нему и едва не закричала от радости. Газон тут имел проплешины, пожухлая трава перемежалась участками земли серо-коричневого цвета. На одном из таких мест виднелся четкий круглый след, а в его центре – отверстие. Похожую отметину я разглядела на спине у Ани. Наверное, орудие убийства было воткнуто тут. Выходит, преступник решил расправиться с Хачикян внезапно?
Я выпрямилась. Похоже, дело обстояло так. Реутов, желая побеседовать с Аней, пришел сюда. Вначале разговор носил дружеский характер, потом Хачикян принялась спорить, может, сказала грубость. Леонид потерял самообладание, выхватил из земли нечто и ткнул им в спину Хачикян. Анне стало плохо, но она не умерла на месте, пошла к фонтану, очевидно, подумав, что после умывания ей станет легче. Она наклонилась над чашей… Дальнейшее понятно.
Я еще раз оглядела лужайку. Всем хороша моя версия, но возникают вопросы. Ран у Ани две, их нанесли разным орудием. Зачем бить ее по голове, если уже ударил в спину? Я медленно обошла вокруг пня. Ладно, ответ есть. След от укола выглядел не опасным, мне он показался пустяковым. Возможно, так же подумал Реутов. Итак, раненая Хачикян побрела по дорожке. Убийца испугался, что жертва останется жива, схватил какой-то предмет и ударил Анну вторично, на сей раз по голове, когда та нагнулась к воде.
Но от того места, где я обнаружила на земле загадочный след, до фонтана примерно метров двести. Могла ли Аня уйти так далеко?
Хорошо, меняю версию. Анна и Леонид поругались, Хачикян решила умыться, кинулась к фонтану, а Реутов выдернул нечто, воткнутое в землю, побежал за жертвой, ткнул ее пониже лопаток, решил, что нанес легкую царапину, и опустил Ане на затылок палку.
Я сделала еще пару шагов и замерла. На очередной проплешине, уже на приличном расстоянии от пня, метрах в двадцати от аллеи с флоксами, я увидела второй круглый след с дыркой посередине. «Спиц» было две? Они что, растут, как сорняки?
В полном недоумении я с особым тщанием изучила землю и обнаружила еще пару идентичных кружков. Один располагался под давно отцветшим кустом сирени, другой возле старого дуба.
Я растерялась. Может, пойти к Карлу, спросить, что такое оригинальное со стальным корнем колосится в саду? Поговорить с Леонидом, напугав его рассказом о целлофановой обертке? Ох, нет, мне не стоит делать ни то, ни другое. Супруг Жанны должен считать меня глупой претенденткой на наследство, ему не нужно знать, что я озабочена убийством Анны Хачикян и прочими странными вещами.
– Чего поделываешь? – спросили за спиной.
Я подпрыгнула от неожиданности и обернулась. В двух шагах от меня стоял Реутов.
– Вроде кое-кто должен сидеть в библиотеке и составлять каталог, – нежно пропел он.
– Тебе тоже дали задание, – огрызнулась я. – Зачем сюда притопал?
Леня подошел к дубу, засунул руку в дупло и вытащил оттуда пачку сигарилл.
– Прибежал за белочкиной заначкой.
– Странное место для хранения курева, – удивилась я.
Леонид выудил тонкую коричневую сигару, сорвал хрусткую упаковку, ничтоже сумняшеся бросил ее на землю и спросил:
– Ты не против, если я закурю?
Я милостиво кивнула.
– Битте. Однако ты в странном месте хранишь свои вонючие сигареты.
– Почему вонючие? Наоборот, ароматные, – обиделся Реутов. – Я положил их сюда для Ани. Она была заядлой курильщицей, но, когда приехала и услышала, что Сергей Павлович категорически возражает против дыма, прикинулась, что никогда даже не смотрела в сторону сигарет. Прикинь, как ее ломало!
Я скорчила гримасу.
– Да, Хачикян очень хотела понравиться хозяину. Но Анна вполне могла под благовидным предлогом выйти из дома, подымить в саду и как ни в чем не бывало присоединиться к компании.
Леня сел на пень.
– А запах? Анна употребляла французские «Житан», вырви-глаз, а не папироски. Даже если подымить на улице, за курильщиком всегда потянется шлейф «аромата». Мануйлов, который постоянно твердит, что вранье самый страшный грех, мог его учуять, и прости-прощай тогда Анины надежды на денежки. А я не скрываю, что балуюсь сигариллами. Ничего ужасного в курении нет, но если хозяин не переносит табачного дыма, я согласен выйти из дома, потому что хорошо воспитан родителями. В тот день, когда Хачикян по башке стукнули, я сюда подошел с сигариллой в руке. Смотрю, у Ани ноздри задергались, глаза заблестели, ну я и понял, что она страстная курильщица. Дай, думаю, подразню бабу. Встал рядышком, говорю о всякой ерунде и прямо перед ее носом смачно так затягиваюсь, дым медленно выпускаю… Ну, бабенка и не выдержала, попросила покурить, сказала, что со школы балуется. Я ее пожалел и положил пачку в дупло со словами: «Оставляю на всякий случай, если тебе невмоготу станет, пользуйся». А сегодня утром открыл свой чемодан и обнаружил, что Жанка, гадина, все мои сигариллы вышвырнула. Манера у нее такая: если мы поругаемся, непременно как-нибудь нагадит. То рубашку мою любимую «случайно» утюгом прожжет, то сварит пятилитровую бадью борща и глазами моргает: «Дорогой, почему не кушаешь? Я ради тебя старалась!» А сама знает, что меня от свеклы натурально крючит.
Леонид передернулся и продолжал:
– Много у Жанки всяких пакостей в запасе. Я в первый год совместной жизни думал, что она просто умом обделена. Ну как у нормальных людей бывает? Не захотел муж после работы в кино пойти, решил на диване у телика поваляться, жена разозлилась, недовольство высказала, поругалась парочка. А спустя час помирилась. У нас же на следующий день, после того как скандал закончился, вечно хрень начинается, вроде порчи моих рубашек. Не сразу я догадался, что Жанка мне мстит. Жизненная установка у бабы такая: только под ее дудку все должны плясать.
– Непросто жить рядом с таким человеком, – посочувствовала я.
Реутов оперся руками о колени.
– Мы почти разбежались, хотя официальные бумаги пока не оформили. Я в коммерческом банке служу, а владелец не любит тех, кто разводится, тормозит такого сотрудника в карьере или вообще из коллектива выдавливает. Вот я Жанку и попросил подождать, пока другое место подыщу.
– И она согласилась? – удивилась я.
Леонид выпрямился.
– Не бескорыстно. Мы договорились, что я часть зарплаты ей отдаю, оплачиваю все коммунальные расходы и покупаю продукты, то есть Жанна своих денег на хозяйство не тратит. Еще она поставила мне условие: баб на общую жилплощадь не водить. Но я не всегда его соблюдаю, ходят ко мне девушки-красавицы. Жанка в командировку умотает – хата вся моя.
