Дарья Калинина - Бабушка по ипотеке
– Кого?
– А что вы так удивляетесь? Вы же ее племянница, должны были знать, как вся родня годами травила Любовь Михайловну.
– Да что вы! С ней никто из родственников и не общался!
– Потому и не общались, что она отпор умела дать их хамству.
– Какой отпор?
– Прямой! И мы ей в этом помогали.
Жанна заинтересовалась.
– И чем именно помогали? Материально? Деньги тетушке давали?
Старички смутились. Из их бормотания Жанна поняла, что пенсии у всех троих были невелики для подобных трат, и даже ради прекрасных глаз тетушки Любы они никак не были предназначены.
– Но всем остальным мы ей помогали! И записки развозили. И окна били. И звонили.
– Кому?
– Да всем ее родственникам.
– Всем, кто ее обижал!
– Всем, кто ее травил!
– Много раз случалось, что Любовь Михайловна приходила на репетицию заплаканная. Мы ее расспросили, конечно, в чем дело. Она нам и призналась, что родственники ей покоя не дают. Звонят, грубят, обзывают ее по-всякому.
Жанна изумлялась все сильней и сильней.
– Она просила вас помочь приструнить кого-то из своих родственников? А кого именно?
– Все адреса я сейчас уже не упомню. Но на улицу Коллонтай мы ездили. И на проспекте Просвещения были.
Жанна кивнула. На улице Коллонтай жил дядя Коля – покойный владелец запонок. А на проспекте Просвещения обитала тетя Люся.
– И что вы там делали?
Старички начали переглядываться, глупо хмыкать в кулак и отворачиваться. Но кое-что Жанне удалось из этих трех старых ребят вытянуть. И она поняла, что тетушка и тут умудрилась использовать их в своих целях. До такой степени запудрила мозг этим трем старикам, что они были готовы ради нее на любые подвиги. И как тетке только это удавалось?
– А к кому еще домой вы ездили?
– Больше ни к кому.
– Нет, ездили, – возразил третий старичок. – На Загородный проспект ездили, вы забыли?
– Верно, было дело, – подтвердили двое других. – Но там же никого не оказалось. Адресат выбыл в неизвестном направлении.
Жанна задумалась. На Загородном у них из родни, насколько ей помнилось, никто и никогда не проживал. Кроме… Минуточку, да ведь это же они к Марине мотались!
Жанна задала несколько уточняющих вопросов и окончательно убедилась, что старички ездили именно по Маринину душу. Но не застали.
– А что вы на Загородном должны были сделать?
– Письмо передать.
– Кому?
– Хозяйке. Только не было там никакой хозяйки, мужик толстый вышел, сказал, что прежняя хозяйка померла, и нас взашей прогнал.
И больше тетушка их ни к кому не посылала. Но зато с ее подачи старички резвились иначе. Один раз прислали родственникам телеграмму, в которой информировали их о тяжелой болезни родственника из глубинки.
– Они собрались и поехали. Ха-ха! Зря только в такую даль смотались и деньги на бензин потратили. Любовь Михайловна была довольна.
Жанна вспомнила этот случай. Только зря Любовь Михайловна радовалась, что сделала гадость родственникам. Ничего у нее не получилось. Наоборот. Обрадованная внезапным вниманием невестки, старушка свекровь надавала семье сына такое количество гостинцев, что тетя Вера потом целый месяц озабоченно пристраивала по родственникам чудесный лесной мед в сотах, орехи, сушеную вишню на компот, грибы на суп и даже замороженную чернику.
В другой раз старички по наущению своей приятельницы стащили собачку – маленького шпица, любимца семьи, за которого потом требовали выкуп, а иначе угрожали убить животное. И этот случай Жанна помнила. Волнение тогда старички доставили самим себе. Шпиц был на редкость злобной и зубастой скотиной, обожавшей кусать все, что двигалось. А когда ничего не двигалось, увлеченно грыз ножки столов, стульев, шкафов и вообще все, что поддавалось его мелким и острым зубкам. Хозяева собачки лишь вздохнули с облегчением, радуясь, что хоть несколько дней проведут спокойно. И дальше просто ждали, когда несносную псинку вернут им назад.
– Конечно, мы бы Максику ничего не сделали. Мы же не фашисты какие-нибудь. Просто хотели помочь вашей тетушке, проучить злых родственников. Отучить их плохо с ней обращаться.
– И у вас ни разу не возникло сомнений, может быть, у родственников есть причина не любить тетю Любу?
Но гипнотическое воздействие, которое оказывала тетушка на этих дурней, продолжалось и после ее смерти.
– Что вы! – с жаром воскликнул Савва Игнатьевич. – Ваша тетушка была ангелом!
Жанна могла бы оспорить это утверждение, но не стала. Зачем? Пусть думают, что хотят.
– Вы говорили, что знаете, кто мог убить тетю.
– Знаю! Это кто-то из ее родственников. Этого человека она всерьез боялась. Если те другие, к кому мы ездили, просто ее раздражали и обижали, то этот человек пугал вашу тетю.
– Но как его зовут?
– Она нам не говорила.
– А что он имел против тети?
– Тоже не знаем.
Жанна была раздосадована. Стоило ехать в такую даль, да еще ребенка после садика с собой тащить. Тем более что у нее еще и букет на завтра не куплен! Дел полно, а она с тремя выжившими из ума стариками разговоры разговаривает. И снова Жанна подумала, что надо позвонить Кате, сказать, что она согласна поучаствовать в покупке общего букета.
Но тут взгляд Жанны упал на фигуру, которая двигалась к выходу. Это была та самая дородная старуха, которая привлекла к себе ее внимание еще раньше. Бабка уже переоделась в обычное пальто и собиралась уходить. Перед уходом пожилая женщина глянула на Савву Игнатьевича и двух его приятелей и сквозь зубы отдала им строгий приказ:
– Не забудьте сдать реквизит в «Талию»!
Для Жанны эта фраза прозвучала загадочно, и она невольно насторожилась. Но трое старичков лишь ухмыльнулись.
– Не извольте беспокоиться, уважаемая, – дурашливо отозвался Савва Игнатьевич. – Прямо завтра и метнемся к ним.
– Нет! До завтра дело ждать не может. Прямо сейчас отвезете балалайки и костюмы, завтра они уже другим людям нужны будут. И смотрите, не напутайте ничего! Все точно исполните!
Когда бабка вышла, Жанна спросила у старичков:
– О чем это она?
– Не обращайте внимания, – отмахнулся Савва Игнатьевич. – Наши внутренние дела.
Но двое его приятелей оказались более словоохотливыми, они пояснили Жанне:
– У женщин в ансамбле костюмы собственные, они их за свои деньги пошили, а нас они в прокатное тряпье наряжают.
– Такое неудобство! Никогда у них толком нужный размер подобрать не удается. То брюки широки, то рубаха узка.
– Да и не в том дело, что с размерами не всегда угадаешь. Но перед каждым выступлением в эту «Талию» нам троим нужно мотаться, костюмы для выступления там получать, а на другой день назад возвращать.
– Одно хорошо, сотрудники в «Талии» очень любезные.
– Всегда какие-то приятные мелочи для постоянных клиентов организовывают.
– Конфетки.
– Прохладительные напитки летом.
– А зимой так и кофейку нальют.
– Ко Дню защитника Отечества всем памятные значки подарили.
– А в честь Женского дня лотерею устроили.
– С призами!
Услышав это, Жанна прямо окаменела. Лотерея в «Талии».
И, затаив дыхание, словно боясь спугнуть удачу, Жанна спросила:
– А что это за «Талия» такая? Объясните! Прокат?
– Вроде того. Они и сами шьют сценические наряды, и заказывают из магазинов. Золушки, Белоснежки и зверята всегда нужны. И для взрослых в «Талии» всегда подходящий костюм для выхода на сцену найдется. Нас они ни разу не подводили. Хоть что-нибудь, да найдут.
Ну все! Жанна нашла свою «Талию»!
У нее не было никаких сомнений в том, что прокат сценической одежды под названием «Талия» и был организатором той самой лотереи, порванный билетик от которой нашла Жанна. Нашла его в двух местах, которые на первый взгляд вроде бы и не были связаны одно с другим, но только на первый взгляд. Для тех, кто копал глубже, сразу же становилось очевидным, что связь тут есть. И связь эта – погибшая тетушка Любовь.
И Жанна дала себе зарок, что сегодня же смотается вместе со старичками в эту загадочную «Талию».
Договорившись с Саввой Игнатьевичем о том, что в «Талию» они поедут все вместе, Жанна поспешно выскочила из ДК и побежала за пожилой артисткой, которая еще раньше привлекла к себе ее внимание.
Бабка уже успела уйти далеко вперед. Шагала она широко и размашисто. Жанна даже запыхалась, пытаясь ее догнать. Да еще Алина висела на ней увесистым якорем, тормозя мать.
– Подождите! – крикнула Жанна вслед старухе. – Мне нужно с вами поговорить!
Та оглянулась, узнала Жанну, и на ее лице мелькнуло неудовольствие.
– Чего тебе?
– Вы ведь тоже знали мою тетушку Любу?
– Вот уж обошлась бы без такого счастья! – хмыкнула старуха. – А ты ей на самом деле племянница?
– Да.
– Сочувствую я тебе. Мы-то с Любой не один год общались, изучили ее вдоль и поперек. Это она моему мужу и его дружкам-недоумкам могла по ушам ездить, сколько ей вздумается, а мы-то, бабы, сразу раскусили, что она за фрукт. Прощелыга и проходимка, каких еще поискать!
