Наталья Александрова - Звонок с того света
Вдоль всего дома сбоку проходила открытая терраса, огороженная резными перилами, на которых висели ящики с разноцветной геранью. Возле крыльца на двух столбах подвешены были кашпо, в которых пышно цвела фуксия.
– Нравится? – улыбнулся Сергей, услышав восхищенный вздох своей гостьи.
– Красиво... – протянула Надежда и тут же подумала, сколько же сил и времени надо потратить, чтобы содержать в порядке такой дом и сад. Нет уж, завидовать она не станет...
В просторном холле никого не было. Если бы Надежда не была так измучена дорожными приключениями, она успела бы заметить легкую тень недовольства, набежавшую на лицо Сергея.
– Павел, проводи Надежду Николаевну в комнату для гостей, – сказал Сергей. – Увидимся за обедом!
И скрылся в глубине дома с криком: «Алиса, я приехал!»
Комната, куда привели Надежду, была большая и светлая, оформленная в зеленоватых тонах. На полу лежал ковер цвета пожухлой травы, окно было красиво задрапировано светло-зелеными занавесками, покрывало на кровати тоже было зеленым, и даже светильник был из зеленого стекла.
Надежда оглядела еще ванную, покрытую зеленой кафельной плиткой, посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. Вид был не слишком впечатляющий – волосы растрепаны, на лице пыль, под глазами синяки. Еще бы, встать в такую рань да еще столько вытерпеть за день!
Надежда с радостью обнаружила в ванной кучу всяких косметических средств и зеленоватый купальный халат.
После душа жизнь показалась легче. Надежда надела летний нарядный костюм и босоножки на каблуках, подкрасила губы и посмотрела на себя в зеркало. Несмотря на все проведенные мероприятия, вид в зеркале был бледноватый, и Надежда решила, что это от обилия зеленого цвета вокруг.
Костюм сидел неплохо и очень нравился ее мужу. По аналогии Надежда вспомнила, что нужно мужу сообщить о себе, а то он волнуется. Она выключила мобильник, чтобы он не разрядился в дороге, и теперь оказалось, что муж уже оборвал телефон.
– Надежда! – тут же послышался в трубке его недовольный голос. – Ну неужели так трудно было включить телефон?
– Ну забыла... – пробормотала Надежда.
– Все в порядке? Как доехала, я же волнуюсь...
– А ты не волнуйся! – вспылила Надежда. – Что со мной может случиться?
– Как условия? – Муж сбавил тон.
– Хорошие, – осторожно ответила Надежда, – все удобства...
– А кормят как? – не отставал муж.
– Еще не знаю, сейчас на обед иду! – честно ответила Надежда.
– Ну ладно, не буду мешать, отдыхай! – И муж отключился.
Надежда посмотрела немного на телефон, сама себе удивляясь. Отчего она не сказала мужу, что гостит у старого приятеля, сослуживца по работе? Но тогда пришлось бы живописать, как ее бросили одну на дороге. И разумеется, муж сказал бы, что во всем виновато Надеждино легкомыслие. Нет уж, сегодня ей и так досталось, сил не хватит на выволочку от мужа!
Надежда Николаевна вышла в коридор и огляделась.
Коридор был длинный, как в районной поликлинике. Правда, ни сам коридор, ни двери по его сторонам нисколько не напоминали поликлинику, а напоминали пятизвездочный отель в Майами.
Впрочем, Надежда никогда не бывала в Майами и никогда не останавливалась в пятизвездочных отелях, но примерно так представляла их по фильмам из жизни рядовых кинозвезд и миллионеров.
– Ну надо же! – проговорила она, оглядевшись. – Кто бы мог подумать, что такое бывает в Псковской области!
Хотелось бы написать, что ей ответило только эхо, но эха не было: все звуки поглощал мягкий темно-зеленый ковер с таким густым и длинным ворсом, что ноги тонули в нем чуть не по щиколотку. Очевидно, дизайнер, оформлявший этот дом, имел сильную тягу к зеленому цвету.
Надежда Николаевна могла еще долго предаваться наблюдениям и раздумьям, но ей нужно было найти столовую, поскольку время обеда уже подошло. Да и пустой желудок ненавязчиво напоминал, что неплохо бы уже съесть чего-нибудь горячего.
Спросить было не у кого, и она пошла направо.
Тут за спиной у нее послышались торопливые приближающиеся шаги.
Надежда оглянулась и увидела быстро идущую, почти бегущую женщину.
Женщина была очень стройная и, пожалуй, красивая, только какая-то жесткая, как будто состоящая из прямых углов. Это впечатление еще усиливал ее костюм – короткие шелковые брюки в черно-белых геометрических узорах и такая же блузка. Лицо ее покрывали пятна нервного румянца.
– Здравствуйте! – окликнула ее Надежда Николаевна. – Простите, не подскажете, где здесь столовая? Я, кажется, заблудилась...
Женщина бросила на нее раздраженный взгляд и прошипела:
– Ах, да отстаньте вы от меня с этой ерундой! Сколько можно, в конце концов... кажется, я уже говорила...
Она пронеслась мимо Надежды, как скаковая лошадь мимо замершей в волнении трибуны, и скрылась за одной из дверей.
Надежда Николаевна недоуменно пожала плечами и двинулась в прежнем направлении.
Резные дубовые двери были похожи одна на другую. Они были закрыты, и из-за них не доносилось ни звука. Наконец из-за следующей двери послышался какой-то странный стук. Дверь была приоткрыта, и Надежда Николаевна решила воспользоваться этим и узнать, где же находится столовая.
Она постучала в дверь костяшками пальцев.
– Сколько можно ждать! – донесся из комнаты сварливый старческий голос. – Я буду жаловаться Сергею!
Недоуменно пожав плечами, Надежда Николаевна открыла дверь пошире и заглянула в комнату.
Эта комната была похожа на ее собственную, только еще больше и не такая зеленая.
В глубине, возле окна, виднелся низкий кожаный диван, перед ним – стеклянный столик, на нем – ваза с фруктами.
Посреди комнаты стоял высокий худой старик в брюках, но без рубашки. В правой его руке была черная трость с серебряной рукоятью, которой старик раздраженно стучал в пол. Именно этот стук Надежда Николаевна услышала из коридора. Взглянув на Надежду, старик вскинул длинную костистую голову, как собравшийся клюнуть петух, и проговорил раздраженным тоном:
– Сколько можно ждать! Вы думаете, милочка, что незаменимы? Да на ваше место очередь стоит! Огромная очередь! Стоит мне сказать Сергею, и вы будете на улице!..
– Но я... но я не... – попыталась вклиниться Надежда Николаевна, но старик ее не слушал, он продолжал:
– Где моя рубашка? Где моя чистая рубашка, я спрашиваю? Я опоздаю к обеду, а это недопустимо!.. Если вы думаете, что с одиноким старым человеком можно так обращаться, то поверьте, вас ждет разочарование! Серьезное разочарование!
– Но вы меня с кем-то путаете... – оправдывалась Надежда.
– Молчать! – рявкнул старик. – Не возражать! Не спорить! Ваше дело – молча выслушивать замечания и следить, чтобы такое больше не повторилось! Иначе в два счета вылетите на улицу! Где моя рубашка, я спрашиваю?
Надежда Николаевна поняла, что спорить со стариком бесполезно, легче подыграть ему. Тем более что она заметила на стуле справа от двери свежевыглаженную голубую рубашку. Она взяла ее и протянула старику.
– Давно бы так! – проговорил он удовлетворенно и добавил с совершенно другой интонацией: – Напомните мне, милочка, чтобы я сделал вам подарок к следующему Рождеству!
Поскольку до Рождества было еще очень далеко, Надежда Николаевна решила не спорить. Она воспользовалась изменением настроения собеседника и спросила:
– А где здесь столовая?
– Вы что – новенькая? – спросил тот удивленно. – То-то я смотрю, что ваше лицо показалось мне незнакомым!
– Так все же – где столовая?
– Выйдите! – воскликнул старик раздраженно, путаясь в пуговицах. – Вы же видите – я не одет!
Надежда Николаевна снова недоуменно пожала плечами и вышла в коридор. Кажется, этот дом полон каких-то чудаков...
Она прошла еще немного и наконец оказалась на широкой лестничной площадке, откуда двойная полукруглая лестница вела на первый этаж.
Надежда спустилась по этой лестнице и тут же увидела распахнутые двери, из-за которых доносились голоса и звяканье вилок.
Она вздохнула с облегчением и вошла.
Это, несомненно, была столовая.
На этот раз Надежде вспомнился не отель во Флориде, а замок какого-нибудь английского лорда.
Разумеется, в английском замке ей тоже не приходилось бывать, все ее впечатления основывались исключительно на фильмах из английской жизни. Фильмы были по большей части детективные.
Итак, как в английском замке, столовая была огромная, стены ее покрывали деревянные панели (кажется, это называют мореным дубом), посередине столовой стоял огромный стол, накрытый белоснежной крахмальной скатертью, которой вполне можно было бы застелить летное поле небольшого аэродрома.
На этом крахмальном поле были расставлены тарелки из старинного бело-голубого фарфора и разложены серебряные приборы. Еще, разумеется, имелись вазы с цветами. Цветы, впрочем, были самые обыкновенные – не орхидеи, а ирисы и пионы разных оттенков.
