Наталья Александрова - Криминал в цветочек
– Что за черт! – выкрикнул мужчина с бородкой и вылетел из машины, как пробка из бутылки шампанского. Следом за ним выскочили водитель и крепкий парень в кожаной куртке, наглядно обрисовывающей мощные бицепсы и большой пистолет. Коста и его напарник выбрались последними.
– Что за черт? – повторил мужчина с бородкой, неприязненно глядя на Косту. – Ты можешь мне объяснить?
– Не знаю… что такое… – бормотал Коста, торопливо стягивая плащ, от которого исходил тот же самый непередаваемый запах.
– Это тебе та девка прицепила! – догадался его напарник и ткнул пальцем в крошечный резиновый шарик, приклеенный к плащу возле плеча. – Вот стерва! А ты на нее пялился!
– Ну-ка, ну-ка, с этого места еще раз и помедленнее! – приказал мужчина с бородкой. – Какая девка? Кто на нее пялился?
– Да пассажирка одна с нами заговорила, – неохотно признался Коста. – Спросила, где находится Наличная улица…
– Еще и подвезти ее просила, – мстительным голосом добавил напарник. – Она возле Косты терлась, наверное, тогда и прилепила эту дрянь…
– Опишите эту пассажирку, – тихим, неприязненным, многообещающим голосом потребовал шеф. – Только сначала выкинь к свиньям свой плащ, рядом с тобой находиться невозможно!
Коста побежал к мусорному контейнеру, брезгливо держа плащ двумя пальцами за лацкан. Его напарник торопливо докладывал:
– Блондинка, лет двадцать, рост примерно метр шестьдесят, худенькая, глаза голубые, волосы короткие…
– Поздравляю, орлы, – скривился человек с бородкой. – Это и был объект! Она не только спокойно прошла мимо вас, но еще и поиздевалась! – он с отвращением покосился на вернувшегося Косту. – Костюм тебе тоже придется выкинуть, и сам в баню отправляйся!
– Как же так? – расстроился напарник Косты. – Ведь в ориентировке было сказано, что это мужчина… парень…
– А головы у вас для чего? – рявкнул шеф. – Шляпы носить? Трудно, что ли, девушке парнем переодеться? Вы должны были на главное внимание обращать: рост, возраст, телосложение…
– Что теперь с «Лексусом» делать будем? – трагическим голосом проговорил водитель, почесывая в затылке. – Ездить в нем нельзя! Этот запашок никакими силами не отобьешь!
– В Монголию продадим, – отмахнулся шеф. – Там люди и не к такому привыкли… а сейчас вызови другую машину…
– Главное дело, только я его отмыл, отчистил, весь салон пропылесосил, – горевал водитель, вытаскивая из кармана мобильный телефон.
Кеша Гвоздь, бывалый, опытный бомж, старинный обитатель Московского вокзала, не верил своему счастью. Прямо на его глазах какой-то зажравшийся козел выбросил в мусорку совершенно новый плащ! Отличный, длинный, утепленный плащ на синтепоновой подкладке!
Гвоздь еле дождался, пока этот придурок отойдет от контейнера, и бросился на плащ, как коршун на цыпленка, тем более что на горизонте уже нарисовалась тетя Крыся, мерзкая старая нищенка, которая не раз перебегала Гвоздю дорогу в нелегкой борьбе за жизненные ценности.
– А ну, кошелка рваная, шпарь отседова, чтобы пятки исключительно сверкали! – крикнул Кеша, отсекая тетю Крысю от вожделенной добычи. – Еще раз тебя тут увижу, ноги поотрываю и в обратном порядке приделаю! Будет у тебя правая нога слева, а левая справа!
– Чего это вдруг? – не осталась в долгу Крыся. – Я енту вещь первая увидела, значит, у меня это… законное право имеется! А кто кому чего поотрывает, это мы еще поглядим!
– Это ваще моя территория! – рявкнул Гвоздь, свирепо тараща глаза. – Я тут смотрящий! У меня на эту мусорку естественная монополия!
– Ишь, какой олигарх выискался! – завопила нищенка, выставив вперед свое оружие массового поражения – грязные, кривые, как у росомахи, ногти. – А в «Матросскую тишину» не хочешь?
– Да со всем моим удовольствием! – отозвался Кеша. – Небось там харчи получше, чем тут у нас, да и кровать помягче!
– Могу посодействовать! – прошипела Крыся, подбираясь поближе.
– Глянь, а вон как раз и лейтенант чапает! – осклабился Гвоздь, указав за спину тети Крыси.
Нищенка купилась на этот старый трюк и оглянулась – у нее были давние контры с истинным хозяином здешней территории, лейтенантом полиции Мышастым, и она всерьез испугалась. Воспользовавшись замешательством конкурентки, Кеша Гвоздь треснул ее по голове пластмассовым ящиком из-под пива, схватил вожделенный плащ и хотел уже удрать с ним, пока тетя Крыся не опомнилась и не пустила в ход свои ногти, которых Гвоздь всерьез опасался…
И вдруг он замер на месте.
От плаща исходил такой аромат, что даже видавшему виды бомжу резко расхотелось за него бороться.
Кеша Гвоздь, который последний раз мылся на заре перестройки, зимой ночевал по подвалам и часто – для тепла – в обществе бродячих собак, бросил плащ, попятился и почему-то перекрестился.
– Ладно, Крыся, бери, если хочешь, – пробормотал он, медленно отступая за газетный киоск.
Тетя Крыся что-то проворчала, потерла ушибленный затылок, подхватила брошенный плащ и как ни в чем не бывало потащилась в одной ей известном направлении.
Кеша Гвоздь глубоко вздохнул и подумал, что женщины все-таки загадочные существа и умом понять их невозможно.
Худощавый мужчина с маленькой аккуратной бородкой остановился перед массивной стальной дверью и замер, чтобы его могли внимательно рассмотреть на экране монитора. Его бравые бойцы, охранники и исполнители, остались внизу, в машине. Сюда, в эту квартиру, никому из них не было доступа. Да и сам-то шеф бывал здесь очень редко, и визиты эти очень не любил. Надо честно признаться – он их боялся.
Здесь, еще на площадке перед бронированной дверью, он терял уверенность в себе и из всесильного босса, распоряжавшегося жизнью и смертью других людей, превращался в жалкого исполнителя, в мелкую сошку. Даже ростом он, кажется, становился меньше.
Щелкнул замок, и тяжелая дверь медленно распахнулась. На пороге стоял очень худой и очень высокий мужчина лет сорока с удивительно белыми, длинными, собранными в хвост волосами и пронизывающим взглядом бесцветных, прозрачных глаз. Под этим ледяным взглядом мужчина с бородкой чувствовал себя неуютно, его сразу же начинало знобить, хотелось до горла застегнуть пуговицы черной куртки, замотаться шарфом, а лучше всего – уйти отсюда подальше.
Блондин, не поздоровавшись, быстрыми профессиональными движениями ощупал одежду посетителя, убедившись, что у того нет оружия, провел возле него небольшим прибором, обнаруживающим средства прослушивания и наблюдения, и только тогда отступил в сторону, открывая дорогу в хозяйский кабинет.
Мужчина с бородкой, ссутулившись, прошел по длинному коридору, где светло-бежевые стены были увешаны старинными гравюрами в узких деревянных рамках, и вошел в кабинет.
Как всегда, за письменным столом красного дерева никого не было. Чуть в стороне, рядом с высоким резным книжным шкафом, стояла японская ширма. На ее шелковых створках был нарисован сокол, сидящий на покрытой снегом ветке горной сосны. Снег был удивительно чистым, сразу было ясно, что это первый снег и он только что выпал.
Круглый глаз сокола, казалось, внимательно следил за вошедшим. И именно оттуда, из-за ширмы, как всегда, донесся сухой, холодный голос:
– Поздравляю, вы в очередной раз облажались.
Мужчина с бородкой ожидал именно этих слов, он был готов к ним и заранее придумал ответ – жесткий, насмешливый, язвительный, но при звуке голоса, донесшегося из-за ширмы, этот ответ как-то мгновенно улетучился из его головы, да и вообще все мысли смешались, осталась только неуверенность в себе, неуверенность и страх. Этот голос всегда лишал его веры в себя. Что-то в нем было такое… Мужчина с бородкой не смог бы определить, что именно. Он не мог даже точно сказать, кому именно принадлежит этот голос – старому человеку или молодому, мужчине или женщине. Голос из-за ширмы был бесцветным, механическим, неживым… но в то же время надменным, презрительным, издевательским.
– Казалось бы, вам поручили очень простое дело – проследить за человеком, узнать, кому он передаст конверт, перехватить этот конверт и получателя. Но даже это оказалось вам не под силу… Что же вы, со своими хвалеными профессионалами, можете – прослушивать разговоры в детских садах? Грабить молочные кухни? За что я плачу вам деньги? И, между прочим, очень неплохие деньги!
Мужчина с бородкой неловко переступил на месте, ему неожиданно стало жарко. Впрочем, это неудивительно – в комнате было жарко натоплено, в большом камине догорало последнее полено, а он по-прежнему был в куртке, подлый блондин не предложил ему раздеться, только снял кепку… Все нарочно, чтобы унизить, поставить в идиотское положение!
В душе у мужчины шевельнулось раздражение, закипело мутным облаком… но снова зазвучал бесцветный голос из-за ширмы, и место раздражения занял привычный уже страх.
