Наталья Александрова - Флакон императора
«Стыд и позор! – думала Надежда Николаевна, двигаясь в толпе туристов по холлу Эрмитажа. – Я живу в этом городе, могу приходить сюда хоть каждую неделю, а когда я здесь последний раз была? Страшно подумать – почти год назад, когда двоюродный племянник из Москвы приезжал! А чтобы с Сашей просто так прийти – это нет! Да и сейчас бы не собралась, если бы не история с билетом!»
Большая часть посетителей направилась на второй этаж по роскошной Иорданской лестнице, сверкающей лепниной и позолотой, а Надежда Николаевна свернула направо и по длинному коридору первого этажа направилась в зал античной культуры.
Она миновала огромный Египетский зал, мельком взглянула на расписные саркофаги древних египтян, на свою любимую статую египетского писца, на изящные статуэтки кошек и соколов, каждой из которых было не меньше трех тысяч лет, и наконец дошла до зала римской скульптуры.
Здесь она столкнулась с большой группой финских туристов. Бодрые старушки и их неторопливые спутники внимательно слушали экскурсовода и дружно поворачивались то к одной, то к другой скульптуре. Надежда тоже осмотрела статуи сенаторов и полководцев, знатных матрон и легкомысленных куртизанок – и среди них увидела знакомого бородатого мужчину.
Вот он, Септимий Север!
Рядом со статуей императора стояла самая обычная женщина. Средних лет, невысокая, ни худая, ни полная, одета скромно – в общем, ничем не привлекающая внимания. Она нервно оглядывалась по сторонам и то и дело бросала взгляд на часы.
Все понятно, подумала Надежда, ждет Елену Фараонову!
Надежда Николаевна спряталась за статуей толстого мрачного человека в мраморной тоге (должно быть, какой-то очередной император) и оттуда наблюдала за незнакомкой.
Неожиданно к Надежде подошел один из финских туристов – коренастый жизнерадостный дядечка лет шестидесяти, в смешной клетчатой панаме и джинсовой куртке, обвешанной яркими значками, и что-то бойко залопотал по-фински.
– Я не понимаю по-фински, – проговорила Надежда недовольно: финн нарушал ее конспирацию.
Тот тут же перешел на ломаный английский, с вкраплениями отдельных русских слов. Впрочем, на этой чудовищной смеси языков он лопотал так же бойко, как на родном.
– Вы не из нашей группы?
– Нет-нет, я вообще здешняя! – ответила Надежда, судорожно вспоминая английские слова из школьного и институтского курса. – Я родилась и живу в Петербурге.
– О, это очень красивый город! – оживился финн. – Я приезжаю сюда уже третий раз и обязательно приеду еще! А я живу в Тампере, это тоже хороший город, но не такой красивый, как Петербург! Вы когда-нибудь были в Тампере?
– В Тампере? Нет, в Тампере не была, я была только в Хельсинки!
Из-за плеча своего собеседника Надежда взглянула на незнакомку. Та все больше нервничала и оглядывалась по сторонам.
– Вы обязательно должны побывать в Тампере! – не сдавался упорный финн. – Тампере – красивый город, конечно, не такой красивый, как Петербург, но там тоже есть достопримечательности! Например, дворец Нясилинна, церковь Калева, кафедральный собор… а еще у нас есть музей хоккея! Вы любите хоккей?
– Люблю… – ответила Надежда не очень уверенно и снова взглянула на незнакомку.
– Тогда вы обязательно должны побывать у нас в Тампере!
– Да, непременно! – проговорила Надежда. – Когда-нибудь обязательно соберусь…
– Тогда вы должны навестить нас с женой! – Финн сунул ей визитную карточку. – Вот наш адрес!
– Непременно! – повторила Надежда с вымученной улыбкой и отошла в сторонку.
Время как раз подошло к половине пятого.
Надежда решила, что дольше ждать не имеет смысла, нужно подойти к незнакомке и честно признаться, что Фараонова не придет на встречу, потому что конверт с билетом по ошибке попал к ней, Надежде…
Она уже выстроила в голове покаянную речь, как вдруг женщину возле скульптуры окружили двое мужчин самой подозрительной наружности. Первый был маленького роста и худощавый, с темными зализанными волосами, маленькими злыми глазами и скошенным подбородком, который придавал его внешности что-то акулье. Второй, наоборот, рослый и широкоплечий, с очень светлыми, коротко подстриженными волосами.
Эти двое возникли в зале внезапно. Только что их не было – и вот они подошли к женщине с двух сторон и взяли ее за локти. Женщина вздрогнула, отшатнулась, испуганно взглянула по сторонам, приоткрыла рот, словно хотела закричать… Но тощий что-то прошептал ей на ухо, и женщина обмякла, ее глаза потухли.
Надежда, которая уже вышла из своего укрытия и сделала первый шаг к статуе Септимия Севера, застыла на месте, а потом испуганно попятилась.
Двое незнакомцев повели женщину к выходу из зала. Она вдруг оглянулась и встретилась с Надеждой глазами. В ее взгляде было отчаяние и безнадежность. Тощий человек, должно быть, что-то почувствовал и тоже обернулся.
Надежда шарахнулась за статую мрачного римлянина и натолкнулась на прежнего финна. Тот улыбался и протягивал ей свою визитку:
– Вот, вы ее уронили!
– Ой, спасибо! – залопотала Надежда Николаевна на своем ужасном английском. – Я вам так признательна, я не могла найти эту карточку и очень расстроилась…
Тощий тип скользнул по лицу Надежды подозрительным взглядом, отвернулся и вышел из зала.
Надежда перевела дыхание. Слава богу, она не успела подойти к статуе Септимия Севера, а то ее бы тоже… похитили.
Ну, да. Теперь Надежда уже не сомневалась – только что на ее глазах произошло похищение. И это похищение, несомненно, связано с билетом, который случайно попал в руки Надежды. Потому что незнакомку похитили в шестнадцать тридцать возле статуи Септимия Севера…
Внезапно Надежда поняла, что не может оставить все как есть! Она должна спасти эту незнакомку… ну, или хотя бы проследить за ней, узнать, куда ведут ее похитители!
Надежда кинулась к той двери, через которую только что вышла подозрительная троица.
– Куда же вы?! – крикнул ей вслед патриот Тампере. – Мы с вами еще не договорили! Я рассказал вам еще не обо всех достопримечательностях Тампере!
Но Надежда уже выскользнула в соседний зал.
Здесь были выставлены находки какой-то археологической экспедиции – глиняные черепки, обломки амфор и проржавевшие металлические фигурки. Но Надежду не интересовали эти обломки минувшего – она высматривала незнакомку и ее похитителей. И успела заметить, как они вышли через неприметную дверь в дальнем конце зала.
Надежда устремилась туда. Правда, на двери она заметила табличку: «Вход воспрещен», но не придала этому значения, проскользнула внутрь и налетела на рослого мужчину в черном костюме, с бейджем службы безопасности Эрмитажа на лацкане.
– Женщина, вы куда это? – строго проговорил мужчина. – Вы же видели надпись на двери? Сюда посторонним нельзя!
Надежда попыталась ответить, но от волнения не смогла вымолвить ни слова.
– Вы табличку на двери видели? – продолжил охранник. – Там ясно написано…
– Да видела я, видела! – отмахнулась Надежда, к которой наконец вернулся голос. – Но там… там только что женщину похитили, и они сюда ее увели!
– Никого сюда не уводили! – возразил ей охранник. – Я здесь уже полчаса стою, и никто мимо меня не проходил!
– Но я своими глазами видела, как ее втолкнули в эту дверь…
– Вы ошиблись! – отрезал секьюрити. – И вообще, вернитесь в зал, здесь вам нельзя находиться!
Надежде ничего не оставалось, как подчиниться.
Жаркая южная ночь опустилась на город. Ночь, пахнущая лавром и лимоном, ночь, полная тихого шепота ветвей и журчания воды. В небе, как храмовые светильники, вспыхнули крупные южные звезды. Каменистая дорога смутно виднелась в темноте, исчезая перед темной, величественной громадой храма. По этой дороге быстро ехали три всадника в темных плащах.
Всадники остановились недалеко от храма. Один из них, бородатый человек в коротком военном плаще, соскочил с лошади и быстро поднялся по высоким ступеням храма. Навстречу ему шагнул рослый воин в бронзовом панцире.
– Кто идет? – спросил воин странно высоким голосом.
Луна вышла из-за облаков, осветило его лицо, и стало видно, что это – женщина. Широкоплечая, сильная женщина. По ее осанке, по развороту плеч было видно, что она – опытный и сильный боец.
– Мне нужно увидеть госпожу! – проговорил бородатый человек. – У меня для нее очень важное сообщение.
– Кто ты такой? – спросила стражница.
– Передай госпоже, что ее хочет видеть маленький Луций!
Если стражница и была удивлена, она не показала этого и безмолвно исчезла в темноте.
Бородатый человек терпеливо ожидал на ступенях храма.
Наконец послышались шаги, и на пороге возникла невысокая, закутанная в темный плащ фигура.
– Здравствуй, Флавия! – проговорил бородач, шагнув ей навстречу. – Как давно мы не виделись!
– Здравствуй, – ответила женщина. – Надо же, ты еще помнишь, как я называла тебя в детстве!
