Дарья Донцова - Микстура от косоглазия
– Нет.
– Смотри, – велела Лиза и показала мне крохотное, еле заметное пятнышко на левом рукаве со стороны подкладки. – Видишь?
– Да, испачкано чуть-чуть, но ведь совсем не заметно! Я бы ни за что не увидела! Как только ты углядела!
– Так я знала, где искать, – вздохнула Лиза. – За день до исчезновения Анька прибежала ко мне в этой куртке, давай прыгать от радости и кричать: «Смотри, что мне перепало! Да такая вещь стоит тысячу долларов!»
Лиза очень удивилась. Куртка и впрямь была великолепная.
– Где взяла? – полюбопытствовала она.
Аня объяснила. Лиана Варкесовна купила Зите куртку. Избалованная девчонка сначала ныла, что с ней не посоветовались и приобрели дрянь. Но мать все же уговорила дитятко примерить обновку. Зита влезла в курточку и подняла скандал:
– Отвратительная шмотка! Да такими только на Черкизовском рынке торгуют!
Лиана Варкесовна обозлилась и сухо сказала:
– Другой не будет.
Зита притихла и ушла к себе, но через полчаса она вновь возникла перед матерью и категорично заявила:
– Не надену ее! Она испорчена!
– Чем же? – спросила Лиана Варкесовна.
– Вот, лаком для ногтей измазана!
– Где? – удивилась мать. – Кто ее измазал?
– Я, – нагло улыбаясь, ответила Зита, – стала снимать эту гадость и ноготь смазала, теперь из-за тебя, мама, на занятия опоздаю!
Лиана Варкесовна оторопела и спросила:
– При чем тут я?
– А при том, – презрительно сморщила нос Зита, – ты меня заставила эту мерзость мерить, а я только маникюр сделала, и теперь ноготь на указательном пальце выглядит отвратительно! Придется перекрашивать, из-за этого я опоздаю на занятия. Куртку не надену, она испорчена!
Лиана Варкесовна сначала растерялась, но потом, очевидно, решила, что наглость должна быть наказана. Аня, ставшая невольной свидетельницей ссоры, стараясь казаться незаметной, аккуратно вытирала собакам лапы после прогулки. Лиана Варкесовна выхватила у дочери из рук курточку и протянула ее Ане.
– На!
– Зачем? – не поняла та.
– Тебе не нравится куртка?
– Замечательный прикид! – с жаром воскликнула Аня.
– Забирай себе!
– Ой, что вы… она такая дорогая…
– Мама, – заорала Зита, – зачем побирушке такая куртка, ну-ка верни ее мне!
– Ты от нее отказалась, – усмехнулась Лиана Варкесовна, – значит, станешь прошлогоднюю донашивать.
– Верни, – затопала ногами Зита, – немедленно! Хочу эту куртку!!!
Пока капризная девица орала в истерике, Лиана Варкесовна повернулась к Ане:
– Берешь? Если нет, то я ее сейчас в окно вышвырну, Зите все равно не достанется, она совсем охамела!
Анечка схватила подарок и была такова.
– Пятнышко крохотное, – тихо объяснила Лиза, – абсолютно незаметное, но оно есть, следовательно, куртка Анина. У Аньки вещей мало, никогда бы она куртку не бросила, опять же паспорт… Как без него жить?
– Чей паспорт? – раздалось за спиной.
Я обернулась, в кухню, зябко кутаясь в пуховый платок, входила Елена Тимофеевна. Лиза растерянно замолчала, я же мгновенно схватила бордовую книжечку и попыталась сунуть ее в сумочку, но женщина неожиданно оказалась проворней. Она ловко выдернула из моих пальцев паспорт, раскрыла его и вскрикнула:
– Анин! Немедленно все рассказывайте!
– Может, не стоит? – пробормотала я.
Елена Тимофеевна схватила меня за плечо ледяными руками, и я невольно вздрогнула.
– Говори, – прошептала она, – ну, живо!
Пришлось повторить рассказ. Когда фонтан сведений иссяк, несчастная мать просидела несколько минут молча, потом решительно заявила:
– Нет, не верю! Анечка жива, просто куртку кто-то украл и продал.
– Да-да, – поспешила согласиться я, – именно так и было!
– Аня скоро вернется!
– Всенепременно!
– Может, вам прилечь? – вклинилась в наш разговор Лиза.
Елена Тимофеевна покачала головой, потом решительно сказала мне:
– Я много зарабатываю, кое-что отложила, хочу поехать с Полей к морю. Если ты узнаешь, каким образом курточка оказалась в магазине, хорошо заплачу. Может, Аню где-то прячут! Держат на цепи в подвале!
Я с сомнением посмотрела на курточку. Вещь белоснежная, никаких следов, кроме крохотного мазка лака, на ней нет, в версию с подвалом и цепью верилось с трудом.
– Так как, узнаешь? – настаивала Елена Тимофеевна. – Я отлично тебя вознагражу.
– Спасибо, мне не нужны деньги.
Елена Тимофеевна вновь вцепилась в мое плечо.
– Сама бы побежала, да не могу! Во-первых, девочка приболела, в садик не ходит, дома сидит, а во-вторых, ученики потоком идут, мне уроки не отменить.
Очевидно, на моем лице отразились какие-то колебания, потому что Елена Тимофеевна применила иную тактику. Большие карие глаза ее наполнились слезами.
– Помоги мне, – прошептала она, – я измучилась вся. Если скажут, что с трупа курточку сняли, поплачу и успокоюсь. Сил больше нет никаких!
Да уж, лучше ужасный конец, чем ужас без конца.
– Ладно, – кивнула я, – сейчас вернусь в секонд-хенд и попробую разведать, что к чему!
Елена Тимофеевна бурно зарыдала, Лиза кинулась к холодильнику за лекарством. Женщина выпила микстуру и прошептала:
– Спасибо, у тебя лицо доброго и хорошего человека. Спасибо. Естественно, я отблагодарю тебя по-царски.
Елена Тимофеевна явно решила, что я собираюсь помочь ей из корыстных побуждений. Конечно, лишние деньги никогда еще никому не мешали, но я вовсе не из-за финансового интереса полезу в эту историю. С одной стороны, мне жаль женщину. Оказаться в ситуации, когда ничего не известно о дочери, – ужасно. Но есть еще одно обстоятельство: я стихийно превратилась в писательницу, создающую криминальные романы. Любовь к детективам сидит во мне с юности, с тех самых пор, когда отец Томочки привез из-за границы чемодан с яркими томиками. Как я вдруг из репетиторши превратилась в литератора, рассказывать тут не стану[1]. Скажу лишь, что писать книги намного интересней, чем читать. Одна беда! Я совершенно не понимаю, откуда писатели берут сюжеты для своих повестей и романов. У меня начисто отсутствует фантазия. Зато, если требуется описать произошедшие события… О, тут мне нет равных. Редактор Олеся Константиновна постоянно хвалит Арину Виолову, это мой псевдоним, за яркий стиль и запоминающиеся образы. Правда, начав за здравие, она обычно заканчивает за упокой:
– Виола Ленинидовна, вы, безусловно, талантливы, но писать следует чаще! Работайте упорней, вот Смолякова молодец, что ни месяц – то рукопись! А вы! Еле-еле, с остановочками, так и читателей потерять можно! Ну-ка, принимайтесь за работу!
Я, как правило, киваю головой, улыбаюсь и клятвенно обещаю, что через пару недель принесу готовую рукопись. Но выхожу на улицу, и улыбка мигом стекает с лица. Эта Смолякова просто пионер, любимец старших! Где она берет материал для книг, где?
Теперь понимаете, чем меня привлекла ситуация с курткой? Из этой истории может получиться книга. А не далее как вчера Олеся Константиновна мне сурово заявила:
– Наше издательство предпочитает пишущих авторов!
Эти слова прозвучали как последнее предупреждение, и я испугалась, а потом приуныла. И вот сегодня судьба посылает мне настоящий подарок. Дело за малым, узнать, что стало с Аней.
Я выскочила во двор, накинула на голову капюшон и быстрым шагом направилась к автобусной остановке.
ГЛАВА 3
Продавец скучал в одиночестве. Увидав меня, он несказанно обрадовался.
– Еще разок заглянуть решили? Правильно. У нас есть джинсы клевые, хотите?
– Нет, спасибо, – мягко остановила я его.
Но юноша просто фонтанировал энтузиазмом:
– Тогда свитерок, а? Розовый, вам пойдет.
– Успокойся, – сурово сказала я, – покупать я ничего не буду, за другим пришла, ответь-ка, дружок, где вы вещи берете для продажи?
Мальчишка принялся самозабвенно врать. Якобы у него есть хороший приятель, бывший одноклассник Павел Рихт. Павлик из немцев, его родители, как только представилась возможность, слиняли на историческую родину. В Германии Павлик превратился в Пауля, но больше никаких изменений с ним не произошло. Он как дружил с Аликом – так звали продавца, – так и дружит до сих пор.
Алик после десятилетки в институт не поступил, не добрал баллов, пришлось ему искать работу, хорошо хоть родители подсуетились и сделали ему белый билет, иначе бы стоял он сейчас с ружьем около какого-нибудь сарая.
– Ты очень-то в подробности не вдавайся, – рассердилась я, – всю свою жизнь мне не выкладывай, только про одежду расскажи.
– Ага, – кивнул Алик и снова затарахтел.
Думал он, значит, думал, чем заняться, а тут Павлуха, то есть Пауль, звонит и предлагает наладить совместный бизнес. Немцы – люди капризные, избалованные, давно живут в товарном изобилии, и если у магазинов одежды остались не распроданные в сезон вещи, то избавиться от них практически невозможно. На следующий год никто не купит залежавшийся товар. Поэтому многие универмаги с радостью…
