Ирина Андросова - Девушка Бандераса
Краем глаза следя за дорогой, я повернула лицо к Гадованюку и долгим взглядом посмотрела прямо в глаза. Холодный пот покрывал красивый лоб Эдуарда и, скатываясь, собирался большой каплей на кончике прямого носа. Глаза расширились и побелели, а лицо, напротив, приобрело синеватый оттенок.
— Слушай, — то и дело облизывая пересохшие губы, сиплым голосом проговорил Гадованюк. — Слушай, давай я тебе так деньги отдам, а ты меня здесь высади, и все забудем, ладно? Я пошутил, понимаешь, пошутил… Ты никакая не овца, ты волчица, тигрица, крокодилица… В хорошем смысле этого слова…
Я тоскливо посмотрела на пустую пачку сигарет и, приметив уходящую в сторону дорожку, затормозила. Трусливый хищник, что сидел рядом со мной, дернулся и отшатнулся, закрывая голову руками. Я, не обращая внимания на предсмертный ужас, который обуял Гадованюка, сдала задним ходом, развернулась и поехала в обратную сторону.
— Ладно, живи уж… — лениво обронила я, снова выруливая на шоссе.
Дальше ехали молча, под передачи «Серебряного дождя». И больше уже мой попутчик не позволял себе фамильярно учить меня жизни и вырубать любимую радиостанцию.
* * *Пассажира я высадила у больницы — велика честь подвозить его до станции. Не барин, ножками прогуляется. Напоследок протянула Эдуарду Гадованюку его злополучный паспорт, вскользь заметив, что, как в знаменитом произведении Оскара Уайльда, изображение в данном удостоверении личности теперь отражает истинную сущность его обладателя.
А сама зашла в регистратуру санчасти. На мое счастье, дежурила та самая барышня по фамилии Пряникова, что выдала мне расписку. А не будь ее на месте, талон техосмотра мне бы точно не вернули. Ведь, как выяснилось, добрая девушка, чтобы не потерять чужой документ, все время таскала его в сумочке. После общения с молоденькой регистраторшей мне даже как-то полегчало. Ведь что ни говори, а приятно осознавать, что не ты одна такая странная и загадочная, как марсианка…
Если можно так сказать, после всего, что случилось ночью, мне сегодня определенно везло. Потому что работника ДПС я застала в очереди к терапевту. Он сидел на банкетке, занавесив лицо синим носовым платком в желтую клетку, и чихал. Это он первый окликнул меня, сама бы я его ни в жизнь не узнала.
— Эй, гражданка Невская, идите сюда! — прокричал страж дорог, лишь только я, рассыпаясь в благодарностях у окошка регистратуры, нацелилась покинуть санчасть.
— Простудился я, понимаете ли, — пояснил он, когда я присела рядом с ним на краешек скамьи. — Вот, думаю, пойду больничный возьму, а заодно в регистратуре справлюсь, обманула меня дамочка или нет… Да ладно, верю, верю, — замахал дэпээсник руками, глядя, как я роюсь в сумке, куда только что кинула свой горемычный талон и где он бесследно растворился среди прочего полезного хлама.
Затем сотрудник ДПС интимно понизил голос и, поиграв бровями, спросил:
— А ваш-то как, одумался?
В ответ я лишь тяжело вздохнула.
— И чего людям в жизни не хватает? — патетически воскликнул простуженный гаишник. — Я еще вчера удивился…
Мужик сокрушенно покачал головой, убрал в карман льняных брюк носовой платок и, приосанившись, предложил:
— А знаете что, давайте в кафе посидим? Здесь рядом, за углом…
Я посмотрела в чистые восторженные глаза работника ГИБДД, перевела взгляд на румяные, как наливные яблочки, щеки и подумала: «А почему бы, собственно, и нет?» Я женщина со вчерашней ночи свободная, ни от кого не зависимая. Да к тому же товарищ будет угощать меня на деньги Вадима, стребованные за эскорт. Так что я вроде как ничем своему спутнику обязана не буду…
— Да, кстати, меня Егором зовут… — повторно представился мой новый знакомый, чем значительно упростил наше общение. А то мне уже стало крайне неловко в восьмой раз подряд называть собеседника «товарищ сотрудник ГИБДД».
За разговорами очередь к терапевту прошла незаметно. Егор получил больничный лист, дающий ему право на законном основании посещать кафе в рабочее время, и мы покинули санчасть. Завернули за угол, вошли в уютный полуподвальчик, уселись за крайний столик в углу у стены и стали обсуждать последние модели автомобилей марки «Мерседес».
Егор оказался большим поклонником этого бренда и с видом знатока принялся посвящать меня в тонкости новой дорожной версии формульного болида от «Мерседес» и «Мак Ларен», увлеченно рассказывая про 650-сильный мотор, обеспечивающий максимальную скорость в 334 километра, про пятиступенчатую автоматическую трансмиссию, которая в паре с этим мотором позволяет разогнаться до пресловутой сотни за 3,8 секунды, и про то, что это волшебное авто стоит совсем недорого, всего каких-то 400 тысяч долларов… Еще с полгодика поработать на трассе, подкопить деньжат и можно будет взять нулевую машинку.
Заинтересованно кивая головой, я тем не менее не понимала ни слова из вдохновенного рассказа своего спутника, щедро пересыпанного цифрами и специальными терминами, а потому, потягивая кофе, от скуки стреляла глазами по сторонам. И тут я увидела Гадованюка. Он сидел у противоположной стены рядом с яркой пышной блондинкой и что-то ей, по своему обыкновению, завирал. На стуле рядом с ненавистным Эдуардом покоился белый ашановский пакет с казенными деньгами.
* * *Я не сводила глаз со своего врага, и мой спутник, обеспокоенный отсутствием интереса к его рассказу, торопливо сказал:
— Вижу, вам это совсем неинтересно…
— Да, в машинах я не очень-то разбираюсь, — не стала спорить я.
Егор на секунду задумался, помешал ложечкой остывший кофе и выпалил:
— А хотите, смешной случай расскажу? Сегодня утром недалеко от вас мужика одного автобусом сбило. В больницу с переломом основания черепа увезли. Он, представляете, выскочил из лесу в велюровом спортивном костюме розового цвета и со связанными за спиной руками… Чудак… А знаете, чем руки были связаны?
Я сделала пророческое лицо и, округлив глаза, страшным шепотом произнесла:
— Капроновыми колготками.
— А вы откуда знаете? — изумился сотрудник ДПС по имени Егор.
— Догадалась, — таинственно ответила я и снова уставилась на столик, за которым расположился Гадованюк.
Видимо, он рассказывал что-то очень смешное. Оживленно жестикулировал, издавал громкие звуки носом, топал ногами, изображая какое-то животное, и вообще, на мой взгляд, вел себя довольно неприлично.
Девица рядом с ним то и дело хихикала, правда, до тех только пор, пока в кафе не вошли новые посетители.
Три широких парня, одетых, несмотря на летнюю жару, в черные кожаные куртки, блестя массивными золотыми цепями на шеях, прошли прямо к столику воркующей парочки. Мой кавалер поежился и с уважением сказал:
— Лева Фартовый за Машкой своей пришел…
И тут Егор заметил развалившуюся рядом с пышной блондинкой фигуру Гадованюка.
— Слушайте, а это, кажется, приятель вашего мужа… Да-а, не повезло парню… — с сожалением протянул он, глядя, как самый широкий и приземистый из троих, видимо, тот самый фартовый Лева, неспешно наклоняется к Эдуарду и что-то тихо говорит ему на ухо.
Эдуард дернул плечом, как бы отгоняя надоедливую муху, и тогда все три парня окружили непонятливого чужака, взяли в «коробочку», Лева Фартовый сзади приподнял соперника под мышки, и компания, сопровождая неприятеля в лучших футбольных традициях, отконвоировала противника с поля боя. Девица поднялась из-за столика последней и уже дошла до дверей, но в последний момент вдруг повернула назад. Вернулась туда, где так славно начинался вечер, и, недолго думая, прихватила со стула пакет своего нового знакомого.
— И что теперь будет с приятелем моего мужа? — мстительно поинтересовалась я у Егора.
Знаток местных нравов почесал нос и, глядя вслед покорно бредущему к выходу Гадованюку в суровой мужской компании, невозмутимо ответил:
— Если просто отметелят, тогда, считай, повезло. А так, бывает, и трупы за гаражами находят.
Компания приблизилась к двери. Шествие замыкала хихикающая девица с белым пакетом из «Ашана». Посетители кафе, мимо которых авторитетные пацаны конвоировали пленного, оживленно беседовали между собой, не глядя по сторонам и не отвлекаясь на развивающуюся на их глазах драму.
— И что, все так и будут делать вид, что ничего не происходит? Никто так и не вмешается? — недоверчиво спросила я.
Сотрудник ДПС удивленно наморщил лоб, пожал плечами и, задумчиво растягивая слова, ответил:
— Не-е, ну если только кому жить надое-ело… У нас тут, Риночка, сто первый километр со всеми вытекающими последствиями. Испокон веков бывшие зэки селились, так что Левка, почитай, потомственный зэк. Дед его всю войну в штрафбате прошел, а потом еще три срока отмотал. А отец — известный на всю страну катала был. По поездам дальнего следования специализировался. Его свои же со скоростного экспресса скинули. Как думаете, по каким понятиям Лева живет?
