Маргарита Малинина - Лилии распускаются в полночь
– А ты?
– А я уже ни во что не верю.
Тут он меня ошарашил:
– Обманул любимый?
Юля победоносно фыркнула, я же вспыхнула, но приказала себе успокоиться. Умею я держать себя в руках в конце концов или нет?
Да что он знает обо мне, вообще? Ничего! Ничего он не знает! Только делает вид. Клоун.
– Да нет, – спокойно (надеюсь на это) улыбаясь, ответствовала я. – Не в этом дело, просто я мудрее. Я умею анализировать. Я вижу, делаю выводы и запоминаю. Вот и все.
– И какой же вывод ты сделала?
– Людям нельзя верить, – пожала я плечами. Что, он сам не догадался?
– Твой парень ровесник? – предположил он. Странно, он вроде бы предполагает, но это всегда звучит как утверждение.
– У меня нет парня! – противоречила я сама себе, так как еще недавно говорила, что есть.
Здесь меня предала Юлька:
– Да, он ровесник.
Громов повторно улыбнулся, дескать – победа, а я накинулась на Образцову:
– Зачем?!
Она в ответ зашептала мне:
– Мне начинает нравиться Громов. Теперь я понимаю тебя.
Она говорила тихо, но тот, кого это касалось, услышал и передал бровями удивление (настолько, впрочем, насколько способна его слабо развитая мимика), а Юлька, понявшая свой промах, покраснела.
Праздник был безнадежно испорчен. Я изо всей силы швырнула вилку на тарелку, произведя ужасный звон, и удалилась из библиотеки, напоследок хлопнув дверью.
Я бесцельно бродила по прогулочной палубе, почему-то совершенно не думая о том, что надо вернуться в номер, и абсолютно не замечая куда ступают мои ноги, как вдруг (не знаю даже, сколько времени прошло) наткнулась на Никиту.
Лавинин кинулся ко мне как к родной тетушке.
– Катя, почему вас не было за обедом?
– Да мы… Э-э… загорали.
– Я хотел пригласить вас в гости.
– Куда? А, ты заселился в люкс!
– Ага, пару часов назад. Приходите с Юлей к половине седьмого. Посидим все вместе, а оттуда пойдем сразу на ужин.
– Отлично, так и сделаем. Как тебе вообще каюта?
– О-о, каюта шикарная… – Сзади прошел мужчина, слегка задев Никиту плечом, однако он вздрогнул всем телом и резко обернулся. Затем начал оглядываться. Вернулся к разговору: – Каюта ши… – Обернулся снова. – Люксовая одним словом, – хихикнул нервно. Кто-то рядом закрыл дверь и, надо добавить, гораздо тише, чем я намедни, однако парень опять дернулся.
– Да что с тобой? – не выдержала я. – Ты сам не свой.
– Да я просто…
– Я помню, ты сверхчувствительный, – перебила я, усмехаясь. – И все такое, но не надо же прыгать от каждого…
– Нет! – махнул он сгоряча и приблизился, чтобы пошептаться. – Дело в том, что… Тут такое… странное… творится. Я… А, забудь.
Я схватила его за руку, боясь, что он ускользнет. Сердце затрепетало от предвкушения новых улик или раскрытия секретов, которые приведут к разгадке преступлений. Пульс зачастил.
– Говори, Никита! Ты что-то странное увидел? Что?
– Да нет, просто кажется… кое-что. – Я сжала сильнее. Парню пришлось сознаться: – Мне чудится, будто за мной кто-то следит.
– Что? Кто?
Он неуверенно пожал плечами.
– Не знаю, но… – Лавинин в очередной раз посмотрел через плечо. Затем понизил голос так, что я с трудом его слышала. – Они везде, где я. Ходят за мной по пятам.
– Они? Их несколько? Это люди?
– Чудовища, – хмыкнул он. – Конечно, люди. Может быть, даже один. Мне не удалось пока его засечь. – Несмотря на нарочитую бодрость, с которой он держался последние десять секунд, было видно, что он напуган. – Ладно, забудь. Вероятнее всего, мне показалось. Приходите сегодня.
– Ага, – машинально ответствовала я и осталась на месте, когда Никита, напряженно улыбнувшись и махнув мне ручкой, отправился к лестнице.
«Что это означает?» – начала я шевелить мозгами. Первый вариант: Лавинин все выдумал. Подпункт «а» – специально, «б» – у него разыгралось воображение. Если специально, то зачем? Нагнать на меня страха? Привлечь к себе внимание? Насчет «б» – все понятно, он напуган в связи с кончиной предыдущих жильцов злополучной каюты. Тут и не такое померещится. Но есть и второй вариант: за ним правда следят. Для чего? Чтобы убить? Но каким образом? Смерти выглядят как естественные. Только высококлассный киллер может подстроить такое. Выходит, он здесь, на теплоходе. Что ему надо в люксе? «Попадешь в люкс – получишь разгадку», – эхом отдавались слова Громова в моей голове.
– Я не могу ждать так долго! – крикнула я псевдоантичному мраморному Давиду, красовавшемуся в нише стены, и припустила за Никитой.
Куда он делся? Вышел на главную палубу? Я спустилась на два пролета и выскочила в фойе. Народ толпился, ожидая скорого прибытия в Чебоксары. Вряд ли бы Никита находился тут один, без друзей. Так, может, он отправился за ними? Несясь через ступеньку, я спустилась на нижнюю палубу. Заглянула за угол: Никита как раз входил в комнату Руслана. С плеч упала гиря: с ним все в порядке. Я что, с катушек съехала?
Покачав головой от негодования на себя любимую, я стала подниматься наверх, достигла площадки между пролетами, но тут решила посмотреть вниз. Какая-то тень шевельнулась в пространстве под лестницей, недалеко от входа в машинное отделение. Оттуда очень хорошо просматривался вход в любую из кают нашей палубы. Ближайший источник света висел далеко, и разглядеть человека было нереально. И все же, мне почудилось, что он смотрит снизу прямо на меня.
Глава 16
Юля
Когда удалилась Любимова, я почувствовала досаду и нечто, похожее на страх. Я осталась совсем одна на этой многолюдной вечеринке. Что я здесь буду делать? Вероника сидит далеко, с ней не пообщаешься. Громов вроде и не чужой человек и первая неловкость, которая имеет место при новом знакомстве, уже миновала, но все же он излучал что-то… и отталкивающее, и притягивающее одновременно. Короче говоря, особо комфортно я себя с ним не ощущала. Тем более, после того, как призналась Катьке, что он мне начал импонировать (не как мужчина – как человек нетривиальный, воспитанный и обладающий чувством юмора!), а он вроде бы это слышал.
Ощутив мой взгляд, Громов обернулся.
– Ну, что ты там понаписала?
– Всяких словечек. Труднопроизносимых.
Тут как раз в помещение вошли Чайлин с Никой.
– Я в тебя верю, – ободряюще изрек собеседник и потрепал по левому плечу, мол, удачи.
– Чайлин! – подозвала я. Оба, улыбаясь, подошли к нам ближе. «Ну, с богом!» – мысленно напутствовала я сама себя и развернула салфетку. – Аньён хасимника! – что означало «здравствуйте». Если я правильно переписала, конечно. И если люди с форума сумели обозначить слова иностранного языка более-менее сходными по звучанию буквами нашего алфавита.
Чон поклонился, приложив одну ладонь к груди, и ответил мне что-то диковинное. Очевидно, на корейском. Я бегло просмотрела свой список и осознала, насколько он скуден. Ничего подобного в нем не было. Впрочем, попроси кто записать русскими буквами то, что он сейчас сказал, я бы затруднилась.
Юбиляр тем временем куда-то сходил и вернулся с красным блестящим шариком в форме сердечка, который подарил мне.
– О! – «Это работает!» – Спа… – Я запнулась. Зачем благодарить по-русски? У меня же есть подсказка! Итак, продолжаем ублажать «новорожденного». – Кам-са-ха-гнида. Ой, то есть не так!!! – заорала я, поняв, что один звук сказала неправильно. – Кам-са-ха-мнида!
Кореец повел себя странно. То ли он впечатлился первой фразой с «гнидой», то ли я все равно сказала что-то некорректно, но Чайлин пошел красными пятнами. Потом поправил ворот тельняшки, словно его что-то душило, заговорил какую-то тарабарщину, при этом быстро качая головой из стороны в сторону, дескать, нет-нет-нет, и в следующую секунду выбежал.
Я физически ощущала, как сильно горят щеки.
– Ника! Беги, спроси, что я сделала не так, умоляю!
Девушка сама была в шоке, но после моей просьбы выпрыгнула следом за возлюбленным, а Владлен с громаднейшим интересом выхватил у меня салфетку.
– Хм…
– Что? Что?!
– Да не ори. Ничего не понимаю. Я бы так же прочитал.
– Это из-за «гниды», да? – Я спрятала лицо в раскрытые ладони от стыда.
– Да брось ты. Никто не заметил. Ерунда.
– Ага, ерунда! – Я ткнула пальцем в дверь, чтобы добавить что-то вроде «такая, что он пулей вылетел», однако не успела: вернулась Волостнова.
– Юля, ты откуда взяла это слово? Оказывается, в их языке очень много тонкостей. Есть слово «спасибо» для разных уровней взаимоотношений. То, которое выбрала ты, говорят только высокопоставленным лицам.
– О как, – хмыкнул Владлен Сергеевич.
– То есть я его не обидела? Это, наоборот, комплимент? Уф, – утерла я пот со лба.
– Понимаешь, восточные люди – они такие… Все должно быть к месту. Если их похвалили не тем словом, это хуже оскорбления. Он сказал, что, ладно бы вы были одного статуса, тогда это можно принять за «огромное спасибо».
– А я что, выше? Он хоть знает, сколько я зарабатываю, чтобы так говорить?
