Ирина Хрусталева - Летучее недоразумение
«Сразу видно, что они старинные, – подумала Женя, разглядывая замысловатую инкрустацию, которая украшала бортик корпуса часов. – Сейчас такие можно купить только в антикварной лавке. Да и стоят они теперь о-го-го сколько, раритет, как-никак».
– Девочки, меня почему-то тошнит, – нарушила тишину Алена.
– У тебя, как всегда, не одно, так другое, – отозвалась Женя. – Сходи в туалет, попей воды, может, и прочистит.
– Я боюсь, – всхлипнула девушка. – Меня и тошнит-то, наверное, от страха. А может, от голода: у меня в животе бурчит.
– Скорее всего, от нервного потрясения, – вклинилась в разговор Надя. – У меня всегда так бывает. Как только понервничаю, сразу же спазмы начинаются. Нужно что-нибудь успокоительное выпить, а потом крепкий чай с медом. Сейчас придет Вячеслав, нужно спросить, может, у него валерьянка есть. Девочки, что же все-таки происходит, а? – задала она вдруг вопрос. – Такое впечатление, что все нереально, как в каком-то кинофильме, но только не с нами.
– К сожалению, с нами, – вздохнула Женя. – Как твоя грудь, кстати? – поинтересовалась она у сестры.
– Грудь? – растерянно спросила девушка. – А, ну да. Болит немного, – махнула она рукой. – Надеюсь, что скоро пройдет.
– Нужно бы врачу показаться, – заботливо проговорила Евгения. – Вон какой синяк огромный. Как бы осложнений не было.
– Жень, прекрати ты, ради бога, не до этого сейчас, – сморщилась Надя. – Тут не знаешь теперь, доживешь ли до завтра, а ты про врача.
– Нет, так больше не может продолжаться, черт меня побери! – вскочив с дивана, прокричала Женя. – Мы не можем вот так просто сидеть и ждать неизвестно чего.
– Что прикажешь делать? – лениво поинтересовалась Надя, совершенно не отреагировав на всплеск эмоций сестры. – Я предложила наиболее реальный вариант – пойти в милицию, так ты же его отмела как совершенно неприемлемый.
– Когда прилетает Виктор? – спросила Евгения у сестры.
– Вроде бы завтра, – ответила Надя. – А при чем здесь Виктор? – встрепенулась она, вдруг поняв, что речь идет о ее любимом мужчине. – Я не думаю, что мы можем впутывать его в эту историю. Только этого не хватало!
– Можем, еще как можем, – не собиралась отступать Евгения. – Здесь нужен мужской, аналитический склад ума, чтобы разложить все по полочкам. Я не собираюсь здесь поселиться навечно и ждать, когда все само собой разъяснится. А выходить отсюда и разбираться, что к чему, я, извините, боюсь, – откровенно призналась она. – Нужно связаться с Виктором, все рассказать ему по телефону, он наверняка что-нибудь придумает.
– Что-то ты не захотела поехать к Виталию, – с сарказмом заметила Надя. – Его, значит, нельзя впутывать в это дело, а моего Витьку можно? – возмутилась она.
– Виталий совершенно чужой нам человек, а Виктор – твой жених, – не приняла упрека Женя. – Он молодой, крепкий мужчина, а Виталий уже в возрасте.
– Зато у него море знакомых, связи там всякие, и денег куры не клюют, – не собиралась уступать Надежда.
– Денег и у твоего Виктора достаточно, – парировала Женя.
– О чем такой жаркий спор? – спросил Вячеслав, появившись в дверях. – Даже в коридоре слышно, как вы кричите.
– Извини, мы, кажется, потеряли над собой контроль, – виновато проговорила Евгения. – Нервишки, знаешь ли, шалят от таких встрясок. У тебя, кстати, нет успокоительного? Нам бы всем не помешало сейчас валерьянки, грамм по триста, чтобы сразу и наповал.
– А еще лучше – водки, – проворчала Алена. – Хочется напиться до бесчувственного состояния и отрубиться, а когда проснешься, глядь – уже все и закончилось.
– Нет, к сожалению, успокоительного нет, – развел Вячеслав руками. – Я такие вещи не употребляю.
– Жаль, – вздохнула Женя.
– А водка? – спросила Алена. – Я бы правда сейчас выпила.
– Водку я тоже не пью, зато есть немного коньяка, – улыбнулся ученый. – Армянский коньяк, пять звездочек, вас устроит?
– Меня сейчас устроит даже самогон, а уж пять звезд – это предел мечтаний, – оживилась Лена и потерла рука об руку. – И не надо на меня так смотреть, – увидев, как на нее покосилась Надежда, сморщила носик девушка. – Да, я хочу выпить, расслабиться и успокоить нервы! Они не восстанавливаются, между прочим, это доказанный медицинский факт. Я еще слишком молода, чтобы терять их как ни попадя. Должно же хоть немного и на спокойную старость остаться? Славик, наливай, – задорно махнула она рукой. – Кто не хочет, может отказаться, мы не обидимся, да и достанется больше.
– Балалайка, – сплюнула Надежда. – Только и знаешь, что языком попусту молотить.
– А что еще остается делать в нашем-то положении? – усмехнулась Алена, совсем не обидевшись на подругу. – Пить армянский пятизвездочный да языком молотить, как вы, мадам, соизволили выразиться.
– Тебя уже не тошнит? – с сарказмом поинтересовалась Надя.
– Представь себе, нет, – не менее саркастично ответила девушка. – Где здесь у тебя стаканы, Славик? – улыбнулась она востоковеду.
– Коньяк, между прочим, рюмками пьют, а не стаканами, – заметила Надежда.
– А я буду стаканами! – рявкнула Лена. – Ты что ко мне привязалась, а? – уперев руки в бока, задала она вопрос Надежде. – Тебе больше делать нечего или не на ком злость сорвать?
– Я вовсе не злюсь, чтобы на ком-то срываться, – нахмурилась Надя. – Просто еще вчера утром ты говорила, что никогда больше не будешь напиваться.
– Ты совсем уже, да? – покрутила Лена пальцем у виска. – Кто собирается напиваться? Я выпить хочу, чтобы снять нервное напряжение, только и всего. Тебе, кстати, тоже не помешают пятьдесят грамм коньяку… и Женьке будет полезно, – добавила она, оглянувшись на подругу.
– У меня на спиртное аллергия, – буркнула Надежда. – А от крепких напитков меня сразу же в сон клонит.
– Вот и хорошо, что в сон клонит. Будешь спать, как младенец, без всяких кошмарных сновидений. А завтра с новыми силами, со свежими мозгами… ну, ты поняла, что я имею в виду?
– Ага, в больной похмельной голове мозги будут такие свежие, что свежее просто не бывают, – усмехнулась Надя.
– От маленькой рюмашки никакой больной головы не будет, поверь моему опыту, – засмеялась Алена. – Давай, присоединяйся, нечего ломаться. Вячеслав, что же ты стоишь? Доставай свой коньяк, будем расслабляться, – поторопила она молодого человека.
Вячеслав достал из шкафа три разнокалиберных бокала и поставил их на стол. Алена, видя столь необычную посуду для коньяка, весело рассмеялась:
– Ну, Надюша, смотри, ничья у нас с тобой. Ни рюмок, ни стаканов не будет, как я понимаю. Коньяк будем пить чайными бокалами!
– Извините, но здесь у меня ничего другого нет, – смутился Вячеслав. – Были одноразовые стаканчики, но, к сожалению, закончились. Из последних мы с вами сегодня кофе пили. А насчет вот этих бокалов ты напрасно, Леночка, иронизируешь. Они совсем не предназначены для чая.
– А для чего же тогда? – удивилась девушка. – Для кофейных они великоваты.
– Посмотрите, это же не просто посуда, это исторические шедевры! Вот этот, мне кажется, принадлежал молодой девушке. Видите, какой здесь романтичный рисунок и ручка в виде лепестка. Думаю, что этому бокалу не менее пятисот лет. Я еще не закончил делать экспертизу, – с любовью глядя на бокал, который он поднес к настольной лампе, с гордостью проговорил востоковед. – А вот этот бокал был найден в Александрии, и думаю, что его хозяином был торговец всякими сладостями, – показал он на другой сосуд.
– Э, э, и зачем же ты такие ценные вещи нам даешь для коньяка? – изумилась Евгения. – А вдруг мы какой-нибудь из них разобьем?
– Нет, не разобьете, – улыбнулся ученый. – Дело в том, что все они сделаны из прочной глины с добавлением мраморной крошки. Рецепт такой глины давно утерян, и о том, что он когда-то существовал, можно прочитать только в книгах. Там говорится, что такой рецепт имелся лишь у одной семьи гончарных мастеров из Александрии, но они так никому его и не раскрыли. А потом, когда началась война, все сыновья мастера погибли и сам он умер, унеся с собой секрет рецепта.
– Жлоб какой, – нахмурилась Алена. – Мог бы и рассказать кому-нибудь, чтобы дело продолжилось.
– У мастера было семеро сыновей, и все они были гончарами, поэтому учеников он не брал. Секреты искусства принято было передавать либо сыновьям, либо ученикам, – объяснил Вячеслав. – Даже дочери он не мог передать секрета, потому что женщина и гончарное искусство в то время были понятиями несовместимыми. Вот так и умер секрет сверхпрочной глины вместе с последним мастером Александрии.
– Жалко, – вздохнула Лена, вертя в руках один из бокалов.
– Не стоит жалеть, – улыбнулся Вячеслав. – Сейчас уже давно изобретен рецепт прочного фаянса и фарфора. Китайцы, например, преуспели в этом раньше всех остальных.
– У меня был китайский сервиз, и продавец уверял, что он фаянсовый. А через год от него даже одного блюдца не осталось, – заметила Евгения.
