Эльвира Барякина - Гроб с музыкой
— Ну, дорогая, не тебе судить!
— Да?! Не мне?! Ты же испортил все, что только можно! Я его почти сделала! А тут ты! Как ты сюда вообще попал?
— Сначала расскажи, что тебе от него нужно!
— Нет уж, сначала ты мне все про Ольгу расскажешь! И про Топ! И про то, куда ты мои сто пятьдесят тысяч дел!
— Да я в жизни их не брал!
— Я все видела!
Леха не мог больше спокойно держать ее в объятьях. Пускай здесь какой-то погреб, пускай тут воняет рассолом от соленых огурцов, и вообще холодно, пускай их только что чуть не застрелил маньячный Гена…
Она все еще сопротивлялась, но как-то все менее и менее настойчиво.
— Не смей меня целовать… — прошептала она куда-то ему в шею. — Я тебя ненавижу и буду ненавидеть всю жизнь.
Леха ощупью нашел ее подбородок, приподнял ей лицо.
— А я тебя…
* * *— Ты все время умудряешься найти для секса самые «подходящие» места: чердак, подвал… А потом-то ты куда меня заведешь?
— Это хорошо, что ты планируешь развитие наших отношений.
— Ничего я не планирую! И вообще… Отдай немедленно мне свою куртку! Я замерзла.
— Ни за что! Если хочешь, двигайся ближе.
— Нет! И вообще, нам надо выбираться отсюда. Черт, не видно ни зги! Здесь банки какие-то… Батюшки, сколько их!
— Запасливый мужичок наш Гена.
— Кобец, не смей мне напоминать о нем! Когда мы отсюда выберемся, я тебя еще убью за него! Месяц трудов — и все коту под хвост! Гена уж наверное все вещи упаковал — ищи его теперь.
— О чем ты?
— Тебе об этом знать не обязательно.
— Ярославна, а здесь какие-то бутылки стоят!
— Осторожнее! Все пороняешь…
— Слушай, а это, кажется, наливка. Выпей, хоть согреешься чуть-чуть, а то уж вся вздрагиваешь…
— А ничего — вкусно. Малиновая… Хочешь?
— Не-ет… Я уже сегодня напузырялся под самую завязку.
— Ну и как хочешь — мне больше достанется.
* * *— Леха, я пьяная дура. Ты пробовал добраться до люка? А если по стеллажам вскарабкаться, то тоже не достать? Жалко… Мне уже надоело тут сидеть! Кстати, ты куда мою наливку дел?
— Хватит тебе! Пробку понюхала и уже готовенькая.
— Иди ты к черту! Нет, стой! Где моя бутылка!
— Тут, у меня.
— А где ты? Ненавижу темноту! Верни наливку на родину!
— Меняемся: ты мне рассказываешь про Гену, а я тебе возвращаю бутылку.
— А чего про него рассказывать? Наши уже давно заметили, что кто-то из сотрудников ФСБ приторговывает оперативными данными на высших должностных лиц. Ведь на каждого мало-мальски заметного человека в городе обязательно собирается компромат и до поры до времени держится в секрете. А тут выборы подошли, и эта информация стала всплывать. Грушкова вычислили почти сразу. Он скачивал данные из компьютера, записывал на компакт-диск и продавал его за бешенные бабки. Спрос на «грязное белье» всех местных шишек вырос к выборам. Да только к Генке никак нельзя было подступиться. Взяточников ведь очень сложно брать: только с поличным. А Грушков работал лишь через Измайлова. Мы и так, и эдак крутили, а он не берет взятку от чужих и все, хоть тресни!
— Погоди! Кто это «наши», кто это «мы»?
— Вот непонятливый! Да служба собственной безопасности ФСБ! Вот меня и направили, чтобы я с этими гавриками пообщалась. Ни Генка, ни Измайлов на контакт ни в какую не шли. Серега вообще сразу что-то заподозрил и даже на работу отказался меня принять. Пидоры — они и есть пидоры. Пришлось знакомиться с Борькой.
— И ты с ним спала ради этого?
— Какое это имеет значение? Но ничего, я все-таки обломала Измайлова: представилась ему еще одной клиенткой и передала гонорар…
— Те сто пятьдесят тысяч зеленых в вишневом дипломате?
— Ну! Только ведь они с подвохом были: там на каждой купюре слово «взятка» написано. Его при специальном освещении как днем видать. А ты спер мой реквизит!
— Да не крал я его!
— А где он?
— Его сначала Алик утащил, а потом забрали люди Майонеза. Измайлов им тоже запродал диск, но передать не успел, и они потребовали деньги назад. Ой, блин, представляю, что будет, если он начнет купюры проверять!
— Ты будешь слушать дальше? Ну так вот… Серега взял у меня бабки и должен был передать их Гене. Вот бы мы тогда и накрыли его. Только вместо этого Измайлов сам накрылся медным тазом. Я, честно говоря, думала, что это ты его — того…
— А я думал, что ты…
— А это они сами друг дружку… Но кто бы мог подумать! Ведь все на тебя указывало! Я ведь специально к тебе в кабинет подсела, чтобы поподробнее узнать…
— Если ты работаешь в службе собственной безопасности ФСБ и занимаешься выявлением отступников, то какое тебе дело было до убийства Измайлова?
— Как «какое»?! Я отдала Измайлову дипломат с казенным реквизитом, а он вместо того, чтобы попасть к Грушкову, где-то исчезает. Мне же голову за него оторвут!
— Ярославна!
— Что?
— А этот тип из бара, с которым ты общалась, он тоже из ФСБ?
— Это мой начальник. Очень хороший человек.
— А кто был «напуганным и дезорганизованным» объектом? Я?
— Вот еще! Генка конечно! Мы о нем говорили.
— Слава богу!
— А ты подслушивал… Свиненыш! Ой, что это? Кажется, наверху стреляют!
— Быть не может… Хотя… Точно! Это ведь Топ! Это она забеспокоилась, что меня долго нет!
* * *Вскоре все стихло. Прижавшись друг к другу, Леха и Ярославна долго еще прислушивались к звукам наверху.
— Хотелось бы верить, что нас все-таки найдут, — проговорила она наконец.
Леха засмеялся.
— Ну, с голоду-то мы не умрем: когда совсем будет невмоготу, разобьем банку с огурцами.
— Мне соленого много нельзя, у меня диета.
— Ничего не поделаешь, придется.
Лехе было прикольно подтрунивать над ней. Здесь, в темноте, после наливки, она растеряла всю свою неприступность и ядовитость. И так было лучше.
— Когда мы выберемся отсюда, — прошептал он ей в выбившиеся из прически волосы, — ты пойдешь со мной.
Ярославна дернулась.
— Куда это? — хотела спросить она иронично, но у нее вышло как-то по-другому.
Но Лехе уже было не страшно.
— Просто со мной. Ко мне в гости или к тебе домой. Кстати, я еще ни разу не ездил на твоем «Ниссане».
— Это не мой «Ниссан». Он служебный.
— Еще лучше. А то бы мне пришлось копить на нечто подобное лет десять.
Наверху послышалась какая-то возня.
— Это Гена или Топ? — затаив дыхание, спросила Ярославна.
— Сейчас узнаем. Если Топ, то нас спасут, если Гена — пристрелят.
Люк над их головами дернулся, поток света — слишком яркий после кромешной тьмы — ударил вниз.
— Кобец, ты тут? — крикнула Топ.
* * *— Что здесь произошло? — изумленно проговорил Леха, глядя на перевернутую мебель и на следы пуль на стенах. Вокруг суетились какие-то добры молодцы в бронежилетах. То тут, то там мигала фотовспышка.
Топ провела их в кухню. У разбитого окна лицом вниз лежал мертвый Гена. Из-под левой руки расползалась по линолеуму темная лужица крови.
Ярославна прижала руку к губам.
— Его пристрелили?!
— Это вон того голубя надо благодарить! — отозвалась Топ, показывая на Леху. — Разбил стекло на террасе, а здесь же чуть ли не каждая вещь поставлена на сигнализацию. Я сижу, жду его в машине, вдруг смотрю подлетают две тачки, битком набитые ментами. А Гена ни с того, ни с сего палить по ним начал. Они ответный огонь открыли. Вот его и прибили.
— Он подумал, что это его брать приехали… — догадалась Ярославна.
Сверху послышались дробные шаги, и в кухню вбежал Алик — с мокрыми волосами, в большом банном халате. Наткнувшись взглядом на мертвого, замер на пороге. Топ подошла к нему, обняла, прижала к груди.
— Алик, не смотри, не надо…
Он вздрагивал всем телом.
— Как же это? Как же? Зачем его убили?
Его глаза испуганно перебегали с одного лица на другое.
В этот момент в коридоре послышался голос Полонина:
— Что тут такое? Кто мне позвонил?
Топ оторвалась от Алика.
— Это я.
Следователь вошел в кухню.
— Ба! А чего это здесь?
Топ задушевно взяла его под руку.
— Позвольте вам представить настоящего убийцу Измайлова.
Леха видел, как при ее словах Алик весь сжался, взглянул затравленно.
— Дело было так, — начала объяснять Топ. — Алик давно дружил с Геннадием Грушковым. В смысле, у них была такая «голубоватая» дружба. Разумеется, они изредка ссорились. Вот и за день до поездки в «Ворошиловец» у них приключился очередной разлад. Я взяла Алика с собой в лагерь, и по совершенной случайности он там наткнулся на Гену. Не знаю уж, какая шлея попала ему под хвост, но Алику почему-то захотелось подразнить своего друга, и когда все пошли на дискотеку, он принялся заигрывать с Измайловым. После обмена популярными анекдотами и взаимными улыбками, Алик предложил исполнить для Сереги свой коронный танец с сигарой. Нужный реквизит был позаимствован у Бориса Игоревича, который как раз ими балуется. Потом Измайлов и Алик уединились в радиорубке. От показанного стрииптиза в Сереге закипели чувства и он тут же захотел… э-э… — Топ смутилась, подыскивая слова.
