Елена Логунова - Любовные игры по Интернету
– А ты, Минька, не кляузничай! – одернул его Никита Петрович.
Медвежонок Васька молча ткнул приятеля кулаком в бок.
– А ты, Васька, не дерись! – погрозил ему толстым пальцем строгий отец.
Мы с Иркой наблюдали за этой сценой с большим интересом.
– Похоже, наподдать мальцам не получится! – шепнула мне на ушко подружка. – Не в присутствии папочки, во всяком случае. Что-то мне подсказывает, что он паршивцев защищать будет.
– Порка отменяется, – так же шепотом согласилась я. – Хотя очень похоже, что деньги у нас вымогали именно эти паршивцы.
– Прошу вас! – сказал тем временем Никита Петрович.
Он встал со стула и оказался почти двухметровым великаном. Перегнувшись через стол, бородач легко дотянулся до Ирки, взял ее за кончики пальцев, так, что их руки образовали высокую арку, и изящным танцевальным па провел гостью к свободному стулу по другую сторону собственного стола.
– И вас тоже прошу! – это было сказано уже мне.
Я послушно подняла руку, ухватилась за теплую лапу Никиты Петровича и провальсировала следом за ней.
– Это Елена Ивановна, моя лучшая подруга, – отрекомендовала меня Ирка.
– Очень, очень рад! – Никита Петрович резко кивнул, и одновременно из-под стола донесся характерный звук: галантный медведь то ли когтями, то ли каблуками щелкнул. – Васька, Минька, кофе!
Пацаны вылезли из своего угла и завозились у шкафа, откуда послышался звон посуды и шум закипающего электрочайника.
– Какие хорошие мальчики, послушные, хозяйственные! – преувеличенно восхитилась Ирка.
– Васька – мой сынок, а Минька – племянник супруги, – объяснил довольный Никита Петрович. – Я их на лето к себе под крыло взял. Пусть делом занимаются, все лучше, чем по дворам дурака валять.
– И чем же они у вас тут занимаются? Деньги печатают? – с тайным намеком спросила я.
Громко звякнула оброненная ложечка. Я глянула через плечо и увидела, что пацаны испуганно закаменели спинами. Ага! На воре-то шапка горит!
– Нет, в фальшивомонетчики им еще рано подаваться! – по-своему поняв сказанное, рассмеялся Никита Петрович. – Опыта маловато! Пока что ребятишки у меня только на подсобных работах задействованы, выполняют задания типа «подай-принеси».
– Да ладно тебе, папаня! А кто вчера аж сто афишек тиснул? – не оборачиваясь, сердито заспорил с отцом лохматый Васька.
– Тиснул он! – Папаня потянулся и отвесил сынуле несерьезный подзатыльник. – Подумаешь, большое дело – рамочки штамповать!
– Рамочки для фотографий? – зачем-то уточнила Ирка.
– Для фамилии! – вздохнул Никита Петрович. – Мы в нашей типографии напечатали сотню полноцветных афиш музыкального конкурса, а председатель жюри, в недобрый час, взял да и помер! А его фамилия набрана на афише крупными буквами! Новые афиши печатать дорого, вот заказчик и придумал малозатратный выход из сложившейся ситуации: мы сделали специальный штамп и с его помощью обвели имя усопшего траурной рамочкой. Пацаны вот трудились.
– А сегодня мы наклейки на стаканы лепим! – напомнил не на шутку разобидевшийся Васька.
– Фирменные пивные стаканы делаем для рыбзавода, к презентации новой линии пакетированных закусок, – объяснил Никита Петрович. – Печать на самих стаканах дорого стоит, так мы просто наклейки сделали и на готовую одноразовую посуду их вручную лепим. Дешево и сердито! Ну а вас к нам нынче что привело?
– Э-э-э… – протянула Ирка, которую этот вполне естественный вопрос застал врасплох. Не зная, что сказать, она поспешно уткнулась в чашку, которую принес Васька.
– Мы визиточки заказать хотим! – ответила я за нее, жестом отказавшись от кофе.
– Всегда пожалуйста! – Никита Петрович просторно взмахнул руками над столом. – Сделаем в лучшем виде! Кому, сколько печатать, на какой бумаге? Макетик готовый имеется или мы сами сварганим?
– Сварганьте сами, пожалуйста, – попросила я. – Я вам только скажу, что написать. Пишите: «Яковенков Павел Сергеевич, мастер спорта». И телефончики запишите, домашний и мобильный.
Хозяин типографии быстро и с удовольствием принял мой заказ, я расплатилась вперед за сотню визиток, Ирка дохлебала свой кофе, и мы откланялись, пообещав и впредь пользоваться услугами замечательной типографии «Радуга». Закрепляя добросердечные отношения, Никита Петрович презентовал нам с подругой настенный календарь, совсем новенький, еще пахнущий типографской краской. Чтобы мы не попортили эту свеженькую красоту при транспортировке, подмастерья Васька с Минькой ловко закатали глянцевый цветной лист формата А-3 в бракованную листовку большего размера и вручили нам с подружкой аккуратный тубус.
– Ты видела, как пацаны обрадовались, услышав про визитки? – взволнованно заговорила Ирка, едва мы вышли из офиса «Радуги». – Уши топориками вытянули, переглянулись, морды скроили довольные-предовольные! Небось думают, что еще стольничек с доброго дяди стрясут! Кстати, а кто такой этот Яковенков, которому ты визитку заказала за свои собственные деньги?
– Небольшие деньги, те же сто пятьдесят рублей, которые вымогали у меня Васька с Минькой, – отмахнулась я.
– Ладно, свои сто пятьдесят рублей тебе не жалко, а чужие? – насела на меня подружка. – Ты разве не понимаешь, что Васька с Минькой теперь начнут трясти этого твоего Яковенкова?
– Я на это и рассчитываю! – ухмыльнулась я. – Скажу тебе по секрету, что Павел Сергеевич Яковенков – управляющий той самой телефонной компанией – оператора сотовой связи, услугами которой пользуемся и я, и ты, и Машка Нытикова. Паша страшно дорожит и своей работой, и репутацией фирмы! Если только он услышит детскую сказочку о деньгах, заплутавших в дебрях их платежной системы, он наизнанку вывернется, чтобы разобраться в этой сомнительной истории. Можешь не сомневаться, он доберется до телефонных вымогателей, и Васька с Минькой получат по первое число!
– Ловко придумано! – восхитилась Ирка. – Теперь я понимаю, почему ты не назвала в типографии должность и место работы господина Яковенкова, велела написать невнятное «мастер спорта». Кстати, а какого именно спорта?
– То-то и оно, что бокса! – улыбнувшись еще шире, ответила я.
Довольно похохатывая, мы с подружкой вернулись в ожидающую нас машину и уже без задержек погнали в микрорайон Пионерский на заслуженный субботне-воскресный отдых после недельных трудов, как праведных, так и не очень.
Отдыхалось нам прекрасно, но не так долго, как хотелось бы. Ближе к ночи детективная история, будоражащая умы самозваных частных сыщиц, пошла на новый круг, как гоночный болид, воспрянувший после короткого пит-стопа.
Момент, с которого события начали развиваться с ускорением, я едва не пропустила. На то была вполне уважительная причина, даже несколько: приятное общество, свежий воздух, вкусная еда и спиртные напитки в ассортименте, который ограничивался только вместимостью винного погреба Максимовых.
– Да-а-а! Вино и мясо – это вещь в себе! – погладив себя по животу, философски сказал Колян.
– В тебе! – поправила я, покосившись на мужние тарелку и бокал, опустевшие в очередной раз.
Если честно, во мне в тот момент тоже плескалось немалое количество «Хванчкары», предметы в моих глазах двоились и троились, так что я даже не смогла подсчитать, сколько же пустых тарелок и бокалов стоит перед моим мужем.
– Кажется, тебе только что намекнули, что ты жрешь, как свинья! – сказал Коляну бестактный Лазарчук и радостно всхрюкнул.
– О! Я совсем забыла про подарок Никиты Петровича! – всплеснула руками Ирка.
Кому-то могло показаться, что ее замечание совершенно не в тему. Я, однако, знала, почему упоминание хрюшки заставило подружку вспомнить о календаре, презентованном ей галантным владельцем типографии. На этом большом цветном плакате был изображен очаровательный молочный поросенок, бегущий по ромашковому полю: морда улыбается, уши вразлет, из-под копытцев искрами летят кузнечики. Абсолютно неумеренный позитив, просто свинская радость жизни!
– Моржик, ты должен его увидеть! – Ирка приволокла на веранду, где вся наша сытая и пьяная компания расслабленно нежилась в жасминовых сумерках, бумажный тубус.
Я помогла ей освободить свернутый рулоном календарь от упаковочной бумаги.
– Никиту Петровича? Зачем это? – удивился Моржик, умудрившийся не потерять нить беседы.
– Не Никиту Петровича, а этого замечательного парня! – ответила Ирка, явно имея в виду плакатного поросенка. Она закатила глазки и засюсюкала:
– Он та-акой красавчик! Хочу такого! Купишь мне?
– Неужели? – Моржик понял жену превратно и заиграл желваками на скулах. – И чем же этот парень так хорош, скажи, пожалуйста?
– У него такой красивый… Как это сказать? – Ирка уронила рулон на колени, поднесла правую руку к глазам, оттопырила два пальца, внимательно посмотрела на получившуюся вилку и опасно потыкала ею себе в лицо.
