Валентина Андреева - Ключи от седьмого неба
— Она у нее в другом месте сосредоточилась, ручьем течет. Весь носовой платок мокрый, — пропуская Димку вперед, заметила подруга. — Где зелье отхватил?
— По моей просьбе знакомые к воротам доставили.
— Не поделились секретом, долго нам еще тут торчать?
— На днях освободят.
— Пойду верну Психее свою добычу, — встрепенулась подруга. — Константин, ты со мной?
Попробовал бы он отказаться! В тот момент мне казалось, что я вижу парня в последний раз. Фактически ему и вещи собирать не надо, потому как без них прибыл. Не мешало бы выделить потенциальному жениху хоть немного денег на дорогу.
— Дима, догони Константина и отдай ему хотя бы тысячу. Я у него занимала.
Упаковка спрея так и не перешла в мою протянутую за ним руку.
— Чего-о-о? — недоверчиво протянул муж. — В изобретательности тебе не откажешь. А что-нибудь поумнее слабо придумать?
— Слабо. Заложенный нос тормозит процесс мышления.
Спрей преодолел расстояние до меня по воздуху и шлепнулся прямо у носа. Вот что значит наметанный глаз и точный расчет хирурга. Димка исчез за дверью.
4
Я проснулась от непонятного шороха в комнате и рывком села на кровати. Испугаться не успела. Напевный голосок Надежды возвестил о санитарном часе. Домработница возила мокрой шваброй по полу и сокрушалась о моем вынужденном пробуждении, одновременно утешая тем, что, как только она закончит с влажной уборкой, я могу снова заснуть.
— Да я сама бы здесь протерла, — оторвавшись от книжки, с укоризной попеняла Надежде Наташка.
Кто бы мог подумать, что подруга не один час торчала напротив меня в кресле, ожидая, когда я соизволю проснуться. Утешало только одно: в процессе ожидания подруга с умным видом в очках дремала над книжкой. Разбудил ее голос Надежды.
— А почему ты несешь вахту у моей койки? — Я все еще никак не могла прийти в себя. — Я что, настолько безнадежна? Тогда где мой домашний доктор?
— Ты безнадежна в плане соображения. Неужели непонятно: мне скучно торчать одной в комнате. Такое впечатление, что дом вымер. Не знаю, где твой Ефимов отсиживается.
— «И скучно, и грустно, и некому руку пожать в минуту душевной тревоги…» — процитировала я классика и лениво зевнула.
Подхватив инициативу, подруга тоже зевнула, но со смаком, и добавила «отсебятину»:
— Судьба что-то стала нас всех обижать, в столицу закрыла дороги. Свихнешься тут от безделья. Ткачукам хорошо, скоро семь шкур с земли сдерут, все какое-то дело. Надежда вон тоже при швабре, помогать не разрешает.
— Да мне и самой-то делать нечего, — снисходительно пояснила женщина. — Даже поговорить не с кем. Джульетта от разговоров уклоняется. Отворачивается и делает вид, что спит. Вот сама с собой и рассуждаю. Странные какие-то родственники у Станислава Аркадьевича.
Женщина прервала художественные выкрутасы шваброй по полу, прислушалась, затем на цыпочках подошла к двери и рывком ее открыла…
По какому-то наитию Юр Вас за доли секунды сумел отскочить, предотвратив нежелательное столкновение с дверью, однако принять непринужденный вид ему не удалось. К физиономии прочно приклеилась маска сильного испуга. Ничего, мы с Наташкой со своим коллективным «Мама дорогая!» тоже запоздали.
— Что же вы, Юрий Васильевич, прямо под дверью-то торчите, — чувствуя свою вину за возможные последствия, пошла в атаку Надежда.
— Где хочу, там и торчу, — вытирая со лба испарину, огрызнулся дедуля. — Надо быть аккуратнее с выходом. Прет, как танк прямо в лобовую атаку. Чума, а не баба. Тьфу на тебя!
Вскинув седую голову, Юр Вас гордо развернулся и засеменил к холлу.
— О как! — весело хихикнула Надежда. — Даже забыл, куда шел. А ведь я его от диареи спасла. Зинаида Львовна, царствие ей небесное, рано утром накануне смерти что-то подсыпала ему в бутылку с кефиром. А я ее за этим делом на кухне застала. Она меня сначала испугалась, а потом объяснила: мол, не подумай, Надя, чего плохого, просто Васильич на запоры жаловался, я ему свое слабительное презентовала. Убойной силы. Чего ему зря мучиться со своим кефиром. И просила сохранить это в тайне. Я, конечно, согласилась, но эту бутылку на всякий случай из холодильника выкинула, а вместо нее другую, свежеприобретенную поставила.
— А следователю ты об этом сказала? — взглянула на нее из-под очков Наташка.
— Да ни к чему это. Какой теперь с покойницы спрос? А может, она и в самом деле о Юрии Васильевиче заботилась. Все же двоюродный брат. Но вообще, повторяю: все эти родственники очень странные. Не успели приехать — пересобачились, а как Джульетта слегла, такие заботливые стали. Без конца интересовались, не стало ли ей хуже. И всё что-то высматривают, выслеживают. Скорее бы Станислав Аркадьевич вернулся. Растащили все, а мне отвечать. Разве ж за ними уследишь.
Наталья все время порывалась что-то спросить, но сама себя осекала. Наконец не выдержала и заговорила. Начала издалека: о том, какой хороший человек Надежда. Перечислив многочисленные достоинства женщины, позволила себе удивиться наличию в ее добрейшей душе темных пятен. И, не дав Надежде опомниться, строго поинтересовалась, кого и за что Надежда собиралась задушить молотком, после чего закопать на дне водоема, чтобы спрятать концы в воду.
Нижняя челюсть Надежды уехала вниз, она беспомощно хлопала глазами, тщетно пытаясь осмыслить услышанное. Пришлось подключиться мне. Для начала я оправдалась: мы совсем не собирались подслушивать ее разговор с Юрием Васильевичем в комнате Зинаиды. Просто гуляли себе по второму этажу, потому как надоело гулять в других местах.
Надежда призадумалась, опираясь на швабру, а потом вдруг взорвалась таким хохотом, что уже наши с Наташкой нижние челюсти уехали вниз. Ненадолго. Смех был таким заразительным, что мы с подругой вынужденно присоединились. Начали неуверенно — с кривых улыбок, но буквально через минуту уже не могли сдержать слез от смеха.
Казалось, это безумие никогда не кончится. На счастье, в дверях возник Константин. Хохот сразу оборвался. И не потому, что из-за беглеца выглядывал сердитый Дмитрий Николаевич. Просто правая рука Костика была загипсована и с помощью бинта покоилась в подвешенном состоянии. Небольшой крен (легкая скособоченность) влево свидетельствовал о травме ноги или бедра. Белый костюм жениха перестал быть таковым и более соответствовал маскировочной форме одежды, не лишенной элегантности. В меру ободранная физиономия (результат инстинктивной защиты главного актерского «реквизита» при падении) молодого человека выражала мучительное страдание. Страшное дело для актера потерять лицо.
— С возвращением… — промямлила я, не найдя более подходящих случаю слов. Бередить свежую рану Костика наводящим вопросом «Что случилось?» сочла неудобным.
— Издеваешься? — прошепелявил он, рождая в душах догадку о безвозвратной потере нескольких зубов.
Вопрос дался ему с трудом и болью. Переполненная сочувствием Наташка участливо предложила ему заткнуться до лучших времен — когда привыкнет к зубным протезам.
— Да он и так молчит. Даже в травмпункте не могли вытянуть из него ни слова. Только стонал и рычал от боли. Хотя ничего страшного. Зубы целы. Константин только язык прикусил, — мрачно сообщил Дмитрий Николаевич. — Ну и в дополнение руку сломал. О дерево — дуб называется. Ну что вы так на меня смотрите? Не я был этим деревом. Парня удачно машиной сбило.
— Автостоп! — ахнула я.
— Какой «автостоп»? Водитель скрылся. Место Константину уступите.
Мы с Наташкой с готовностью вскочили. Я с койки, она с кресла. И встали по стойке «смирно» напротив друг друга. Однако считать путь свободным было нельзя: его перекрывала Надежда во всеоружии — с ведром и шваброй. С трудом удалось сдвинуть ее с места. При этом она нервно бормотала, что из этого проклятого богом дома путь только один — на небо.
Напрасно Димка уговаривал Костика перешагнуть порог. Парализованный словами Надежды, он и не думал двигаться с места, только слегка покачивался под легкими направляющими тычками господина Ефимова.
— Обалдел парень! — всплеснула руками Наташка. — Не бей его, Ефимов, тут нужно не физическое, а психическое воздействие. Ща мигом воздействуем, не зря же Надежду отодвигали. Где ты его подобрал?
— Почти на проселочной дороге. За придорожной канавой от дуба оторвал.
— Он собирался ехать автостопом, — влезла я. — Увидел приближающуюся машину, проголосовал. Машина замедлила ход. Вроде как с намерением остановиться. Представляю, как Костик обворожительно улыбался. От радости и признательности. А потом тачка резко рванула вперед. Наезд не был случайным. Костика спасла хорошая реакция, он успел развернуться боком и в таком ракурсе от толчка улетел к дубу. Дерево послужило естественным тормозом.
