Мария Баганова - Столик в стиле бидермейер
Я пожала плечами:
– Не знаю… Приятная. Но не особенно привлекательная. Насколько я знаю, мужики таких не очень жалуют.
– Угу, – кивнула Галина, – вот и папина невеста такая же.
Я попыталась воссоздать действия Карины после того, как Артем Сергеевич передал или показал ей оригинал письма. Наверняка это произошло в его магазине. Расположен он в центре Вятичей, в одном из уютных переулков. Здесь приятно гулять, в окрестностях много разных мелких контор, в том числе и переводческих. Разжившись у Нади фотографией Карины, я отправилась на розыски. Не буду описывать, как прошел этот день и со сколькими людьми мне пришлось переговорить. Вечером я вернулась к себе совершенно измотанная и без ног от усталости. Купание (мне удалось обнаружить довольно пологий спуск к воде метрах в пятидесяти от зловещей лестницы) более-менее привело меня в чувство.
Галина заскочила ко мне вечером:
– Ну, как успехи?
Эх, молодость, молодость! Даже после рабочего дня она была хороша и свежа, чего нельзя было сказать обо мне.
– Никак, – отрапортовала я. – Переводчиков с голландского очень мало. С немецкого, французского, итальянского – пруд пруди. А тут шиш. Редкий язык.
– Вообще ничего? – сочувственно протянула Галка.
– В одной из контор вспомнили пожилого мужчину, похожего на антиквара… Но только перевод был с немецкого… и вовсе не писем, а свидетельств каких-то то ли о рождении, то ли о смерти. Ты уверена, что твой папа не ошибся и письмо было точно на голландском?
– Папа никогда не ошибается! – возмутилась Галя.
Повисла напряженная пауза.
– Послушай, – примирительно произнесла я, – ведь Володя говорил мне совсем другое. Он твердил о каких-то бланках с печатями.
– Эта салага что хочешь перепутает. – Галя презрительно поджала губы. – Вон он и мне говорил… А на деле?
– На деле он тебе не пара, – закончила я за Галю.
– Вот именно!
Все ясно: прошла любовь – завяли помидоры… Вы никогда не задумывались, почему помидоры? Потому что «пом-д’амуры» – яблоки любви. Это я в одной старинной поваренной книге видела.
Я набрала номер Володи. Связь была неважной, и его голос звучал глухо.
– Володя, там точно были бланки? Опиши мне еще раз, что за документы были в тайнике?
– Я уже все сказал, – простонал он.
– Не поленись, повтори, пожалуйста.
Покряхтывая, словно он выполнял тяжелую работу, Володя повторил мне, что в тайнике лежали два листка, слегка пожелтевшие и чуть смятые. Словно их положили туда второпях, даже не расправив толком. Это были бланки. Да, точно бланки. С печатями. На немецком языке. Про голландский он ничего не знает. В жизни не видел ничего на голландском.
– Володь, – осмелела я, – а ты не мог бы пройтись со мной по переводческим конторам?
– Извини, Кать, но я сматываюсь, – ответил он, даже не дослушав.
– Сматываешься?
– Да, – подтвердил он. – Знаешь, я не герой и в такие игры не играю. Мне сегодня Артем Сергеевич позвонил… Он сказал… Я боюсь, понимаешь? Просто боюсь.
– Эй! А ты мне стену не закончил!
Связь прервалась. Я набрала номер еще раз, но тщетно. Крыса бежит с тонущего корабля. Маленький мальчик спасает свою задницу. А я впереди всех, на боевом коне…
– Ну не переживай ты так. – Галя явно пыталась меня утешить. – Завтра будет еще день.
– Завтра мне на работу, – вздохнула я. – Я в библиотеку устроилась.
– Ох ты! – Галя посмотрела на меня с ужасом и восхищением.
Действительно: зачем мне все это?
Затем, что они убили Варвару Федоровну.
Вот и наступил мой первый рабочий день. Было бы ложью сказать, что мне совсем не было страшно. Еще как было! Все-таки смерть есть смерть. Я вздрагивала от каждого шороха. Успокоил меня кот: рыжий пушистый кот Вари. Не знаю, где он мыкался эти несколько дней, но теперь, увидев отпертую дверь, зашел и потерся о мои ноги. Выглядел он совсем не таким вальяжным, как раньше: шерсть свалялась, бока запали.
– Эх, животина! – Я почесала его за ухом. – Сейчас схожу тебе колбаски куплю.
Продавщица Оля напомнила мне, что кота зовут Шатобриан.
– Уж я не знаю, в честь кого она его так назвала. Я попросту Брюшей кликала. Отзывался.
«Докторская» колбаса у Шатобриана пошла на ура. Я накинула халат… Тот самый, что совсем недавно одалживала мне Варя, когда я заходила к ней, мокрая, в одном купальнике. Взяла тряпку и принялась за уборку.
В трещинах краски на полу запеклась чернота – Варина кровь, немного. Отмывали тут все на совесть. Если не знать, то и не заметишь. Но я-то знала… В углу за стеллажами я обнаружила скатанный коврик и аккуратно прикрыла это место. Потом надо будет сюда что-то поставить, чтобы не наступить ненароком. Вот этажерка как раз подойдет. Немного нелепо – ну ничего.
Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем сюда кто-то отважится прийти? Сколько у меня вообще читателей? Варя говорила, что немного.
Скинув рабочую одежду, я вымыла руки и принялась разбирать нехитрое библиотекарское хозяйство. Вот перечень книг, вот на каждую заведена особая карточка. Варя старательно делала описание каждой: размер, количество листов, дефекты, номер стеллажа, полка, место. Вот читательские формуляры, их намного меньше, чем каталожных карточек. В самом конце, за красной картоночкой, несколько формуляров отдельно. На каждом надпись – «выбыл». Вот и Каринин. Варя полностью записывала имена-отчества: Кулярева Карина Альбертовна.
Я принялась перебирать карточки. Гаврилов Антон Викторович, это мой сосед Антон. Гаврилова Анна Григорьевна – а это, по всей видимости, тетя Нюра. Анна Федоровна тут записана. А вот она: Лович Анна Федоровна. Кто же за ней? Аккуратным Вариным почерком было выведено: Лофицкий Артем Сергеевич. Антиквар! Он-то что тут делает?
Замяукал Шатобриан. Он терся о ножку стола и неуверенно поглядывал на меня. «Можно на колени запрыгнуть?» – читалось в его взгляде. Я наклонилась и погладила его за ухом.
– Обязательно возьму тебя на руки, – пообещала я, – только чуть позже. Пока вот полежи на моем стуле. А у меня дела.
Артем Сергеевич был записан в местную библиотеку! Зачем это ему? Зачем столичному антиквару записываться в убогую сельскую библиотечку? Ну, правда, не такую уж убогую: Варя поддерживала здесь все в идеальном состоянии. Но в любом случае местный книжный фонд не сравнить… даже с личной домашней библиотекой антиквара.
Стоп! Продавщица вспоминала необычного посетителя: пожилого мужчину в костюме. Я неоднократно видела на стоянке перед магазином машину Артема Сергеевича. Он знал о настоящем письме… Все сходится!
Я встала и осмотрелась. В день смерти Вари было не до того… не успела поискать документы о семье Зябужских. Надо сделать это теперь. Я склонилась над прямоугольным ящичком и нашла нужную карточку. Вот она! Роду Зябужских Варя посвятила отдельную полку. Двинулась вдоль стеллажей – на указанном месте зиял пропуск. То есть вообще почти не было книг на этой полке! Куда же они делись?
Варя говорила о выставке. Я вышла в крошечный «читальный зал» и принялась рассматривать стенд. Вот «История рода Зябужских», изданная в конце прошлого века. А где же рукопись? Я внимательно осмотрела весь стенд: ничего похожего. То есть о Зябужских было много чего: копия гравюры, изображающей затопленное поместье, перечень известных лиц, навещавших этот дом. Великий Поэт в их числе, два старых письма… Все книжки и фотографии покоились в специальных пластиковых пеналах. Я внимательно по порядку перечитывала заголовки: «Достопамятные места нашего края», «Перечень дворянских родов», фотография столика, сделанная мною, «История рода Зябужских», изданная лет сто назад, «Занимательная химия».
– А при чем здесь химия? – На пороге стояла Галочка. – Вот решила тебя навестить. Заодно и книжку возьму почитаю.
– Химия здесь ни при чем. – Я вернулась за стойку. – Ты уже записана?
– Нет еще, – помотала головой Галка. – Давай, заполни мне карточку. Документы нужны…
– Да я тебе верю… – Я взялась за ящик с формулярами.
Пустые бланки стояли отдельно в самом конце. Галя села за парту и принялась писать, а я снова и снова перебирала карточки.
«Лофицкий Артем Сергеевич», 1940 года рождения…
– Не грусти, Катя, – попыталась успокоить меня Галина, – все будет хорошо…
– Галя, – глухо произнесла я, – похоже, твой папа был прав.
У меня дрожали руки, когда я набирала телефонный номер. Бобрыкиной звонить я не решилась, позвонила Паше.
– Это ты… – выдохнул он в трубку. – Просто так звонишь или опять тебя в сыщики потянуло?
– Паша, послушай меня! – взмолилась я. – На этот раз я уверена, что догадалась… То есть не догадалась, просто выстроила цепочку. Я знаю, кто убийца. Точно!
– Ну? – терпеливо произнес он.
Я перевела дыхание и принялась объяснять:
– Я устроилась на работу в библиотеку… на Варино место. Да, на место той женщины, которую убили.
