Наталья Александрова - Мышеловка на три персоны
Остановившись на маленькой ажурной площадка возле самого тайника, Ирина полезла в сумку, где лежал заветный ключ.
— Скорее, скорее, — торопила её подруга, — не успеем же! Что ты там роешься?
— Да подожди ты, не говори под руку, — проворчала Ирина, — сейчас… он завалился за подкладку…
— Ну сколько можно! — Катя придвинулась к Ирине и нечаянно толкнула её. Ключ, который Ирина уже держала в руке, выпал, отскочил от мостика и повис над сложным переплетением шестерёнок и маховиков, зацепившись бородкой за крошечный металлический выступ.
— Что я наделала! — воскликнула Катя, схватившись за голову. — Все пропало! Валик!
И вдруг она опустилась на четвереньки и поползла к ключу по узкой неустойчивой перекладине. Мысль о муже, томящемся в этот момент в заключении, придала ей необычайные силы.
Ирина изумлённо смотрела на подругу, сантиметр за сантиметром приближающуюся к заветному ключу над тёмным провалом, который казался бездонным в сумраке полутёмной башни.
— Что ты смотришь, — через плечо прошептала ей Катя. — Придержи меня!
Ирина перегнулась через край площадки и ухватила подругу за край её неподражаемой блузы. Ещё несколько сантиметров — и Катя схватила ключ. Ирина потянула её к себе, но Катя замотала головой и протянула руку с зажатым в ней ключом:
— Скорее! Сначала открой тайник, а то он закроется! Со мной потом!
Действительно, движущаяся пластина уже вплотную приблизилась к тайнику. Ещё несколько секунд — и он будет недоступен… Ирина схватила ключ и вставила его в замочную скважину.
Раздался негромкий щелчок, и тайник открылся. Ирина засунула в него руку и торопливо вытащила свёрнутый в трубку холст. Едва она успела убрать руку с картиной, как стальная пластина закрыла окошко тайника.
— Ты её достала? — послышался снизу полузадушенный Катин голос.
— Да-да! — откликнулась Ирина и перегнулась через край площадки, чтобы помочь Кате выбраться наверх. Она снова ухватилась за её усеянную яркими тюльпанами блузу и потянула на себя. Катя пыхтела и задыхалась, блуза трещала, но совместными усилиями удалось победить силу тяготения.
Через несколько минут подруги вернулись к двери часовой башни, откуда начиналась металлическая лесенка, ведущая в обжитую часть здания. Прежде чем спуститься по ней, Катя попросила:
— Покажи, ради чего мы с тобой так мучились!
Ирина развернула свёрнутый в трубку холст.
Перед ними оказалась картина, изображающая деревенскую улицу. Покосившийся забор, две тощие коровы, свинья, валяющаяся в грязи.
— Откровенная халтура! — поморщилась Катя.
— Не забывай, что под этой мазнёй скрывается живописный шедевр!
— Будем надеяться, что та женщина из Новинска не ошиблась.
Подруги спустились по лесенке с чердака, при этом Катерина чуть не подвернула ногу.
— Нам придётся ещё зайти в издательство, — напомнила Ирина, — чтобы отметить пропуска, а то вредная вахтёрша нас ни за что не выпустит…
Ой, я не могу идти туда в таком виде, — ужаснулась Катя, — растрёпанная, вся в пыли, блузка выбилась… я должна привести себя в порядок!
— Ладно, — смилостивилась над ней Ирина, — я зайду одна, твой пропуск тоже отмечу, а ты пока приводи себя в божеский вид. Только уж картину возьми, а то мне неудобно с этим холстом являться в издательство…
Ирина побежала вниз по лестнице, потому что издательство находилось на втором этаже, а Катя устремилась по коридору в поисках общественного туалета.
* * *Ирина открыла дверь издательства. Возле входа блондинка с кукольным личиком полировала ногти. Ирина сразу же почувствовала себя запущенной, неухоженной и плохо одетой, особенно после физических упражнений в механизме башенных часов. Она подавила шевельнувшиеся в душе комплексы и придала своему лицу уверенное и решительное выражение.
Ослепительная секретарша, заметила посетительницу, капризно округлила рот и проговорила тоном скучающей кинозвезды:
— Если у вас рукопись — оставьте на полке возле входа. И имейте в виду — рукописи не возвращаются и не рецензируются…
— И не горят, — добавила Ирина.
— Что? — удивлённо переспросила кинозвезда.
— Сообщите вашему шефу, что пришла Ирина Снегирёва.
— Кто? — повторила девица с прежним удивлением.
— Снегирёва, — терпеливо повторила Ирина, — и не надо переспрашивать, просто сообщите шефу…
Девица недоуменно оглядела её, сняла трубку и проговорила:
— Вадим Васильевич, тут к вам какая-то Снегирёва…
Не успела секретарша повесить трубку, как дверь кабинета за её спиной распахнулась, и оттуда выкатился небольшой кругленький мужчина с выбритой до блеска головой.
— Ирина Анатольевна! — радостно воскликнул он, как будто встретил старого друга; и кинулся целовать ей руки. Секретарша смотрела на эту сцену, удивлённо разинув рот.
Вадим Васильевич потянул Ирину в свой кабинет, заглядывая ей в глаза и пуская зайчики полированным черепом.
— Вам чай, кофе? — спросил он, усадив посетительницу в удобное низкое кресло.
Ирина вспомнила высокомерный вид секретарши, набрала полную грудь воздуха и проговорила на одном дыхании:
— Мне — зелёный тибетский крупнолистовой чай, но ни в коем случае не из пакетика, заварить в чайнике. Две ложки чая залить водой при температуре восемьдесят пять градусов, дать настояться четыре минуты и долить крутым кипятком, чашку предварительно нагреть…
— Лиза! — главный редактор вызвал секретаршу. — Приготовь Ирине Анатольевне зелёный чай, только… Ирина Анатольевна, повторите, как вы хотели?
Ирина слово в слово повторила инструкцию. Секретарша выслушала её, хлопая глазами, и удалилась.
— Итак, — Вадим Васильевич откинулся в кресле, — чем мы обязаны вашему визиту?
— Снегуркина — ваш автор? — строго осведомилась Ирина.
— Снегуркина? — переспросил главный редактор. — Наш, а в чем дело?
— Нехорошо! — проговорила Ирина таким тоном, каким пожилая учительница отчитывает пятиклассника, пойманного за курением в туалете.
— В чем дело? — растерянно повторил издатель.
— Дело в том, что у меня есть романы «Скелет в шкафу» и «Убийство в кредит», а ваша Снегуркина выпустила книжки «Убийца в шкафу» и «Скелет в кредит». Так вот мне кажется, что это совершенно недопустимо! Это вводит читателя в заблуждение! Мало того, что очень похожи фамилии авторов, так ещё и названия — один к одному…
— Но, Ирина Анатольевна! — попытался перебить её редактор. — Снегуркина — это её настоящая фамилия, это не псевдоним! Не можем же мы заставить её поменять фамилию…
— Можете, — хладнокровно возразила Ирина, — это совсем не сложно! Но фамилия — ладно, а названия?
— Я не вижу здесь нарушения авторского права! — редактор повысил голос, — названия ведь отличаются!
— Но очень похожи! — настаивала на своём Ирина.
— Но отличаются!
— Но похожи!
Беседа явно пошла по кругу. К счастью, в это время вошла секретарша с подносом, на котором стоял чай, сахарница и вазочка с печеньем. Ирина пригубила чай, поморщилась и высокомерно обратилась к секретарше:
— Милочка, я ведь сказала — залить водой при температуре восемьдесят пять градусов! Восемьдесят пять, а не девяносто! Неужели это так трудно запомнить? Унесите это, пить такой чай совершенно невозможно!
Секретарша покрылась пятнами, схватила поднос и вылетела из кабинета. Шеф проводил её задумчивым взглядом и вдруг проговорил:
— Как, вы говорите, называются те романы Снегуркинои?
— «Убийца в шкафу» и «Скелет в кредит», — мгновенно отозвалась Ирина.
— Минуточку… — Вадим Васильевич снял трубку и проговорил:
— Пеночкину ко мне!
Не прошло и минуты, как в кабинет влетела худенькая девушка в таких больших очках, что казалась стрекозой.
— Вызывали, Вадим Васильевич? — испуганно чирикнула она, присев на краешек стула.
— Да, Пеночкина! Напомни-ка нам, разве у Снегуркинои есть такие романы — «Скелет убийцы» и «Шкаф в кредит»?
— «Убийца в шкафу» и «Скелет в кредит»! — поправила его Ирина.
— Нет, Вадим Васильевич, — ответила Пеночкина, не сводя с шефа преданного взгляда, — это романы Синицкои… у Снегуркинои нет таких названий.
— Ну вот видите! — радостно воскликнул издатель, поворачиваясь к Ирине, — у Снегуркинои нет таких романов, значит, мы тут ни при чем… А Синицкая — не наш автор, она печатается в «Вазоне». Кстати, вы совершенно правы — нельзя допускать такое вопиющее нарушение авторского права! Не говоря уже о сходстве фамилий, ещё и названия один к одному… это вводит читателя в заблуждение! На вашем месте я непременно подал бы на них в суд!
— Ах, так значит — это не Снегуркина, а Синицкая! — Ирина изобразила смущение: — Извините, Вадим Васильевич, я ошиблась!
— Ничего страшного, — издатель широко улыбнулся, продемонстрировав полный рот белоснежных, хорошо отточенных зубов, — но раз уж вы к нам зашли, может быть, мы обсудим вопросы сотрудничества? Может быть, вы могли бы уступить нам права на некоторые из ваших книг?
