Люся Лютикова - Мальчики – налево, девочки – направо
Патрик наконец-то остановился, заинтересовавшись следами жизнедеятельности других собак. Мы со Снежаной могли немного передохнуть. Я наблюдала за подругой. А ведь она тоже изменилась! Снежана стала резкой, грубой и раздражительной, в ее голосе сквозили приказные интонации. Вот зазвонил мобильный телефон. Подруга ответила, я поняла, что это Анатолий собственной персоной, и пришла в ужас от того, как Снежана с ним разговаривает.
– Что с тобой происходит? – напустилась я на нее, когда она захлопнула «раскладушку». – Почему ты так ему хамишь? Ты очень изменилась.
Снежана вытащила из сумки пачку сигарет.
– Опять куришь? – поразилась я. – Ты же бросила три года назад! Да что с тобой?
Подруга нервно затянулась и произнесла:
– Это все вектор. Ты думаешь, мне легко? Да, роль хозяина дает безграничную власть, но она же и разрушает. Человек становится неблагодарным и равнодушным чудовищем. Это тоже крест, и, может быть, почище того, что несет слуга. Я не могу вести себя с Толей иначе, да и на других людей начинаю переносить такой стиль общения. Это как водоворот, в который если попадешь, уже не выберешься. Остается только следовать космическому предопределению.
Честно говоря, у меня холод пробежал по спине. Стало не по себе: а вдруг и меня приберет к рукам векторный хозяин? Или, того хуже, придется помыкать слугой? Возможно, теория структурного гороскопа имеет исключения, но лучше держаться от мужчин этих знаков подальше. Интересно, а кто Руслан Супроткин по знаку? Очень похоже, что мое притяжение к нему имеет космические причины. Впрочем, теперь я к этому чужому мужу не имею никакого отношения. И чем быстрее я забуду его имя, тем лучше.
– Не дай бог попасть в векторный переплет, – вздохнула я, вспоминая, какой проникновенный взгляд был у капитана.
– Ты не права, – горячо запротестовала Снежана. – Кваша пишет, что векторные воздействия помогают человеку прервать обыденное течение жизни и выйти на новый уровень. Да, через стресс, унижения, иногда катастрофу. Однако нет другого способа воздействовать на того, кто уже вырос из старых штанов, но не решается их сменить.
– А ты, интересно, из каких штанишек выросла?
Подруга бросила на землю недокуренную сигарету и тут же вытащила следующую.
– Девочки-припевочки. Теперь буду женщиной-вамп! Если, конечно, не загремлю в психушку.
Вот именно. Новые горизонты – это замечательно, но все-таки лучше не будить спящего верблюда.
– Черт, я, кажется, во что-то вляпалась! – воскликнула Снежана и принялась ожесточенно вытирать ногу о траву.
Весна в России – это особое, поэтическое время года, когда собачье дерьмо на газонах уже растаяло, но еще не засохло.
Глава 31
Большинство мужчин требуют от своих жен достоинств, которых сами не заслуживают.
Иннокентий Петрович оказался чрезвычайно неаккуратным субъектом. И очень забывчивым. Бедная собака по его милости сутки просидела без еды: хозяин забыл заказать фирменный корм в зоомагазине. То-то я смотрю, что Патрик сегодня особенно кровожадно бросается на каждую встречную кошку.
Не успела я вернуться с прогулки и вытереть Патрику лапы, как в квартире Борзовых зазвонил телефон. Я решила не подходить. Но аппарат продолжал надрываться, и пришлось снять трубку.
– Люся, слава богу, что вы еще не ушли! – Это был Иннокентий Петрович. – Я забыл заказать еду для пса, будьте добры, позвоните в магазин.
– Но я не знаю, что он ест, – растерялась я.
– Я там на кухне оставил список продуктов и деньги. Надеюсь, вас это не затруднит?
– Ну что вы, нисколько.
Хотя, конечно, это свинство. Если завел животное, будь добр за ним ухаживать. А то иные умники нанимают, понимаешь, всяких журналисток, те шарят по ящикам, копаются в грязном белье, безобразие сплошное… Я поймала себя на мысли, что превращаюсь в брюзжащую старую деву. Вот что получается, когда из жизни человека уходит любовь.
Я поплелась на кухню и действительно обнаружила на столе записку. Посмотрела на почерк – и все поплыло у меня перед глазами. Господи, да вот же он, убийца! Нет, этого просто не может быть! Я, наверное, брежу.
Я кинулась в прихожую за своей сумкой. В потайном кармашке все еще лежала Юлина фотография. Я сверила оба почерка. Точно, так и есть, один в один! Оба мелкие и убористые. Прописная буква «д» начертана одинаково – не так, как учат первоклассников в школе, а с «хвостиком» наверху. И главное – легкий наклон влево. Все совпадает!
Ошарашенная, я опустилась на стул. Боже, какой ужас! Ведь Иннокентий Петрович был последним, кого бы я заподозрила. Я, честно признаться, грешила на какого-нибудь тайного любовника Юлии. Но чтобы муж! Ведь он такой заботливый, так нежно любит супругу, просто пылинки с нее сдувает! Неужели это всего лишь притворство? А на самом деле он замыслил убийство женушки? И не просто замыслил, но и попытался претворить его в жизнь. Просто голова идет кругом от подобного коварства!
Так, необходимо срочно поставить в известность правоохранительные органы. Надо бежать к Руслану Супроткину. Сейчас не до личных обид, речь идет о хитром и опасном преступнике. Я приду к капитану не как влюбленная женщина, а как гражданка с активной жизненной позицией. Ничего личного, только деловые отношения.
Я устремилась к двери. Патрик проводил меня голодными глазами.
– Можешь съесть своего хозяина, когда он вернется, – посоветовала я псу. – Этим ты окажешь огромную услугу обществу.
На этот раз Руслан Супроткин был в кабинете один, без невесты. Я прямо с порога принялась выкладывать: как нанялась на работу в «Фа и фу», как узнала про портрет, как вышла на Асю Дмитриевну, а через нее – на колдуна Волгина. Казалось, капитан слушал меня вполуха, но когда речь зашла об обмене убийствами, когда я положила на стол фотографию Юлии, а рядом – записку от Иннокентия Петровича, в его глазах появился интерес. Однако стоило мне закончить рассказ, Руслан лениво протянул:
– Вообще-то у следствия уже есть обвиняемый…
– Ты про Лизу, но ведь она невиновна! – с жаром выпалила я.
– Нет, это другой человек, и он уже подписал признание.
Я скептически хмыкнула.
– Догадываюсь, как в вашем заведении добывают признания из подозреваемых…
Капитан возмутился:
– Дело в том, что он сам, добровольно, пришел в прокуратуру и сознался в убийстве Васнецова.
Супроткин помолчал, а потом задумчиво проговорил:
– Неужели врет? А так складно все рассказал, с подробностями…
– Кто он? – в нетерпении вскричала я.
Руслан сгреб в ящик стола фотографию и записку.
– Потом, все потом. Ладно, спасибо за информацию, мне надо ее проверить. Позвони завтра, может быть, ситуация прояснится.
Я поняла, что мне деликатно указывают на дверь.
Дома я с удивлением обнаружила, что Лиза куда-то исчезла. Ее родители не поднимали трубку, и это было очень странно. Впрочем, на меня накатила такая тоска, что даже беспокойство за подругу не могло ее заглушить. Я легла на диван, свернулась калачиком под пледом и принялась самозабвенно страдать.
В такие вечера очень пригодился бы телевизор. Когда в едином порыве со всей страной смотришь какое-нибудь идиотское шоу, создается иллюзия, что ты не одна, и одиночество отступает. Может, все-таки подключиться к домовой антенне?
Постепенно меня охватила дремота. Последняя мысль была о том, что прогулки с ирландским сеттером отнимают колоссальное количество энергии. Это идеальная собака для тех, кто весь день хочет ощущать себя выжатым лимоном.
Когда раздался телефонный звонок, я первым делом посмотрела на часы: шесть утра! Кто это, интересно, трезвонит в такую рань?
– Слушаю.
– Людмила Анатольевна, это капитан Супроткин.
Я с горечью отметила, что раньше Руслан так официально со мной не разговаривал. Наверняка молодая жена велела ему обрубить все старые связи. Вот и пришел конец нашей дружбе.
– Слушаю, – повторила я.
– Если вас интересует дело об убийстве Вячеслава Васнецова, вы можете подъехать ко мне на Петровку.
– Прямо сейчас? В шесть утра?
– Московское время – восемнадцать часов пять минут, – бесстрастно отозвался Руслан.
Так уже вечер! Матерь божья, я проспала почти сутки!
– У меня в кабинете находится ваша подруга Елизавета Васнецова, – продолжил капитан.
– Лиза?
Я вскочила с дивана. Значит, они все-таки ее схватили! И бросят в тюрьму! Так я и знала, Супроткин замял мою улику! Нет, я обязательно должна вмешаться, иначе будет поздно.
– Уже еду! – крикнула я в трубку и бросилась одеваться.
Около семи часов я фурией ворвалась в кабинет Руслана. Там на стульчике сиротливо сидела Лизавета, и глаза у нее были заплаканные. Я кинулась к подруге.
– Ни в чем не признавайся и ничего не подписывай! Без адвоката не говори ни слова! У тебя уже есть адвокат?
– Гражданка Лютикова, успокойтесь, – велел капитан Супроткин, придвигая ко мне стул. – Присаживайтесь, пожалуйста.
