Наталья Александрова - Гарем без проблем
Да что там, на предприятии была специальная служба, которая тщательно следила, чтобы сотрудники не болтались по коридорам, а сидели на рабочих местах. Причем именно сидели, конкретная работа начальство интересовала нечасто – когда нагрянет проверка из министерства или же директора взгреют на совещании в Смольном…
Сашка буквально умирал в том НИИ от скуки, его деятельной, кипучей натуре было тесно и душно в сером безликом и унылом здании. Поначалу он пытался что-то предлагать, как-то улучшать работу отдела, обдумывал свежие решения, но добился только одного, – начальство стало глядеть на него косо. Начальству нравились серенькие, чистенькие, аккуратненькие прилизанные мальчики, послушные исполнители. Сашка Каменский был для них слишком шумен, слишком умен, в общем, слишком хорош…
Павел и сам не очень был доволен своей жизнью – с диссертацией не ладилось, скучная тема, скучный немолодой руководитель, никаких перспектив.
– Уходи! – посоветовал он Сашке. – Пропадешь там совсем!
И тут же спохватился, что молодому специалисту полагается отработать по месту распределения три года, иначе могут и диплома лишить. Существовал тогда такой закон.
– А как у тебя с Ленкой? – отважился спросить он на прощание.
Сашка отвернулся и тему эту развивать не стал.
Прошло еще время, и вот в преддверье наступающего лета Сашка собрал их у себя – его и Витьку. Сашка был у них бессемейный, родители его давно развелись и разъехались по разным городам, отец, кажется, умер, Павел не помнил. На первых курсах института Сашка жил с теткой, но, как только позволили обстоятельства, сразу же стал снимать квартиру. Тетка его не гнала, она Сашку любила, как и все, но муж ее тяжело болел, и троим было тесно в маленькой двухкомнатной квартирке.
На этот раз Павел обрадовался – перед ними был прежний Сашка. Глаза его горели, он весь бурлил от едва сдерживаемых эмоций, они с Витькой сразу поняли – у Сашки новый проект.
– Ребята, есть дело! – Сашка глядел именинником. – У вас как с отпусками? В августе можете пойти?
У Павла по его аспирантскому положению вообще все лето было свободно, Виктор подумал для вида и сообщил, что согласует с руководством, тогда Сашка оглянулся на приоткрытое окно и, понизив голос, сообщил им невероятные вещи.
В августе они едут в далекую Сибирь, в тайгу. И будут там мыть золото.
В первый момент Павел не поверил своим ушам, но оказалось, что у Сашки уже есть готовый план. Он познакомился с человеком, который много лет занимался старательством, именно так он зарабатывал деньги. Причем большие. Сашка часто знакомился с разными людьми, они попадали под его обаяние и раскрывали ему душу, а он всегда умел человека внимательно выслушать.
– Парни, на самом деле все просто! – убеждал Сашка. – Этот мужик там, в тайге, как у себя дома, он на этом деле собаку съел. Сейчас там полная неразбериха, государственные артели работают в убыток, поэтому люди зарабатывают как могут. Весной разбегаются по тайге, их и не ловит никто – тайга большая, за всеми разве уследишь. А потом, как выйдем с добычей, он знает, куда золото пристроить по-быстрому, чтобы при себе не держать…
Сашка их убедил, они, как всегда, поддались на его безграничное обаяние, к тому же он заразил их своей энергией и жизнелюбием. Снова перед ними был прежний их товарищ, заводила во всех делах, за ним Павел готов идти куда угодно.
Они скрепили договор крепким рукопожатием и сбрызнули бутылкой венгерского рислинга, закусив пельменями с томатным соусом.
Вскоре Сашка познакомил их с четвертым членом экспедиции, вернее, с первым и самым главным. Едва взглянув на сумрачного немногословного мужика с обветренным бурым лицом, Павел понял, что этот ни на какое обаяние не поддастся и душу никому открывать не станет, даже на смертном одре.
Звали мужика Сыч – так он представился, сдавив ладони Павла и Виктора железной своей рукой с неожиданно тонкими и гибкими пальцами. И больше ничего, ни имени, ни отчества, только Сыч – и поди догадайся, кличка это или фамилия.
– Слушай, – произнес Павел, когда все организационные вопросы были решены и мужик ушел, на прощание обведя всех цепким взглядом очень светлых глаз, – а мы-то ему зачем нужны?
– Сказал, что артель его распалась, а мы – ребята здоровые, спортивные, справимся, – улыбнулся Сашка.
Павел не стал спорить – что есть, то есть, Сашка умеет отлично стрелять и бегает как гепард, он, Павел, играючи выжимает пудовые гири, Витька всегда брал первые места на студенческой спартакиаде по зимним видам спорта. Что и говорить, парни они здоровые.
Решили так, что хоть этот Сыч – темная лошадка, но в случае конфликта их будет трое против него, а у них еще с первого курса был девиз как у мушкетеров: «Один за всех – и все за одного!»
В положенное время они оформили отпуск и отправились в дальнюю дорогу. Добираться надо было сначала самолетом до Читы, потом рейсовым автобусом до Шилки – городишки, стоящего на одноименной реке (Шилка и Аргунь при слиянии образуют реку Амур, помнил Павел из школьного курса географии).
В Шилке их должен был встретить Сыч. Еще в самолете Сашка познакомился с парой геологов, возвращавшихся в партию, базирующуюся в районе Шилки, их встречала машина – потрепанный «козлик». Геологи – муж с женой – были очень похожи – светленькие, крепенькие, в одинаковых брезентовых штормовках. И совершенно неромантичные.
Потеснились и втиснулись все в машину. Сашка всю дорогу напевал, перебирая струны старенькой, найденной в «козле» гитары: «Шилка и Нерчинск не страшны теперь, горная стража меня не поймала. В дебрях не тронул прожорливый зверь, пуля стрелка миновала…»
А белобрысая геологиня смотрела на него влажными глазами, приоткрыв рот, очевидно, ее тоже зацепило. Муж ее крепко спал, не обращая внимания на кочки и ямы, которые водитель «козлика» преодолевал с большим мастерством.
Сыч встретил их на автобусной станции, кивнул скупо и повел ночевать в какой-то сарай, где брошены были на сено два старых матраца. Наутро хозяин сарая, высокий старик, принес снаряжение. На левой руке у него не хватало двух пальцев, через всю щеку проходил криво заживший шрам.
«Не от ножа, – прошептал тогда Витька Павлу, – и не от пули…»
Павел не ответил, ему все больше не нравилась их экспедиция. Дальше следовало добраться на попутных машинах или как придется до Золотореченска, а уж там – пешком в тайгу.
И начались дни, заполненные тяжелой, изнурительной работой. Они много ходили, Сыч вел их одному ему известными тропами, приводил на мелкую речушку или ручей и указывал, что делать. Павел быстро научился нехитрой премудрости – промывать и промывать песок в самодельном деревянном лотке, стремясь найти там золотые крупинки.
Тайга была рядом – высокие мрачные деревья, редкие поляны, ледяные ручьи. Места были дикие, изредка попадалось на привале давно остывшее кострище. Спали они в палатке, устраивали дымный костер, спасаясь от злобного гнуса – даже накомарники и мазь не помогали. Ночами вокруг бродило всевозможное зверье, мелкое и крупное, утром находили следы охоты сов, барсуков, куниц и лис. Витька отошел в сторонку по нужде, встретил медведя. Тот сам испугался и убежал, а Витька со страху забыл, зачем пошел.
Пару раз они встречали в тайге людей. Один раз попалась ватага таких же старателей – угрюмые дикие мужики, заросшие до самых глаз бородами. Сыч переговорил о чем-то с их старшим, и бригады разошлись, не перебросившись словами.
Второй раз дело обернулось хуже. Сашка вышел из палатки ночью, и вдруг от костра метнулась к нему тень с ножом. Сашкина отличная реакция помогла выбить нож, да еще он наподдал нападающему ногой в челюсть, так что клацнули зубы. На крик выскочили Павел и Сыч, который прикладом ружья успокоил второго вора, а Павел голыми руками схватил третьего и кинул его далеко от костра, так что кости загремели.
– Что за люди? – спросил он Сыча.
Тот пожал плечами: не то беглые, не то просто бродят люди по тайге, ищут, где что можно взять без сильного шума. Зачем выяснять, отмахались от них – и ладно.
Понемногу они привыкли – к тяжелой работе, к вечному гнусу, к постоянной опасности и плохой пище. Вспоминали сказки Бажова и «Угрюм-реку» Шишкова, сравнивали себя с героями Джека Лондона. Смущало одно – уж слишком ничтожен был результат, у каждого набралось золотого песку едва ли не со спичечный коробок.
«Жилу искать надо, – говорил Сыч, – если найдем жилу, то и фарт пойдет!»
Вечерами он думал, чертил на земле что-то наподобие карты, смотрел на деревья. И решился.
Раньше они двигались преимущественно на юг, теперь Сыч круто свернул к востоку. Они шли долго, целый день. Переночевали, не разбирая вещи – и снова в путь. Всю дорогу Сыч молчал, они тоже ничего не спрашивали, Павел так устал, что ему было не до разговоров. Сашка посматривал на Сыча, но до поры до времени тоже помалкивал – так они договорились еще в Питере, в дороге Сыч командир.
