Дарья Донцова - Чудеса в кастрюльке
Бывший любовник плюхнулся на кушетку, которая раньше служила парочке ложем для утех, и завел рассказ.
В его отделение поступила молодая женщина Ми-лена Забелина.
– Кто? – подскочила я.
– Милена Забелина, – повторила Зоя. – Я очень хорошо запомнила это имя, знаете почему?
– Нет.
– Моя девичья фамилия Забелина, а Миленой я назвала свою старшую дочь. Так вот, у пациентки Ежи оказалось совсем изношенное сердце. Она замужем за сектантом, который не разрешает жене ни пользоваться контрацептивами, ни делать аборт. В результате у женщины, не достигшей сорокалетия, куча детей, то ли восемь, то ли девять, то ли еще больше…
Я сидела тихо-тихо, стараясь не заорать: «Да знаю я эту Милену, ездила к ней домой».
– Живут, естественно, бедно, с воды на квас перебиваются. И тут вдруг заболел супруг этой тетки, потребовалось ему делать операцию. Нет ничего хуже бесплатной медицины, решил сектант, и велел жене найти денег. Несчастная, полностью подмятая властным мужем баба чуть не сломала голову, думая, где взять необходимую весьма крупную сумму, и в конце концов додумалась. Пришла к Ежи, которому, как врачу, доверила все свои тайны, и попросила:
– Среди ваших знакомых есть обеспеченные люди. Может, кто хочет взять дитя на воспитание? Могу продать младшую дочку, Алису, за пять тысяч долларов.
– Замечательный вариант, – убеждал Риту Ежи, – деньги ты ей можешь сразу не платить, только дело срочное, девочку надо забрать сегодня.
Рита растерялась.
– Сегодня?
– Ну да, завтра к Милене приезжает свекровь, и потом будет трудно объяснить бабке, куда подевалась Алиса, а так вроде ее и не было.
– Но…
– Тебе нужен ребенок? Я предлагаю исключительный случай. Отец и мать нормальные люди, никогда не прикасавшиеся ни к рюмке, ни к сигарете, девочка совершенно здорова.
– Надо посоветоваться с Игорем Филипповичем.
– Не надо, – усмехнулся Ежи, – он не разрешит, поступи по-хитрому.
– Как?
– Возьми сегодня Алису и приведи домой, а своему супружнику объясни: подругу положили в больницу, малышку некуда деть, поживет у вас недельку. Не станет же он выбрасывать девочку на улицу?
Рита подумала секунду и мотнула головой:
– Нет, конечно.
– Вот и замечательно. Пройдет семь дней, скажешь, что твоя подружка не выздоровела… Увидишь, через месяц он к ней привыкнет и не станет протестовать, когда выяснится правда, отдашь деньги, и Алиса твоя навек.
Наверное, в этот момент господь на небесах спал, потому что Рита согласилась. Ежи обрадовался:
– Значит, заметано. Жди, сегодня вечером привезу Алису к тебе домой.
«План писали на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить». Ох, не зря наши предки придумали эту поговорку! Затея, представлявшаяся изумительной, на деле превратилась в сущее мучение.
Алиса оказалась на редкость капризным существом. Она спала, когда Ежи принес ее, и во сне девочка казалась очаровательной. Белокурые курчавые волосики, пухлые губки и щечки, черные реснички, трогательно хрупкие плечики… Рита уложила будущую дочку на свою кровать и, укрыв пледом, стала поджидать, когда милое существо проснется.
Наконец у ребенка распахнулись глаза, оказавшиеся огромными, голубыми, Алиса села и… заорала.
Безуспешно Рита пыталась успокоить девочку, ничего не получалось. Та, захлебываясь слезами, отказывалась от еды и твердила: «Мама, баба, мама, баба».
Правда, вначале, когда Алиса увидела припасенные заранее игрушки, она приумолкла и занялась куклами, но ближе к ночи ситуация обострилась, плач перешел в истерику.
Потом вернулся с работы Игорь Филиппович, выслушал скороговоркой произнесенный рассказ про подругу, попавшую под машину, скривился, словно собака, хлебнувшая лимонного сока, и устроил жене допрос с пристрастием. Через полчаса рыдающая Рита раскололась и рассказала все. Правда, она, боясь, что обозленный сверх меры супруг узнает еще и про любовника, скрыла то, что план придумал Ежи. Просто повернула рассказ по-другому. Это к ней, в ее отделение поступила Милена Забелина…
Игорь Филиппович рассвирепел. Первый раз за годы семейной жизни Рита увидела мужа в таком гневе.
– Значит, так, – ледяным голосом произнес он, – ты решила меня не слушаться и поступить по-своему. Я этого не потерплю. Другую бы выгнал сразу, без всяких разговоров, но тебя, дуру, люблю, поэтому даю шанс исправиться. Сейчас я уеду в клуб, потому что дома находиться невозможно. Ты же берешь девчонку и отвозишь ее к матери.
– Но…
– Все! – стукнул кулаком по столу всегда вежливый супруг. – Заткнись! Вернусь к полуночи. Если здесь по-прежнему будет стоять вопль, завтра с утра подам на развод!
Потом он схватил с книжной полки бронзовую фигурку лошади, подарок Риты ко дню рождения, и со всего размаха швырнул ее в окно. Мигом посыпались дождем осколки, и несчастная женщина в ужасе поняла: муж не играет напрасно словами, он и впрямь выгонит ее, как выставил в свое время из этой квартиры первую супругу, которая, задумав стать светской львицей, принялась каждый день созывать к ужину гостей. Больше всего на свете Игорь Филиппович любил проводить вечера в тишине и спокойствии.
Когда, шарахнув стальной дверью о косяк, супруг ушел, Рита бросилась звонить Ежи, но бывшего любовника нигде не было. Домашний телефон монотонно вещал: «Сейчас никого нет, оставьте сообщение после гудка».
Мобильный так же безучастно талдычил: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия /сети».
Маргарита Федоровна металась по квартире, не зная, что ей делать. Стрелки часов неумолимо бежали. Наконец она вспомнила про Зою и поехала к ней.
– Умоляю тебя, – заламывала она руки, – приюти девочку на ночь, только до завтрашнего обеда!
– А завтра-то что случится? – удивилась Зоя.
– Увижу на конференции Ежи, и он вернет девочку матери.
Провизор лихорадочно пыталась сообразить, как поступить. Видя колебания подруги, Рита быстро добавила:
– Я заплачу, ты не сомневайся! Хочешь тысячу долларов?
И она стала лихорадочно рыться в дорогой сумке. Зоя разозлилась:
– Совсем с ума сошла? Убирайся отсюда! Рита вновь зарыдала:
– Ну прости, сама не знаю, что несу от ужаса! Господи, если ты мне не поможешь, хоть в петлю лезь! Придется везти Алису назад, вернется Игорь и выгонит меня на улицу!
Зое стало жаль глупую жадную подругу.
– Хорошо, вези ее ко мне домой, там дети. Здесь ведь не оставить.
Обрадованная Рита, забыв сказать «спасибо», ринулась к двери, волоча за собой хныкающую Алису.
– А дальше что? – поторопила я Зою. Та наморщила нос:
– Ничего! Сменилась я в десять, до дома добралась к полудню, Милена сказала, что около одиннадцати Рита приехала и забрала девочку. Дочка еще поинтересовалась: «Вы куда?» А Ритка ответила: «К матери ее сейчас отвезу».
На улице вовсю бушевала зима. Было темно, холодно и влажно. Такое ощущение, что на дворе не ноябрь, а Крещение или ветреный февраль. Погода прямо сошла с ума. Осенью морозит, а перед Новым годом пойдет дождь. Наверное, человек, без устали совершенствующий технику, нарушил что-то… Хотя, когда мне начинают говорить про резко изменившиеся погодные условия, про то, что зима раньше была зимой, я всегда вспоминаю А.С. Пушкина: «В тот год осенняя погода стояла долго на дворе, зимы ждала, ждала природа, снег выпал только в январе, на третье в ночь».
Меня эти стихи утешают, значит, и нашим предкам казалось, что погода портится, и вовсе не научно-технический прогресс тому виной.
Не успела я войти домой и дошлепать до ванной, как на меня налетел Ленинид.
– Все носишься неизвестно где! Изождался весь!
– Я тебе нужна?
– Иди кухню мой!
Я заткнула раковину пробкой, надо постирать колготки, а то завтра не в чем идти, и ответила Лениниду:
– Зачем? У нас полный порядок!
– Вниз ступай, к Маринке, там прибраться требуется.
– Еще чего! – возмутилась я. – Это еще с какой стати!
– Так все, – гордо пояснил папенька, – закончили ремонтик.
– Уже?!
– Делов-то! Проводку проложить, потолок побелить да обои нашлепать. Осталось лишь полы в порядок привести, иди мой кухню.
– И не подумаю!
– Вилка, – грозно заявил папенька, – я не могу начать паркет делать, пока в кухне грязь.
– Вот Маринка с бабой Клавой из гостей вернутся и отмоют сами. Кстати, обещали только на три дня отъехать, а уже неделя прошла. Нет! Не хочу и не буду у них убирать!
– Тьфу, – обозлился Ленинид, – между прочим, я с работы отпросился только до пятницы, могу не успеть.
– Нет, я не поломойка для Маринки!
– Не спорьте, – улыбнулась Томочка, – ты, Ленинид, отстань от Вилки, она целый день бегает и очень устает. Где ведро с тряпками? Внизу?
Я посмотрела на Тамарочку. Бледная, с синяками под глазами от недосыпания, подруга готова была грудью лечь на амбразуру, избавив меня от хлопот. Стало стыдно.
– Иди лучше посмотри телик, – буркнула я, – небось Никитка опять всю ночь проплачет, сама уберу!
