Дарья Донцова - Маникюр для покойника
Николаев послушно кивал в такт словам.
Я вышла на улицу, влезла в удачно подошедшее в тот же момент маршрутное такси и покатила к метро. Доставая кошелек, я обнаружила в сумочке пачку «Мальборо». Ну надо же, и не заметила, как украла сигареты.
ГЛАВА 20
В справочном окошке Института скорой помощи мне вежливо объяснили, где найти Евгению Семеновну Королеву. Лежала Женя в небольшой палате, где, кроме нее, находились еще две обмотанные бинтами фигуры, и не поймешь, мужчины или женщины. Впрочем, кровать Жени я вычислила просто: у изголовья на неудобном стуле с любовным романом в руках скорчилась Лена. Увидев меня, она вздохнула и отложила книжку. «Страсть в серале» – было написано на обложке. Ну и ну, читать подобную гадость, когда вокруг лотки переполнены детективами!
– Это вы? – пробормотала Лена. – Зачем пришли?
Я поглядела на забинтованных мумий и поманила Литвинову:
– Поговорить надо.
Женщина покорно вышла в коридор и прислонилась к стене.
– Понимаете, что убить хотели не Женю, а вас?
Костюмерша тяжело вздохнула:
– Никого не хотели убивать, шли на ограбление, вскрыли дверь, замки у меня плохонькие, а тут Женечка на диване спит, вот и ударили ножом, наверное, с испугу.
– Ну подумайте сами, – принялась я увещевать женщину, – зачем лезть к вам за грошовой добычей, когда рядом богатая квартира?
– У Филимоновых жилплощадь на подключке в милиции и дверь стальная, – пояснила собеседница, – вот и вломились, куда проще показалось.
– Лена, – строго сказала я, – убить хотели вас, потому что знали, куда вы спрятали документы, и, пока не отдадите бумаги мне, листочки синего цвета и негативы, ваша жизнь в жуткой опасности. Быстро говорите, где схоронили!
Литвинова вздохнула и устало ответила:
– Отцепитесь от меня, а? Чего примотались? Тут горе, сначала Котика убили, потом сестра чудом в живых осталась, еще неизвестно, вдруг инвалидом останется, а вы чушь несете. Никаких синих бумажек, кроме конфетных фантиков, я в глаза никогда не видала, а если меня убьют, то и хорошо, жить мне теперь незачем, да и не для кого.
С этими словами она исчезла в палате, а я пошла искать лечащего врача Жени.
Им оказался молодой парень лет двадцати. Хотя, если успел получить диплом хирурга, да еще работает в Склифе, следовательно, возраст эскулапа никак не меньше тридцати.
– Королева? – спросил он, бросив быстрый взгляд на красную книжечку. – Проникающее ножевое в спину. Ей страшно, невероятно повезло!
– Почему?
– Понимаете, – пустился в объяснения доктор, – ударили ножом в подреберье. Узкое, длинное лезвие, крови должно было быть много. Ну и тут начинаются чудеса: во-первых, сердце оказалось не задето, во-вторых, не поражены крупные сосуды. А кроме того, у Королевой оказалась очень высокая свертываемость крови. Вообще говоря, это плохо, так как грозит тромбообразованием, но именно данное обстоятельство и спасло женщине жизнь. Кровь свернулась и закупорила рану, девушка осталась жива.
– Она что-нибудь говорит?
– Рассказала сущую ерунду. Легла спать, а очнулась в больнице, небось сразу потеряла сознание после удара.
Я вышла на улицу и полной грудью вдохнула морозный воздух. После больницы он казался восхитительно свежим и ароматным, пахло антоновскими яблоками и мандаринами.
Дома, на кухне в мойке, я обнаружила три грязные чашки с гущей на дне, а на столе несколько испачканных тарелок. Судя по желтым потекам, Виктория Павловна ела яичницу. «Кстати, могла бы и посуду за собой сполоснуть», – думала я, включая горячую воду.
– Немедленно выключите, – раздалось из ванной.
– Почему? – удивилась я, капая на губку «Фейри».
– Я принимаю ванну, и у меня из крана льется холодная вода.
– Долго мыться собираетесь?
– Около часа, – сообщила невозмутимо дама, – только села, а тут вы явились, душечка!
Последнее слово она произнесла крайне ехидно, наверное, желая дать мне понять, как я помешала водным процедурам.
Но меня теперь не так легко было сбить с толку. Часы показывали полседьмого. Скоро прибегут ребята, а на ужин у меня запланирована рыба. Очередная торговка поделилась семейным секретом. Из ее слов выходило, что самое трудное в этом блюде – чистка картошки. Требовалось порезать несколько корнеплодов аккуратными кругляшками, потом помазать глубокую сковородку маслом и устелить дно ломтиками. Потом взять филе окуня, положить на картошку и чередовать продукты слоями. Последний – обязательно картошка. А дальше – вот она, основная семейная тайна и «изюминка»! Дальше еще проще. Хватаете четыре яйца, бьете над миской, наливаете стакан молока и взбиваете, словно готовитесь печь омлет. Выливаете смесь в сковородку. Солите, перчите, суете в духовку… крэкс, фэкс, пэкс – сытное, изумительно вкусное блюдо готово примерно через полчаса.
Напевая, я сделала струю воды потолще. Из ванной понеслись недоумевающие крики.
– Гав, – сообщила прибежавшая Рейчел, следом приковыляли скулящие Муля с Адой.
– Ничего, девочки, – утешила я собак, – в ее возрасте вредно лежать долго в горячей воде, старческое сердце может не выдержать нагрузки.
Из духовки полился дивный аромат. Собаки улеглись у балкона, поглядывая на меня преданными глазами. Это что, сейчас еще сварганим десерт из печенья и творога под названием «Шалаш». Милая женщина, торговавшая на морозе пачками «Юбилейного», охотно выдала секрет. Сначала берем пакет, самый обычный, расстилаем на столе. Открываем пачки с отечественным печеньем – то ли из патриотизма, то ли для того, чтобы я купила ее ассортимент, продавщица настаивала именно на российском продукте. Нужно всего двадцать четыре штуки и еще две пачки творога и какао. На пакет следует выложить двенадцать печеньиц – три в ширину и четыре в длину. Причем не забудьте каждое обмакнуть в блюдечко с чаем, вообще полагается вымочить бисквитики в вине, но и заварка отлично подойдет. Так, в первую пачку творога добавим сахар по вкусу и размажем смесь по печенюшкам, а сверху аккуратненько уложим другие двенадцать штук. Вторая пачка творога смешивается тоже с песочком и двумя столовыми ложками какао. Творог делается розово-коричневым, и его тоже вываливают на «Юбилейное». А вот и самый ответственный момент подоспел. Помните, по ширине печеньиц три? Берете снизу два боковых, справа и слева, и складываете домиком. И так всю длину. Получается симпатичный шалашик. Сверху обмазываете помадкой из какао, аккуратно заворачиваете в пакет – и в холодильник на часок. Ей-богу, рассказать дольше, чем сделать, и…
– Просто безобразие, – раздалось за спиной.
Я обернулась и чуть не расхохоталась. На пороге, уперев руки в боки, стояла обозленная до предела Виктория. Волосы дама собрала под шапочку, тело запрятала в роскошный вульгарно-зеленый шелковый халат, но лицо выглядело эффектнее всего. Оно все оказалось намазано чем-то красноватым, в черную точечку. Так, понятно, косметическая маска.
Боясь нарушить массу, покрывающую физиономию, Виктория пыталась выразить негодование, минимально двигая мускулами лица. Рот она чуть-чуть приоткрывала, из-за чего гневная тирада звучала особенно смешно.
– Просто безобразие, – кипятилась Виктория, складывая губы куриной гузкой. – Вам, душечка, очевидно, неизвестно, что маску следует держать на лице, полностью расслабившись, желательно лежа при этом в теплой воде. А в вашем доме дурацкий водопровод! Ну зачем включили воду на кухне?
Я только усмехнулась. В прошлой жизни, которая была так давно, что и не вспомнить, я тоже крайне тщательно следила за своей внешностью и здоровьем. Раз в месяц в обязательном порядке посещала терапевта, сдавала анализы, еженедельно ходила в Институт красоты на массаж… Полочка в ванной ломилась от разнообразных баночек, коробочек и бутылочек. Голубая глина из Израиля, чтобы очистить кожу, абрикосовый пилинг фирмы «Сент-Ив», стягивающая пленка от Диора, лифтинг от «Л'Ореаль», питательный дневной, ночной разглаживающий кремы… И маски я делала по всем правилам: лежа в полутемной спальне на кровати, практически без подушки, с тампонами, вымоченными в чайной заварке, на глазах.
Но вот парадокс. Все предпринятые усилия не давали никакого эффекта. Я постоянно болела, плавно перетекая из простуды в ангину, грипп и воспаление легких. Аллергия была такой, что стоило только приблизиться к Михаилу, выкурившему до этого сигарету, как начинался душераздирающий кашель. Соседская собака лишь заглядывала в лифт, где стояла я, как красные глаза, чесотка и непробиваемый насморк были обеспечены, по крайней мере, на неделю. Не лучше обстояло дело и с внешностью. Вопреки всем мерам кожа оставалась бледной, под глазами красовались синяки. А у глаз собиралась сеть довольно заметных морщинок.
Сейчас же я вообще не делаю ничего, честно говоря, иногда забываю умыться на ночь. Впрочем, изредка запускаю пальцы в пластмассовую коробочку с ночным кремом «Ламинария», купленным Юлей за пятьдесят рублей в переходе метро. По врачам ходить тоже недосуг, и анализы я не сдаю, да и витамины не пью. И что? Только сегодня видела в зеркале жизнерадостную, розовощекую физиономию с блестящими глазами. Сережка и Юля курят, а я ни разу не кашлянула, более того, ношусь по морозу в тоненьких замшевых сапожках – и никакого намека на простуду. К тому же мопсы и стаффордширица плотно поселились в моей кровати и по утрам я, чертыхаясь, вытряхиваю из простыни кучу мелких собачьих волос – Муля, и Ада, и Рейчел, простите за тавтологию, линяют как собаки. Но никакой аллергии нет, противная болячка покинула меня без следа, это ли не чудеса!
