Светлана Гончаренко - Прошлой осенью в аду
Я жил, но жил и Геренний. Ему приходилось менять не только имена, но и стареющие тела. Он возненавидел меня не только за вечное присутствие рядом, но и за неизменную бесхлопотную молодость. А ведь этим я обязан вдребезги расколоченным склянкам и сосудам — стало быть, тому же Гереннию! Он пытался разгадать рецепт жижи, что облепила меня некогда, и не мог. Он бесился, он не раз бил в беспорядке все в своей дьявольской кухне и потом катался по черепкам и по лужам, как я тогда, но ничего у него не выходило. Как мы с ним странствовали все это время, рассказывать долго. Только в России мы уже полтораста лет. И вечно одно и то же и никак не кончится… Вы очень похожи на Юлию Присциллу, поэтому он не дает вам покою. Он до сих пор горюет, что потерял ее. К тому же, по его разумению, из нее вышла бы отличная ведьма. Вы замените ее, если захотите…
Ну, разве это не бред? Могло разве все это тянуться две тысячи лет? И были разве боги, которые умерли? Неужто Бек, обычный провинциальный гипнотизер, настолько страшен и неодолим? Бывают, я читала, люди с паранормальными способностями. Извращенцев тоже полно. Я могу допустить, что Гарри Иванович — новый Чикатило, что он всех этих женщин из Первомайского парка замучил, включая Кристину Вихорцеву (я-то знаю, она была невероятно глупа!). Но чтобы он такое вытворял! Аспиды! Яйца с алмазами! Купание в крови!
Агафангел озабоченно заглянул мне в глаза:
— Теперь вы понимаете, почему мы не должны расставаться? Или вы хотите стать ведьмой?
— Нет, ни за что! — замахала я руками.
— И вы будете меня слушаться?
— М-м-м… Не знаю. У меня ведь собственная жизнь, работа…
— О, это ничего! И на работе я рядом буду! Скажем, в коридоре. Вы объясните, что я ваш бывший ученик. Или вы мой репетитор, и у меня возникли вопросы по пунктуации. Хотя постойте, — он вдруг нахмурился. — Нет, мне надо идти! Геренний сейчас ищет новую жертву. Он не может поддерживать свой огонь без крови. Красивые женщины — это его личный вкус; но он может взять и ребенка. Вспомните Цецилия! Молодость и кровь. Без крови он хиреет. Он сейчас, быть может, уже нашел кого-то! Надо идти. Обещайте мне, что не откроете ему дверь!
Я удивилась:
— Дверь ему не преграда. Он в прошлый раз, когда котлеты ел, не взламывал замков. Как-то просочился и сидел тут. Как и вы, кстати.
— Ну нет, — замотал головой Агафангел, — если я тут был, он не посмеет влезть! Несколько часов не посмеет. Он меня презирает и боится. Это я должен идти за ним, а не наоборот, я уже понял. Если я ему мешаю, он слабеет, он делается слишком обыкновенным. Поэтому он меня всегда отогнать хочет — помните, что он устроил в троллейбусе? И в печку меня сунуть он не смеет. Наверное, я основательно снадобьями пропитался в ту ночь. А вас напугать сможет. Поэтому зовите, если что.
Он поднялся, раскланялся, надел в прихожей белый плащ и мокасины, которые запросили каши со времен посещения золотой бабы. Когда он ушел, я даже обрадовалась. Мне надо было собраться с мыслями и решить, что делать. Идти в поликлинику за больничным, маскировать свои огрехи в деле воспитания Кристины? Нет, это второстепенное. Нужно сначала избавиться от этих двух кощеев бессмертных. Может, поискать других колдунов? Я видела недавно по телевизору передачу про нашу областную Академию паранормальных наук. За круглым столом сидели паранормальные деятели и вели речь о летающих тарелках. Оказывается, в разное время все эти академики были похищены инопланетянами, унесены кто на космолет, кто на другую планету. Почему-то со всеми пришельцы вступили в половую связь. Вкусы у посланцев внеземных цивилизаций оказались странными — их пленили две забубенные пенсионерки, неясного возраста девушка с очень длинным лицом и трое сереньких мужичков. У одного мужичка время от времени дергался подбородок и при этом автоматически высовывался язык. Я думала, что эти подергивания — результат общения с высшим разумом, но оказалось, тик развился из-за окончания трех институтов. В общем, вся компания академиков не снилась и Босху и вполне производила впечатление нечистой силы. Несли они такую чепуху, что было ясно: их мистические знания почерпнуты из отрывных календарей. Нет, таким Бек не по зубам! Что же делать? Милицию я уже пробовала — не годится. Обратиться в Общество прав потребителей? Нажаловаться, что Бек жулик? Не жулик: переехала же «Мазда» толстозадую, заказ выполнен… О! Это мысль! Надо позвонить Наташке.
Наташки не было дома: в трубке ныли длинные гудки. Но позвонить уже хотелось страстно, все равно куда. Меня телефонные разговоры всегда успокаивают и настраивают на деятельную волну. Я набрала знакомый номер:
— Макс, детка, ты уже пришел из школы? И как химия?
— Химия терпит, — ответил ребенок. — В пятницу контрольная, и после будем пить шампанское. Шучу, шучу, будем пить яблочный уксус. Ма, я домой хочу! Меня бабуля этим уксусом достала. Я даже на любой суп согласен. Я приду?
Мне страшно хотелось, чтобы Макс вернулся. Но как объяснить ему, зачем Агафангел поживет немного в моей спальне? А если вдруг явится Бек и снова напустит дыму?
— Пожалуйста, мальчик, побудь еще у бабушки! — взмолилась я. — Видишь ли, у меня неприятности на работе…
— Угу, я слышал. У вас девицу в Первомайском парке раздели.
— Она из моего класса.
Макс присвистнул.
— Вот оно что! Так, может, я приеду и поддержу тебя морально? И Барбос поддержит! Он уже два раза надул бабуле на ковер и скоро будет объявлен персоной нон грата. К тому же вчера вечером залез под бабушкину кровать и выл нечеловеческим голосом. Мы всю ночь его оттуда вытащить пытались. Забьется, свин, в угол, замолчит, будто нету его, а только мы ляжем, он снова как заорет! Так и прыгали вокруг него почти до утра, пока он сам не устал и не охрип. Мам, я принесу Барбоса? Тебе веселее будет.
— Что же тут веселого? Я и так плохо сплю.
— Ну вот и будешь с ним бороться. А я после сегодняшней ночи в школе был, как побитый. Заснул на литературе под какие-то стишки. Видишь, тебя опозорил. Я несу Барбоса?
На Барбоса я согласилась рассеянно, неизвестно почему. Я устала, я очень устала и не знала, что делать. Так ничего и не придумала.
Глава 13. Тарелка супа и маркиз де Сад
Сейчас я никак не могу понять, зачем я мудрила и все придумывала для себя какие-то выходы. Ведь ясно было, что события случаются сами по себе, нисколько не считаясь с моими планами и желаниями. Даже и в обычной жизни так бывает, а тут уж совсем пошло что-то невероятное и бессмысленное. Нет, надо плыть по течению, как соломинка, крутиться в водоворотах, задерживаться у камней и коряг — но главное, плыть, а не тонуть. Только и всего. Лишь бы уцелеть.
Помню, я решила для Макса сварить супчик. У мамы в последнее время еда готовилась по системе какой-то Сопиной-Козицкой. Получалось нечто безвкусное, сбалансированное по белкам и углеводам, насыщенное магнием, марганцем, селеном и прочей мурой. Есть все это можно было только из идеологических соображений, предварительно минут сорок поизучав брошюру Сопиной-Козицкой. В брошюре научно и даже вкусно описано, как марганец и цинк круговращаются в кишечнике и обеспечивают скушавшему их вечную силу и молодость. Почти как у Бека! Макс брошюр терпеть не мог (бабушка их читает вслух, когда он обедает), а сбалансированные блюда называет не иначе, как козьи сопли. Боюсь, бедный мальчик похудел за эти дни! Суп мой уже кипел, благоухал, но в тот день все у меня валилось из рук. Я дважды поранилась, пока резала морковку. И тут раздался звонок в прихожей. Я очень хотела, чтоб это был Макс. Это Макс! Те, кого я видеть не хочу, не звонят в дверь, а проходят сквозь стены!
Нет, иногда они ведут себя прилично. Гарри Иванович Бек на сей раз чинно позвонил в дверь. Он предстал передо мной в том же поношенном кожаном пальто, в котором в троллейбусе прикидывался капитаном Фартуковым. С утра моросил дождь, и в его редких курчавых волосах поблескивали мелкие капли. Самое удивительное, что левый глаз у него совершенно заплыл и почернел. Когда он пытался приподнять распухшее веко, оттуда выглядывало что-то неприятно-кровавое. В руках Гарри Иванович держал небольшой сверток. Вид посланец тьмы имел жалкий донельзя.
— Добрый вечер, Юлия! — вежливо поздоровался он. Я ничего не ответила. Меньше всего мне хотелось сейчас с ним беседовать. Принесла нелегкая! Я ведь те полчаса, пока суп варила, была счастлива и свободна!
— Ты даже не пустишь меня на порог? — спросил он тусклым голосом отвергнутого поклонника. — Я ведь не хочу сделать тебе ничего плохого…
Я собралась было, по наущению Агафангела, без всяких объяснений закрыться на все замки, как вдруг некстати приотворилась дверь квартиры напротив. Черепашья физиономия соседки Раисы Михайловны блеснула глазками и растянулась в притворной улыбке:
