Владислав Романов - Главбухша
— Ладно, не плачь! Замуж тебе пора! Тогда и ужасы эти пройдут, — вздохнула Марта Сергеевна. — Конечно, мужа на улице не найдешь, в дискотеки ты не ходишь. Попробуй через службу знакомств, через объявления. Туда, между прочим, порядочные, но стеснительные люди обращаются, чтобы найти близкого человека. А какой еще способ?
Юля вытащила платочек, промокнула слезинки.
— Ладно, съезди в банк, возьми выписки, привези их, и на сегодня я тебя отпускаю, — смилостивилась главбухша. — Сходи в кино, развейся, может быть, с кем-нибудь познакомишься. Я ведь не против, чтоб у тебя был ухажер, но ложиться в постель с Вальтером с деловым партнером, который тебе в дедушки годится, тоже не стоит.
— Лучше не напоминайте мне, иначе я со стыда сгорю! — опустив голову, пробормотала девушка.
— Представляю, какой стыд ты бы испытала, если б сегодня утром проснулась в его номере! — будто не слышала ее слов Марта.
— Если б я проснулась там, то, наверное, покончила бы с собой! — в страхе прошептала Юля.
— Ладно, забудем! — решительно выговорила главбухша.
Вошел Леша.
— У нас оказались почему-то две расходные накладные с одними и теми же наименованиями товара, но от разных чисел, — недоуменно проговорил он.
— Юля, разберись, что у них опять стряслось, —попросила Марта.
Юля вышла.
Земская вытащила из сумки книгу черной кассы в красной обложке, вписала туда расход: «10 ООО долларов — Вальтеру». Поставила число и подпись. Марте надоело возить книгу с собой, и она оглядела «кабинет, куда можно ее спрятать, так чтобы и налоговикам найти было непросто, и хранилась бы она надежно. Сейф они попросят открыть и оттуда могут вce выгрести, как и из шкафов, где хранились папки с накладными, распоряжениями, приказами и другими деловыми бумагами. На стене в рамочке висел известный портрет Чарли Чаплина: в котелке и с тросточкой. Это был любимый актер Стаса, он вдохновлял шефа в минуты горестных неудач. Марта поднялась, сняла портрет: кассовая книга по формату точно укладывалась в рамочку и легко в ней крепилась. Чаплиновская грустная улыбка будет прикрывать красную тетрадку.
— Я могу ехать в банк? — войдя в кабинет, уже как ни в чем не бывало спросила Юля.
Она застала Марту Сергеевну в тот миг, когда та укладывала кассовую книгу в рамку. Увидев Юлю, главбухша вздрогнула, отложила в сторону портрет.
— Что там у продавцов?
— В копии накладной сами переправили число, а теперь глаза на лоб лезут! Совсем уже крыша поехала! —Хорошо, поезжай, а потом отдохни, сходи в кино, — посоветовала Земская.
— Спасибо. Вы извините еще раз меня, я обещаю,больше такое не повторится, — сказала Юля.
— Ладно! Кто старое помянет, тому глаз вон! —пробурчала главбухша.
Помощница ушла, Марта засунула книгу черной кассы в рамку, вставила назад портрет Чаплина и повесила на стену. Взяла проект приказа об увольнении помощницы, расходные ордера, разорвала на клочки и выбросила в корзину.
Раскаяние Юли показалось ей вдруг фальшивым словно кто-то подучил помощницу поступить именно так. Вчера она не показалась Марте пьяной, несколько рюмок ликера лишь придали ей храбрости. Да и Вальтер не стал бы пороть эту чушь про юбку Марты Cepгеевны, он не знал, в каких отношениях они вообще состоят, он просто нашептывал ей сомнительные комплименты, договаривался на ночь, обещая сто или двести долларов. Юля жадновата и, возможно, разозлилась из-за того, что деньги проплыли мимо. И один из, дипломатов, сидевших за соседним столиком, явно,ее знал и делал знаки рукой, как старой знакомой. Многое вызывает подозрение, и у Марты было такое ощущение, будто ее надули. И личико у этой девчонки порочное, и слезы притворные.
Вскипел чайник. Леша принес бутерброды с копченой московской колбасой. Марта ее любила, а этот подлиза знал об этом. Все молодые жуткие притворщики. Кто их только этому учил?
— Слушай, Леша, а чего вы конфликтуете с Юлей? Что, нельзя жить нормально?
Парень пожал плечами.
— Она ведь хорошенькая, -продолжала Марта.
— Но дорогая.
— Что значит — дорогая?
— Да так. - Он взял свою большую кружку с чаем,пару бутербродов и двинулся к двери.
— Подожди!
Леша остановился.
— Что значит — дорогая? — настойчиво повторила Марта.
—Она как-то сказала, что с теми, кто ей не нравится, она меньше чем за двести баксов в постель не ложится, — усмехнулся Алексей. —Я понимаю, возможно, это шутка, конечно, но в каждой шутке есть доля шутки... Марта Сергеевна, не надо так на меня смотреть! За что купил, за то и продаю.
— А ты думаешь, что Юля смогла бы... — Земская не договорила.
— Не сомневаюсь. Можно попробовать. Мне давно это приходило в голову. — Он смутился.
Лицо Марты посуровело. Она хотела осадить продавца, крикнуть: «Хватит! Замолчи! Не смей даже помышлять о таком эксперименте!» — но что-то ее остановило.
— Если хотите знать мое мнение, я не считаю такой заработок зазорным, — помедлив, проговорил Алексей. — Каждый зарабатывает как может. Может, Юля хочет квартиру купить? Она ведь из Воронежа. А нынче однокомнатная не меньше двадцати штук. Если откладывать по двести в месяц, ей потребуется сто месяцев, восемь лет с хвостиком. Так можно и состариться. Почему бы не ускорить? Вы никогда не задумывались об этом? В молодости острее, чем в зрелом возрасте, хочется жить одному, независимо. Вы понимаете?
Марта кивнула.
— Потому и не осуждаю. Наоборот, готов помочь. — Он улыбнулся.
В кабинет неожиданно вошла Алла Клигман. Она была в длинном черном пальто с красной окантовкой,в черной шляпе с широкими полями.
— Прошу прощения, что без звонка, — засияла она. — Просто была рядом, думаю, зайду, запишусь на прием...
Леша узнал актрису и теперь во все глаза смотрел на нее.
— Алла, познакомьтесь с нашим молодым сотрудником.
Леша покраснел, шаркнул ногой и,представившись, поцеловал гостье руку.
— Ладно, я пойду, — сказал он и ушел.
Алла вытащила договор, положила перед Земской.
- Вот договор, здесь вам надо расписаться. Один экземпляр оставьте у себя, а один я возьму с собой.
— И в чем заключается моя работа? — поинтересовалась Марта.
— Мы будем с вами разговаривать, только и всего. Я стану спрашивать, вы отвечать.
Актриса огляделась.
— Довольно мило у вас тут. И портрет Чаплина.
— Вы хотели, чтоб здесь висел Портрет Форда Сименса?
— Нет, но... — она замялась, — Марк Григорьевич то восхищается вами, то хочет вас убить. Почему?
— Он говорил вам об этом? — удивилась Марта.
— Он все время кричит: я ей голову оторву! И, как тигр, скрежещет зубами! Я не понимаю! Вы такая красивая, обаятельная, — восторженно проговорила Алла, — а тут черт-те что!
— Я несъедобная, — сказала Марта.
— Что значит — несъедобная?
— Мы же акулы капитализма и пожираем друг друга. Гриневич хочет съесть меня, а я напичкана отравленными шипами, и он не может, — нахмурившись, ответила она, — потому и хочет убить.
— Вы это серьезно?
— У меня с юмором всегда было плохо.
Марта, хоть и не показала виду, что испугалась, но морозец тотчас ожег, пробежал по коже. Гриневич поопаснее Джаника, и у него всегда найдется пять — десять тысяч долларов на киллера, которого тут же отправят в Австрию или на Кипр погреться на солнышке. Следствие протянется полгода, потом дело закроют, и на этом все кончится. Марта не депутат Госдумы, не правительственная дама.
Возможно,Гриневич придумает какой-нибудь другой способ ее убрать: не то съела, не то выпила. Или через Рындина. Клигман стала задавать вопросы про то, чем Земская занимается каждодневно, Марта, потрясенная новостью, принесенной актрисой, отвечала вяло, односложно.
— Вы чем-то расстроены? — спросила Алла.
— Устала немного. Два дня с утра до вечера у нас шли сложные переговоры с немецким партнером Вальтером Дицем, из-за этого я и не могла с вами встретиться. Сегодня он улетел, и я ощутила усталость.
— Он забавный, этот Диц, правда?
— А вы что, с ним знакомы? — удивилась Марта.
— Да, вчера мы сидели в одном немецком ресторане на Кутузовском, было уже поздно... Он так хорошо говорит по-русски!.. — восхищенно проговорила Клигман.
Марта несколько секунд молча смотрела на актрису.
— Вы были там с Гриневичем?
-Да.
Марта побледнела. Она схватила телефон, набрала номер мобильника Стаса.
— Привет, где Вальтер?.. В самолете?.. Ладно... Ничего... Потом объясню... Пока!
— Я что-то не то сказала? — встревожилась Алла.
— Нет-нет, все замечательно! — Марта вдруг приветливо заулыбалась. — А о чем вчера говорили мужчины за столом?
