Джанет Иванович - Четверка сравнивает счет
— Черт возьми, — произнесла она. — Я всегда хотела увидеть дом Морелли изнутри. Его ведь нет дома? — Она ринулась на лестницу: — Хочу увидеть его спальню!
— Та, что слева.
— Вот она! — завизжала она, открывая дверь. — Обожежмой! Вы делали это здесь в кровати?
— Ага.
И в моей кровати тоже. А еще на диване, на полу в холле, на кухонном столе, в душе…
— Дерьмо святое, — произнесла Мери Лу, — у него же ящик презервативов. Он что… трахается, как кролик?
Я взяла у нее из рук маленький коричневый пакет и заглянула внутрь.
— Так что это?
— Все очень просто. Все, что нужно, это пописать на пластиковую пластинку и подождать изменения цвета. Хорошо, что сейчас лето, и на тебе футболка, потому что трудно не замочить рукав.
— Проклятье, — произнесла я. — Я сейчас не хочу писать.
— Тебе нужно пиво, — заявила Мери Лу. — Пиво всегда помогает.
Мы пошли в кухню и взяли себе по пиву.
— Знаешь, чего не хватает в этой кухне? — спросила Мери Лу. — Банки для печенья.
— Ага, ну, ты же знаешь, каково с этими мужчинами.
— Они ничего не понимают, — подтвердила Мери Лу.
Я открыла коробку и вытащила пакетик в фольге.
— Не могу открыть. Слишком нервничаю.
Мери Лу забрала у меня пакетик. У нее ногти, как лезвие бритвы.
— Это займет время. И не вырони полоску. Ты должна пописать вот на этот маленький индикатор.
— Дерьмо какое.
Мы поднялись наверх, и Мери Лу подождала за дверью, пока я проводила тест. Дружба между женщинами не простирается столь далеко, чтобы лицезреть мочу друг друга.
— Ну что там? — проорала через дверь Мери Лу. — Положительный результат или отрицательный?
Руки у меня так тряслись, что только по счастливой случайности я не уронила все в унитаз.
— Я еще ничего не вижу.
— Я засекла время, — сообщила Мери Лу. — Должно занять максимум три минуты.
— Три минуты, — снова заорала Мери Лу и открыла дверь. — Ну?
Перед глазами у меня плясали черные точки, а губы онемели.
— Я сейчас упаду в обморок.
Я тяжело опустилась на пол и сунула голову между коленей.
Мери Лу взяла тестовую полоску:
— Отрицательный. Ура!
— Боже, чуть было не попалась. Я по-настоящему беспокоилась. Мы каждый раз использовали презервативы, но Белла сказала…
— Бабуля Белла Джо? — задохнулась Мери Лу. — О, черт! Белла ведь не наложила на тебя сглаз? Помнишь, как она сглазила Реймонда Коуна, и у него выпали все волосы?
— Хуже: она заявила, что я беременна.
— Тогда так и есть, — согласилась Мери Лу. — А тест неправильный.
— Что ты имеешь в виду: «тест неправильный»? Тест не неправильный. «Джонсон и Джонсон» не делают ошибок.
— Белла лучше знает такие вещи.
Я поднялась с пола и плеснула в лицо воды.
— Белла чокнутая.
Даже говоря это, я мысленно перекрестилась.
— Насколько у тебя задержка?
— Фактически задержки еще нет.
— Погоди минуту. Ты не можешь верить этому тесту, если у тебя нет задержки. Я думала, ты знаешь.
— Что?
— Нужно время, чтобы выработались гормоны. Какой у тебя срок?
— Я не знаю. Около недели, полагаю. И ты говоришь мне, что тест неверен?
— Именно это я тебе и толкую.
— Твою мать!
— Я пойду, — сказала Мери Лу. — Я пообещала Ленни, что принесу пиццу на ужин. Хочешь с нами поужинать?
— Нет. Но спасибо.
После ухода Мери Лу я забралась в кресло в гостиной и уставилась в черный экран телевизора. Проведение теста на беременность совершенно меня вымотало.
Я услышала, как подъехала машина, и раздались шаги на мостовой снаружи дома. Это была еще одна итальянская леди.
— Я тетя Джозефа, Лоретта, — представилась она, вручая мне накрытое фольгой блюдо. — Я только что услышала новости. Не переживай, дорогая, такое случается сплошь и рядом. У нас не принято об этом говорить, но мама Джо тоже в свое время сыграла поспешную свадьбу, если ты понимаешь, что я имею в виду.
— Все не так, как кажется.
— Важно, чтобы ты хорошо питалась. Тебя еще не тошнит?
— Еще нет.
— Можешь не беспокоиться насчет возврата мне тарелки. Можешь отдать ее на «младенческом душе».
Мой голос повысился на октаву:
— На «младенческом душе»?
— Мне нужно идти, — продолжала она. — Собираюсь навестить соседку в больнице. — Она наклонилась вперед и понизила голос. — Рак, — прошептала она. — Ужасно. Ужасно. Она просто гниет. Внутренности сгнили, и сейчас у нее язвы по всему телу. У меня была кузина, которая вот также гнила. Она стала черной, а перед смертью у нее отвалились пальцы.
— Бе-е-е.
— Ну, — произнесла она, — приятного аппетита. Наслаждайся блюдом.
Я помахала ей ручкой на прощанье и потащила теплое блюдо на кухню. Поставила его на прилавок и пару раз постучала головой о дверцу шкафа.
— Ай.
Потом подняла уголок фольги и заглянула внутрь. Лазанья. Пахнет хорошо. Я отрезала себе кусочек и положила на тарелку. Несколько секунд я сидела в размышлении, когда домой пришел Морелли.
Он посмотрел на лазанью и вздохнул:
— Тетушка Лоретта.
— Угу.
— Это уже выходит за всякие рамки, — произнес он. — Пора это прекратить.
— Думаю, они планируют «младенческий душ».
— Вот дерьмо.
Я встала и вымыла тарелку. Так у меня не будет соблазна отрезать еще кусок лазаньи.
— Как сегодня дела?
— Не то чтобы очень.
— Хочешь об этом поговорить?
— Не могу. Работаю с федералами. Это не предполагает публичную огласку.
— Ты мне не доверяешь.
Он отрезал ломоть лазаньи и присоединился ко мне за столом.
— Разумеется, я тебе доверяю. Это я Мери Лу не доверяю.
— Я же не рассказываю Мери Лу все подряд!
— Послушай, это не твоя вина. Ты женщина и потому болтушка.
— Это просто отвратительно! И так сексистски!
Он откусил лазанью:
— У меня есть сестры. Я знаю женщин.
— Ты не знаешь всех женщин.
Морелли взглянул на меня:
— Я знаю тебя.
Я ощутила, как загорелось мое лицо.
— Ага, ладно, нам стоит об этом поговорить.
Он откинулся на кресло.
— Выкладывай, что у тебя на уме.
— Не думаю, что я готова к ни к чему не обязывающему сексу.
Он подумал секунду и едва заметно кивнул:
— Тогда у нас проблема, потому что я не думаю, что готов к женитьбе. По крайней мере, не сейчас.
Ух ты. Большой сюрприз.
— Я не имела в виду женитьбу.
— Так что ты предлагаешь?
— Я ничего не предлагаю. Думаю, я просто за установление ограничений.
— Знаешь, ты одна из тех женщин, что сворачивают мужикам мозги. Мужики пускают машины с мостов и ударяются в запой из-за таких, как ты. И в булочной тогда ты тоже была виновата.
Я сузила глаза.
— Хочешь объяснить?
Морелли улыбнулся:
— Ты пахла, как пончики с джемом.
— Ты просто ничтожество! Именно это ты написал на стене в туалете магазина Марио. Ты написал, что я была теплой, сладкой и вкусной, и тебе хотелось меня съесть. А потом продолжил описание, как ты делал это! Все дошло до моих родителей, и меня заперли на три месяца. Совести у тебя нет!
Глаза его потемнели:
— Не путай меня с восемнадцатилетним подростком.
Пару секунд мы буравили друг друга взглядом, и молчание нарушил звук, словно что-то влетело в окно гостиной.
Морелли сорвался с кресла и побежал в переднюю комнату. Я не отставала, чуть не врезалась в него, когда он резко остановился.
Посреди гостиной лежала бутылка, горлышко которой было заткнуто горящей тряпкой. Коктейль Молотова не взорвался, потому что бутылка не разбилась от удара.
Морелли обошел бутылку, выскочил в холл, а оттуда за дверь.
Я добралась до двери как раз, чтобы увидеть, как Морелли целится и стреляет по удаляющейся машине. Только оружие не стреляло. Выходило «клик, клик, клик». Морелли, не веря своим глазам, посмотрел на пистолет.
— Что-то не так? — спросила я.
— Это же твой пистолет. Я вытащил его из ящика, когда пробегал по холлу. В нем же нет пуль!
— Пули вызывают у меня дрожь.
Морелли смотрел онемело:
— Что хорошего в незаряженном пистолете?
— Им хорошо пугать народ. Или можно им стукнуть кого-нибудь. Или можешь разбить им окно… или колоть грецкие орехи.
— Ты узнала ту машину?
— Нет. А ты видел водителя?
Морелли покачал головой.
— Нет.
Он прошествовал в дом, взял свое оружие и пейджер с кухонного прилавка и пристегнул их к ремню. Потом вызвал диспетчера и дал описание машины. Затем позвонил кому-то насчет номера машины. Он достал запасную обойму из ящика кухонного стола и положил в карман, пока ждал номер.
Я стояла позади него и пыталась оставаться спокойной, но внутри у меня все тряслось, я вспоминала свою разрушенную квартиру. Если бы я была дома, в кровати, когда взорвалась бутылка, то уже была бы убита и обуглена до неузнавания. А пока я просто потеряла все, что у меня было. Не то чтобы этого было много… но это было все, что у меня есть. А сейчас это снова чуть не произошло.
