Наталья Александрова - Тройные неприятности
Пришел к ним на стрелку, весь в крови и стуча зубами: где моя доля? Что я, по-вашему, если мертвый, так со мной и делиться не надо? И положил их всех из двух стволов!
— Ага, — поддакнул Ашот, — а стволы на кладбище закопал. Трепло ты, Гришка! Как можешь на такую тему шутить?
. — А если не шутить так можно на такой работе свихнуться.
— И еще следы… — продолжал Ашот.
— Какие следы?
— Еще одна машина здесь была. Кто-то на " этой второй машине приехал и потом уехал на ней же…
— Гриша! — К фотографу подошел майор Сипухин из городского управления. — Не в службу, а в дружбу, сделай мне отдельный комплект фотографий, хочу с ними по своей картотеке поработать.
Вечером этого же дня майор Сипухин, покружив по городу на своем новеньком «пассате» и убедившись, что за ним нет «хвоста», подъехал к известному ресторану «Мадагаскар». Перед входом в ресторан курил угрюмый крепыш с художественно небритым подбородком.
— Скажи Чекану, письмо пришло! — вполголоса проговорил майор, оглядевшись по сторонам.
— Что еще за письмо? — недовольно спросил крепыш. — Ты, блин, кто такой, чтобы я для тебя как мальчик бегал?
— Надо будет — и на четвереньках поползешь! — прошипел майор. — Сказано тебе — передай Чекану!
— Пацан новый, — возник в дверях с извиняющейся улыбкой Леня Сухарик, хитрый молодой бандит невысокого роста, — еще не в курсе.
Доставим письмо в лучшем виде.
В кабинете директора ресторана, отделанном черными панелями и темной бронзой, заседал оперативный штаб вологодских. Сам Чекан, худой, лишенный возраста человек с подозрительными острыми глазами, сидел во главе стола и слушал донесения своих людей. Когда на пороге появился Сипухин, Чекан вскочил из-за стола и крикнул:
— Какого черта? Ты что, Миша, умом тронулся? Зачем сам пришел?
— Такое дело, Чекан, что нельзя было откладывать и через чужие руки нельзя передать. Вот смотри, по сегодняшней ночной стрельбе фотки. Видишь, кто слева на травке лежит?
— Ох, ни хрена себе… — Чекан опустился на свое место, его лицо медленно посерело. — Лысый, гаденыш… Это он, крыса, нас подставил…
А остальные-то кто?
— Чекан, дай-ка посмотреть, — протянул руку к фотографиям Леня Сухарик, который вошел в кабинет следом за майором.
Чекан взглянул на Леню неодобрительно, но фотографии дал:
— Ладно, глянь, может, и правда кого-то узнаешь…
Сухарик перебрал снимки и положил их на стол:
— Эти двое, как хочешь, те самые, которые вчера около «Гамбринуса» банк сняли.
— Уверен? — Чекан смотрел на Леню с некоторым сомнением.
— Уверен только тот, кто застрахован в «Госстрахе»! — отозвался Леня. — Покажу пацанам, которых вчера подстрелили, они уже очухались.
Я, конечно, издалека смотрел, но думаю, это они, больно уж похожи.
— А что… — Чекан повернулся к майору, — там, на полянке этой, денег не нашли?
— Нет, — Сипухин уверенно покачал головой, — никаких денег на месте перестрелки не было.
— Может, ваши прихватили, кто первым на вызов приехали?
— Побоялись бы, — майор выразительно взглянул на авторитета, — что же они, самоубийцы — ваши деньги своровать?
— Сам знаешь, Миша, что жадность с людьми делает: большие деньги могли последние мозги у человека отшибить.
— Постой-ка, Чекан, — над столом наклонился Корень, один из бригадиров вологодской группировки, — дай-ка на этого посмотрю…
Кажись, личность знакомая! — Корень ткнул желтым от табака пальцем в фотографию мертвого брюнета в залитой кровью замшевой жилетке. — Это ведь Сева Воронок, пацан из ростовских! Я с ним во Владимире на соседних нарах чалился!
— Из ростовских, говоришь? — Чекан надолго задумался, наконец сложил фотографии в стопку и протянул:
— Не вздумал ли Вася Толстый крысятничать? Если так, я его, гаденыша, самолично в порошок изотру…
— Господи! — Катерина пошатнулась, осознав ужасную вещь. — Мне плохо, я сейчас в обморокупаду!
— Тихо ты, — прикрикнула Ирина, — нашла время в обморок грохаться! Тут такое дело, Жанку похитили, а она… Мы тоже хороши расслабились, отпустили ее одну. Идем домой!
Ирину осенило еще в лифте: мобильник! Как же они не догадались позвонить Жанне на ее мобильный. Свою «нокию» Жанна всегда брала с собой. Трясущимися руками она набрала цифры, потом слушала долгие гудки, а потом… раздался все тот же ненавистный голос:
— Итак, дорогие мои, вы быстро догадались проверить мои слова! Теперь вы убедились, что она находится у меня вместе со своим мобильником.
— Дайте мне с ней поговорить! — непослушными губами вымолвила Ирина.
— Перебьешься! — неожиданно грубо ответил Борис. — Значит, так. Довольно пустой болтовни, переходим к делу. Если сегодня к пяти часам вечера у меня не будет фотографий, то можете считать вашу подругу героически погибшей на боевом посту. Смерть ее будет мучительной, это я вам обещаю. На сем разговор пока прекращаю.
— Сволочь! — Ирина бросила трубку.
— Что делать? — По Катиным щекам текли крупные слезы. — Ирка, что делать?
— Не реви! — прикрикнула Ирина. — Не хватало нам еще сейчас обняться и реветь, как дурам!
Катерина послушно отправилась в ванную, умылась и вернулась, слегка пригладив волосы.
— Ну надо же, — грустно сказала она, — а я-то думала, когда сидела ночью в машине с двумя трупами, что ничего страшнее этого не может быть. А оказалось — вот оно, само страшное.
Жанка в опасности, а мы не в силах ничего предпринять. Что делать, Ирка?
— Искать проклятого медведя! — закричала Ирина. — Ну где-то он должен быть.
И в это самое время в комнате появился Яша, держа в зубах что-то пушистое и оранжевое.
Катька тихо ойкнула, а Ирина протерла глаза, решив, что у нее начались глюки.
— Яшенька, — прошептала она, — иди сюда, дорогой, поближе…
Яша, тонко разбирающийся в интонациях любимой хозяйки, подходить ближе поостерегся. Он положил оранжевого медведя или, вернее, то, что от него осталось, на пол, приветливо махнул хвостом и отошел подальше.
Ирина с Катькой набросились на медведя, как две гиены на аппетитный кусок падали. Они пытались разорвать его голыми руками. Наконец Ирина опомнилась и схватила ножницы.
Она тщательно ощупала медведя, потом аккуратно подпорола мех в одном месте. Фотографий не было, но была небольшая круглая коробочка с пленкой. Проявленная пленка, а на ней какие-то виды и люди.
— Судя по всему, это именно то, что ему надо! — повеселела Катька. — Звони скорей на Жаннин мобильник!
— Подожди! — твердо ответила Ирина. — Ты что же думаешь, он так просто возьмет у нас пленку и отдаст нам Жанку? Нет, судя по его поведению, этот твой Борис — человек абсолютно беспринципный. Он уже вступил на дорогу насилия и убийств, поэтому он и Жанку может убить, да и нас заодно, чтобы свидетелей не оставлять. Умеешь же ты, Катька, таких мерзавцев находить!
— Да это не я, это они меня сами находят, слабо оправдывалась Катя, — а я от одиночества сразу же соглашаюсь на первое попавшееся.
Выбирать-то не из чего… Слушай, вот бы найти какого-нибудь профессора, а? Чтобы был приличный человек, интеллигентный…
— Ага, лет под восемьдесят, — поддакнула Ирина.
— Ну зачем же так сурово, бывают профессора и помоложе! — возразила Катя. — И вот, представляешь, сидит он долгими вечерами в кабинете, пишет что-нибудь очень ученое, и лампа с зеленым абажуром, а я ему туда, в кабинет, чай с лимоном приношу…
Катька мечтательно зажмурилась, представив себе такую идиллию.
— Господи! И о чем ты только думаешь? — не выдержала Ирина.
— Это я ухожу в мечты от жестокой реальности, — объяснила Катя.
Ирина внимательно рассматривала пленку на свет.
— Вот что, Катерина, — решительно сказала она, — нужно эту пленку напечатать, а то ничего не понятно. Возможно, тогда мы сможем узнать, кто там сфотографирован. А главное — понять, для чего были сделаны эти фотографии. Отчего Борис так сильно желает их заполучить, что не останавливается даже перед убийством. Сейчас уже восемь утра, тут у нас есть один пункт от «Кодака». Он работает с половины девятого.
Сделать могут за час. Сейчас я удаляюсь в ванную, а ты сиди на телефоне. Сама ни о чем не договаривайся, зови меня.
— Ты мне не доверяешь? — обиделась Катя. — Думаешь, я совсем дура?
— Нет, конечно, — улыбнулась Ирина, — просто сейчас мы не можем ни сказать, ни сделать ничего лишнего. От этого зависит жизнь Жанны.
— А если он нас выследит, когда мы фотографии пойдем печатать?
— Не выследит, — отмахнулась Ирина, — ему сейчас не до того, ему Жанку стеречь надо.
— А если он ее уже того? — Катька испуганно округлила глаза и прижала руки к сердцу.
— Без всяких «если»! — Ирина и сама этого боялась, оттого была излишне резка с Катькой. Типун тебе на язык! Нужно надеяться на лучшее…
