Карина Тихонова - Ночь большой луны
― Милая! ― удивился Егор. ― Кто бы говорил! Ладно, оставим родителей в покое. Объясни мне другую вещь: ты за мной следишь?
Амина постаралась поднять брови как можно выше.
― Что-о-о?!
― Тогда откуда ты знаешь про Нику?
Вот. Добрались. Уйти от этой темы ей не удастся. Впрочем, на этот случай была у Амины приготовлена своя подушка безопасности.
― Я… видела твою машину возле Пединститута, ― созналась она стыдливо.
― А что ты там делала, прелесть моя?
Амина подняла голову и посмотрела на собеседника с некоторой надеждой. Но глаза Егора были такими же холодными и насмешливыми, как в начале разговора.
― Ты забыл, что рядом с институтом живет моя тетка, ― напомнила она спокойно. ― Или я уже не могу навещать своих родственников, не раздражая тебя?
Егор вынул руки из карманов. Его глаза на мгновение стали растерянными.
«Один-ноль, ― хладнокровно посчитала Амина. ― Не ожидал».
Впрочем, после пропущенного мяча Егор быстро взял себя в руки.
― Ну, хорошо. Ты увидела мою машину. И что дальше?
― Я обрадовалась! ― ответила Амина, пожимая плечами. ― Подошла к охраннику на входе, спросила, где ты. Он ответил, что ты у Ники Аркадьевны Стеллецкой…
Амина умолкла и опустила голову.
― И…
― И я не удержалась, ― признала она с отчаянием. ― Мне захотелось на нее посмотреть.
― Посмотрела?
Амина взглянула на него исподлобья. В ее глазах зажегся нехороший огонек.
― Посмотрела, ― подтвердила она. ― Я поняла, что эта девушка слишком молода и хороша собой, чтобы интересовать тебя исключительно профессионально.
― Поэтому ты решила не ограничиваться визуальным осмотром, а перейти к разговорам?
Амина не ответила, разглядывая свои руки.
― Что же ты ей сказала?
― Судя по твоему тону, ты и сам все прекрасно знаешь, ― отрезала Амина. Но тут же спохватилась и быстро закрыла руками лицо. Для того чтобы Егор не смог увидеть мимолетной гневной гримасы.
― Не придуривайся, ― жестко сказал незнакомец по имени Егор. ― Не поверю.
Она отняла руки от лица, которому успела придать несчастное и беспомощное выражение.
― Прости. Я же не железная.
― Я тоже.
Амина предпочла не заметить этой реплики. Слегка помассировала висок и сказала больным голосом:
― Ну да… Я назвалась твоей невестой. Тебя это так разозлило?
― И это тоже, ― подтвердил Егор. ― Но больше всего разозлило другое. Что это за разговоры о твоей беременности?
Амина подняла голову и уставилась на Егора широко раскрытыми испуганными глазами.
― Моей беременности? Что за ерунда?
― Вот именно!
Егор прошелся по кабинету, глядя себе под ноги.
― Так что это за басни? ― спросил он жестко.
― Егор!
Амина прижала руки к груди.
― Я не знаю, как тебе доказать… Но ничего подобного я ей не говорила!
― Значит, Ника это придумала, ― уточнил Егор.
Ненавистное имя подействовало на нее, как красная тряпка на быка. Поэтому сдержать сарказм Амине не удалось.
― А ты считаешь, что это невозможно?
― Невозможно, ― подтвердил Егор.
Он остановился и посмотрел на нее немигающим замороженным взглядом.
― Невозможно, ― повторил он еще раз.
― Почему? ― рассердилась Амина. ― Почему ты считаешь, что я могу солгать, а она не может?
― Потому, что вы очень разные, ― ответил Егор без всякого оскорбительного подтекста. И поэтому предложение прозвучало особенно оскорбительно.
Амина вспыхнула.
― А тебе не приходило в голову, что Ника тоже женщина?
Егор по диагонали пересек ковер на полу и уселся в свое кресло.
― Ты знаешь, приходило, ― сказал он. На этот раз с явным подтекстом. ― И что из этого следует?
― Она могла воспользоваться тем же оружием, что и я, ― отрезала Амина. ― Оболгать меня для того, чтобы выиграть.
― Ника на это не способна.
Амина крепко сжала кулаки. Она не знала, кого ненавидит больше всего: его или ее. Но ненавидела обоих безмерно.
― И после этого ты скажешь, что относишься к ней совершенно лояльно? ― спросила она глухим от гнева голосом.
― Нет, ― ответил Егор. ― Не скажу. Я вообще не буду говорить на эту тему.
― Почему?
― Потому, что я не обязан перед тобой отчитываться, ― отрезал Егор.
Амина понимала, что проиграла раунд, но предприняла еще одну героическую попытку переломить ситуацию.
― Знаешь, ― сказала она глухо, ― не думала, что ты на это способен.
― На что? ― удивился Егор совершенно непритворно.
Амина подняла на него глаза. По щеке покатилась одинокая слеза, едкая, как стручковый перец. Егор, конечно, воспримет эту слезу как актерскую, но она точно знала, что плачет от злости.
Впрочем, какая разница? Он довел ее до слез, и он об этом сильно пожалеет!
― Я не думала, что ты способен издеваться над человеком, который тебя любит, ― сказала она торжественно. ― Это недостойно, Егор.
― Амина!
Он перегнулся через стол и заглянул ей в глаза.
― Прекрати! ― сказал Егор вполголоса. ― Слышишь? Прекрати! Не пользуйся святыми вещами как щитом! Тем более что ты об этих вещах понятия не имеешь. Какая любовь?! Девочка! В какие игры ты со мной играешь?! Ты думаешь, что одна способна наводить справки и собирать информацию о нужном человеке? Ты ошиблась! Что ты собой представляешь, я понял очень давно. Почти с самого начала. Ты же все силы потратила на то, чтобы выкорчевать из себя способность к состраданию, к жалости, к любви, к пониманию, потому что считала это проявлением слабости… Девочка! Ты сделала столько душевных абортов, что просто не способна забеременеть! Не физиологически, нет… Про это я ничего не знаю. Я говорю про вызревание чувств. Ты посмотри на себя! У тебя при одном слове «чувства» губы поджимаются!
Амина торопливо отвернулась.
― И про Нику ты врешь, ― продолжал Егор безжалостно. ― Ты хотела ее уязвить, потому придумала эту глупую басню про беременность. Но со мной этот номер никак не прошел бы. Ведь я точно знаю, что между нами было, а чего между нами не было. И никогда не могло быть. Вот ты и решила отказаться от своих слов, а заодно подставить другого человека. Очень в твоем духе!
Амина вскочила со стула.
― Сядь! ― велел Егор. ― Я не договорил.
― Я дослушаю стоя, ― сказал Амина. Ярость шумела в ушах потоком расплавленной крови. ― Так почтительней.
― Ну, слушай, ― согласился Егор. ― Стоя больше поместится. Так вот, запомни хорошенько: ходи параллельными тропами, но с моей больше не пересекайся. Никаких средств давления на меня у тебя нет, не обольщайся. Не достанется мне выгодный заказ от мэрии, что поделаешь… Жил же я как-то до этого, и после проживу! Да, жалко, что все так нечестно получается, но твоей игрушкой даже за такую цену я не стану. Понятно?
― Понятно, ― подтвердила Амина. И спросила в свою очередь: ― А ты сам хорошо запомнил, что сейчас сказал?
Егор развел руками.
― Милая, я же не в коме и не под наркозом!
― Это хорошо, ― сказала Амина. ― Потому что тебе еще придется вспомнить этот разговор.
― Ты меня пугаешь?
Амина нагнулась и отряхнула юбку.
― Мне пора, ― сказала она с преувеличенной любезностью. ― Я и так отняла у тебя слишком много времени.
― Да, ― ответил Егор. ― Слишком много.
― До свидания.
Амина развернулась, и в этот момент ее настиг голос хозяина кабинета.
― Минутку!
Она повернулась, сохраняя на лице любезное отстраненное выражение.
― Мне бы не хотелось расставаться на такой ноте, ― сказал Егор миролюбиво. Он взял со стола фигурку всадника, встал и подошел к ней.
― Мне кажется, вы с ним удивительно похожи, ― сказал Егор. Протянул ей статуэтку и пригласил: ― Бери. На добрую память.
Амина подняла тонике брови, изображая приятное удивление.
― Это мне? Как мило! А я тебе подарка не приготовила!
― Ничего, ― ответил Егор и буквально запихнул всадника ей в руку. ― Обойдусь.
― Нет, как это, ― заволновалась Амина. ― Некрасиво получается: ты мне сделал подарок, а я тебе нет… В общем, давай договоримся: за мной сюрприз. Хорошо?
Егор ничего не ответил. Стоял рядом, смотрел на Амину прищуренным понимающим взглядом.
― Ну, всего доброго, ― подвела черту гостья.
Открыла дверь, вышла в приемную с таким счастливым выражением лица, что Леночка даже испугалась: уж не сделал ли президент несвойственную ему глупость?
Однако через минуту успокоилась. Президент показался в приемной почти сразу же после ухода гостьи, и лицо его было хмурым и задумчивым.
― Егор Ильич, все в порядке? ― негромко спросила Леночка.
Президент посмотрел на секретаршу, и она спохватилась: не слишком ли большую вольность допустила?
Но Президент не стал ругаться. Растянул губы в пустой, ничего не выражающей улыбке и вежливо ответил:
― Не уверен, Елена Васильевна. Не уверен.
