Маргарита Южина - Коза на роликах
Женщина сбегала за очками, водрузила их на нос и долго водила глазами по листку. Потом торжественно распахнула дверь в комнату сына и подобострастно спросила:
– Чай прямо сюда подавать или на кухню пройдете?
– Мы при исполнении не пьем, – сухо отрезала Люся и рванула в комнату.
Кислицын жил в довольно просторной комнатке. Видно было, что мать исправно следит за чистотой, потому что ни пылинки нигде не наблюдалось. Не наблюдалось, к слову сказать, и ничего такого, за что можно было бы смело тащить кинолога в милицию. Работать приходилось аккуратно и быстро. Кто его знает, вдруг Кислицын потеряет страх перед налоговым инспектором и заявится в самый неподходящий момент? А его уже таким «ордером» не успокоишь, и уж что тогда может произойти… Самое малое – пятнадцать суток за хулиганство.
– Смотри-ка, как ждал нас – ничего! – вздыхала Люся.
Василиса рылась рукой под матрасом, но ничего подозрительного тоже не обнаружила, за исключением фантика.
– Ничего… – эхом отозвалась она.
– Уважаемые детектив… щицы… – не знала, как обратиться к подругам хозяйка. – Может, чайку попьем, а потом вы уже докончите, а?
– Да мы уже почти докончили… Где у вас тут руки помыть можно? Я все горшки с цветами пальцами протыкала… – спросила Василиса, растопырив пятерню.
– Вот-вот сюда, а вот и полотенчико… нет-нет, я вам свеженькое дам… – суетилась женщина, открыла сервант, где на верхней полке аккуратной стопкой покоились полотенца, а чуть ниже толстые семейные альбомы.
– Ух ты… – воспрянула Люся. – Позвольте, позвольте… Где у вас альбом Анатолия?
Женщина с готовностью вытянула синий толстый альбомище. Василиса, забыв про грязные руки, схватила альбом, но Люся держала марку. Сухим тоном она произнесла:
– Коллега, у нас должны быть чистые руки, здоровое сердце и… что-то там еще! Ступайте, ополоснитесь!
Василиса крякнула, но удалилась.
– Она вся ополаскиваться будет? – тут же спросила хозяйка. – Может, ей побольше полотенце принести?
– Ах, оставьте, мы, детективы, привыкли довольствоваться малым, – изо всех сил кривлялась Люся.
– Эй! Хозяюшка, а душевой кабины у вас нет?! – раздался голос Василисы.
Люся уже не слушала. Она торопливо перелистывала твердые страницы, и перед ней открывался чужой мир. Кислицын маленький, Кислицын с собакой… уже с двумя собаками, а вот Анатолий на выпускном, все девочки в белых фартучках, а это целая компания…
– У вас там что-то горит, – вдруг задергала носом Люся.
Хозяйка, охнув, понеслась на кухню, но тут же появилась вновь.
– У меня и плита не включена. Это внизу, наверное, Валентина всегда мясо на плите забывает.
– Ну и что там? – вошла Василиса.
Нерадивая сыщица не только успела вымыть руки, но и изрядно подправила макияж.
– Все, Васенька, пойдем, – поднялась Люся.
– А как же…
– Пойдем, говорю! – с нажимом повторила Люся, и Василиса повиновалась.
Подруги попрощались с хозяйкой, пообещали бывать чаще и удалились.
Всю дорогу Василиса теребила Людмилу Ефимовну, но та как-то странно блестела глазами и ничего не отвечала. И только дома она торжественно достала из рукава чуть помятую фотографию и шлепнула ее на стол перед Василисой:
– Ну и как? Никого не узнаете?!
– Люська-а-а… – раскрыла рот от удивления Василиса и уткнулась в фото носом. – Это же… Вот смотри, это Кислицын, так?
– Конечно. А вот рядышком Римма и… узнаешь?
– Хлебов. Точно, Хлебов. Значит, они знакомы? А это кто? – на фото помимо Кислицына, Риммы и Хлебова было еще две пары незнакомцев. В них-то и тыкала пальцем Василиса. – А эти?
– Этих я не знаю, – пожимала плечами Люся.
– А почему у хозяйки не спросила?
– Ты что, очумела? Я специально ее на кухню выпроводила, чтобы она не видела, как фото ворую!
– Ну и зря! – не одобрила Василиса. – Женщина, между прочим, к нам очень тепло отнеслась. Она даже предложила мне спинку потереть, когда я шею освежала…
– А ты еще и шею освежала! – возмутилась подруга. – Мы же там работали, а она, как кряква какая, купание устроила! Заявился бы Кислицын, а дома картина: «Купание красного коня» называется!
Василиса не терпела критики. Поэтому голос ее взлетел на два тона вверх:
– Ты не передергивай! Отвечай, как теперь мы узнаем, кто есть кто? Вот сейчас бы наведались к тем, кто на фото, а они – раз, и выдали бы информацию. А теперь что? Ничего не знаем!
– Когда ты вот так орешь, Вася, – совершенно спокойно проговорила Люся, – ты на Годзиллу похожа. Сама здоровая, а мозги в палеозое заморозились. Чего кричать? Ясно же, что Кислицын знает Хлебова, значит, сходим в театр, кстати, мы пропустили с тобой репетицию, нас высекут палками, сходим в театр и спросим…
– Нет, – тут же сообразила Василиса, – в театр не пойдем. Мы с тобой до сих пор не выяснили, с кем тогда мило беседовал наш режиссер Кирюша, вдруг он тоже во все это замешан. Может услышать. Мы с тобой сегодня же… сейчас же, отправимся к славной старушке Веронике Абрамовне. Заодно проверим, не изводит ли ее доченька!
Решение было разумным, кое-какие завязки намечались, поэтому подруги в гости собрались быстро, однако уйти не успели – на пороге их встретил сияющий жених Люси Матвей Артемович.
– Вот как я вас ухватил! Еще бы чуток, и пришлось дверь целовать! – ласково поглядывал старичок на подруг и теребил поводок собаки.
И то ли вид у него был сегодня особенно жалкий, то ли Люся вдруг поняла, что, кроме этой ветреной борзой, у него ничего и не осталось, но выставлять старика не хотелось.
– Мы сейчас в гости, хотите с нами? Там удивительная женщина…
– Только не вздумайте ей диктовать никакие контракты, – предупредила Василиса, запирая дверь.
Вероника Абрамовна обрадовалась гостям необыкновенно. Она вроде бы даже помолодела года на полтора – зарумянилась, то и дело взбивала прическу, хихикала и, будто яхта, плавала по комнате, накрывая на стол.
– Васенька! Люсенька! Девочки, ну как не совестно! Нужно было хоть по телефону предупредить, что вы не одни придете, я бы в магазинчик сбегала. Матвей Артемович, а ваша собачка не откажется от сосисок? Они свежие, я купила их только сегодня утром.
– Не откажется, – лепетал единственный мужчина, пряча улыбку в усы. – Я и сам не откажусь…
– Сейчас-сейчас… ах, боже мой! Матвей Артемович, вы не осудите меня, если я вас ненадолго оставлю, я только в магазинчик! – искрилась радостью и смущением Вероника Абрамовна.
– Да я и сам могу. Мы с Кусей быстренько…
– Нет, ну что вы такое говорите!
– Пусть идет, – перебила ее Люся. – А вы пока со столом управитесь. Вася, дай мужчине денег и напиши, что купить.
– Не надо денег! – вскочил старичок. – Я еще в состоянии сам платить за женщину!
Вероника потеряла дар речи, слушая гостя. Она так и стояла, сложив ручки замочком под необъятной грудью.
Старичок унесся вместе со своей Кусей и с Василисой – все же решено было мужчину одного не выпускать, кто его знает, вдруг заблудится. Люся заперла дверь и вытащила из сумочки фотографию.
– Вероника Абрамовна, посмотрите, может, узнаете кого?
– Люсенька, подожди, детка, мне еще надо огурцы из банок… Ой, а вот и Юля! – увидела она фотографию.
– Какая Юля? Где?
– Ну вот же, я рассказывала про нее и Кристину. Кстати, и Кристина вот она. А говоришь, что не знаешь девчонок!
– А это кто? – тыкала пальцем Люся прямо в счастливые глаза Кислицына.
– Этот? Вот не помню его, может, и приходил когда в театр… Да, он за Кешкой Хлебовым частенько забегал. А вот это Римма. Только она здесь мутно как-то получилась. А этих парнишек я не знаю, может, видела когда… не помню, честное слово, не помню. Ох, я с тобой совсем закрутилась, а сейчас наши из магазина придут, – снова засуетилась Вероника Абрамовна, а Люся не могла оторваться от фотографии.
Вот это сюрприз. Значит, Кислицын и Хлебов – одна компания со всеми погибшими девушками? Очень интересно получается, отчего это девчонки у них гибли, как мухи, а мужчины до сих пор очень даже процветают? Да с одной этой фотографией уже можно отправляться в милицию. Только не к Пашке. А к кому? Нет, еще рановато по милициям, это она погорячилась.
Через полчаса вернулись Василиса и Матвей Артемович, и Вероника Абрамовна с новым обаянием принялась обхаживать гостя.
– А у вас собачка какой породы? Просто удивительная красавица, просто удивительная! Люсенька, доставай окорок. Скажите, Матвей Артемович, а вы сами далеко отсюда живете?
– Вась, пошли домой, я тебе такое скажу… – прошептала Люся, когда уже отсидели двадцать минут.
– Подожди, неудобно, – отмахивалась Василиса, уплетая голубцы. Совершенно непонятно, когда это женщины успевают еще и какие-то голубцы готовить?
– Вася! – зашипела Люся со свистом. – Ты что, забыла, зачем мы сюда притащились? Пойдем быстрее!
Василиса принялась прощаться.
