Людмила Ситникова - Не откладывай убийство на завтра
Дом, если его вообще можно было так назвать, являл собой зрелище не для слабонервных. Казалось, это одноэтажное бревенчатое жилище возвели еще при царе Горохе. Почерневшие от времени и погодных условий стены и потрескавшаяся шиферная крыша свидетельствовали о том, что в хижину давно не ступала нога человека.
– И что Танька могла забыть в этой глухомани?
В нос ударил сладковато-горький запах сирени. На участке стояла полуразвалившаяся собачья конура, рядом валялась толстая цепь. Очевидно, раньше эту постройку охраняла огромная дворняга. Повсюду валялись пустые бутылки из-под спиртных напитков. Копейкина лишний раз поразилась: как люди могут быть столь безалаберными? Ну зачем захламлять место, в котором живешь? А заброшенный участок, по-видимому, служил для местных жителей помойкой. Кроме бутылок, ее взору предстали сигаретные пачки, газеты, ржавые консервные банки, а у самого крыльца обрели последнее пристанище две электрические плитки.
Катарину охватила паника.
«Что я здесь делаю? Почему не позвонила в милицию? Почему решила справиться в одиночку?»
Слава богу, паника длилась недолго, взяв себя в руки, Копейкина шагнула на полусгнившие ступеньки.
Оказавшись на вонючей террасе, Катарина закрыла нос рукой – в доме стоял отвратительный, тошнотворный запах мочи. Справа на полу валялись два грязных матраса, слева стоял ржавый потрескавшийся холодильник.
Катарина прошла в комнату, мочой здесь пахло не так сильно, но отчетливо ощущался запах плесени и земли. Решив действовать без промедления, Катка вернулась на террасу. Рядом с холодильником располагалась крышка люка – вход в погреб, где, по словам Татьяны, и кроется причина ее самоубийства. Поколебавшись, Ката нагнулась и потянула крышку на себя. По террасе распространился запах гнилой картошки.
И тут возникла проблема: Копейкина не могла заставить себя сделать первый шаг вниз. Какая-то неведомая сила удерживала ее от опрометчивого поступка. Время шло, Катка продолжала стоять у погреба, направляя вниз луч фонаря. В конце концов, когда отвратные запахи стали вызывать у нее сильную тошноту, она решила – больше медлить нельзя.
«Чем раньше спущусь, тем раньше уйду из этого склепа!»
Катка аккуратно начала спускаться в погреб, чувствуя, как холод обволакивает сначала ноги, потом поясницу, а затем и все тело.
Включив фонарь, Копейкина принялась искать… неизвестно что.
«А правда, что, собственно, я хочу здесь обнаружить? Ведь Таня не писала, какой именно предмет надо искать, просто…»
Взгляд ее остановился на лежавшем в углу свертке.
Не успела Копейкина нагнуться, как наверху послышались быстрые шаги, а через секунду крышка погреба закрылась. Послышался скрежет. Она подбежала к лестнице, фонарь выпал из рук.
– Эй… кто там? Откройте немедленно! Слышите?!
В отчаянии Катка толкала крышку, но та не поддавалась, и ей мгновенно вспомнился старый холодильник.
– Господи… Помогите! Помогите!
Наверху хлопнула дверь.
У Катарины началась истерика: она била руками по ступеням лестницы, в кровь обкусывала губы.
Опустившись на четвереньки, Катка зашарила руками по полу в поисках выпавшего фонаря.
– Так, нужно успокоиться, паника – плохой советчик. Все хорошо, безысходных ситуаций не бывает, я выберусь отсюда, обязательно выберусь!
Но уже через минуту с ее губ слетело:
– Я в погребе, в старом, заброшенном доме… я умру!
Облокотившись спиной о лестницу, Катка разрыдалась. В ее сознании смешались боль, обида, гнев и страх, ее бесила мысль, что она стала игрушкой в чьих-то руках, и, скорее всего, эти руки испачканы кровью троих человек. Троих ли?
«Если я здесь окочурюсь, на его счету появится четвертая жертва».
На мгновение в глазах вспыхнула надежда: Катка вспомнила про свой мобильник, но, как только кусочек пластмассы оказался в ее руке, она поняла: этот номер не пройдет. Сотовый отказывался работать под землей, к тому же батарея садилась. Катка водила фонариком по стенам – с одной стороны располагались полки, с другой угол огораживал деревянный борт, очевидно, раньше там хранили овощи.
Решив перед смертью узнать, почему же Танька покончила с собой, Копейкина взяла сверток и содрала с него бумагу.
Глупо и смешно было надеяться обнаружить в нем какие-нибудь доказательства. Кроме пачки наждачной бумаги, в свертке ничего не обнаружилось.
– Меня надули… меня опять надули! Заманили сюда обманом, а я, идиотка, попалась на крючок!
Паника нарастала.
Катарина вспомнила случай в лесу. Ведь именно она первой набралась смелости и выскочила из кустов, ударив ошалевшего дядю Мишу. Тогда, как ей казалось, в момент неминуемой гибели у нее открылось второе дыхание. Значит, оно должно открыться и сейчас.
– Я не могу умереть! Не могу! Помнится, в детстве бабушка говорила, что я проживу до девяноста пяти лет. Значит, так и будет, она не могла соврать, она сказала правду!
Катка стояла у лестницы, чувствуя, как холод погреба постепенно окутывает ее тело. Она приложила фонарик к щеке, от него исходило приятное тепло, на секунду принесшее облегчение.
– Буду греться им.
Но уже через мгновение здравый смысл взял верх.
– Кого я хочу обмануть?
Катарина опустилась на корточки, выключила фонарь и уставилась в темноту. Слез не было, страх постепенно начал отступать.
Копейкина пришла к мысли, что, наверное, любой человек испытывает подобные чувства, когда до его сознания доходит – смерть неминуема, бороться бесполезно. Должно произойти настоящее чудо, чтобы она опять оказалась на свободе. Придется умирать в вонючем погребе! Катарина представила себе лицо Андрея, когда тот узнает о смерти жены. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем ее тело вытащат на свет божий? Скорее всего, сначала обнаружат машину, начнутся поиски, возможно, милиция выйдет на ту тетку, которую Ката повстречала у фермы? Если так, то есть шанс не остаться в погребе на веки вечные.
«Допустим, меня обнаружат месяца через три-четыре… Интересно, мой труп уже разложится, или, учитывая низкую температуру погреба, меня все же можно будет опознать?..»
Шло время, изредка бросая взгляд на часы, Ката понимала, что ее шансы на спасение минимальны, а если быть совсем точной, они попросту равны нулю.
В девять вечера Копейкина дрожала, как осиновый лист, в голове ее стоял ужасный шум, к тому же начало покалывать сердце.
– Господи, если ты есть, а я знаю, ты есть, прошу, помоги мне! Умоляю тебя, боженька, помоги, не дай умереть, я хочу жить, я боюсь умирать. Прости мне все мои грехи и помоги, умоляю!
В десять Катка почувствовала ноющую боль в паху.
«Только этого не хватало!»
Она вспомнила разговор с Идеей Карповной о Татьяне. Пожилая женщина предположила, что Танюша могла покончить с собой, если она находилась в безвыходном положении. Копейкина считала, что безвыходных положений не бывает в принципе, тем более таких, из-за которых человек готов добровольно расстаться с жизнью. Теперь же ее начали мучить сомнения: неизвестно, что лучше – сидеть, дожидаясь медленной смерти, или…
«Не знаю, как бы я поступила, окажись под моей рукой чашка кофе с цианидом».
Катарина замотала головой, шея затекла и жутко болела. Тишина погреба убивала, еще никогда тишина не казалась Копейкиной столь устрашающей.
Когда часы показали половину одиннадцатого, Катке показалось, что она услышала наверху шум.
«Начинаются галлюцинации, наверное, скоро я потеряю сознание».
Но спустя пару минут шум послышался вновь, теперь уже совсем близко.
Мобилизовав оставшиеся силы, она вскочила на ноги и поднялась по лестнице.
– Кто здесь? Помогите, прошу, вытащите меня отсюда! Я в погребе. – Ката колотила руками по крышке так остервенело, что поранила палец.
В доме опять воцарилась тишина.
– Я слышала, это не галлюцинация, я точно слышала голоса. Эй… помогите, я в погребе! ПО-МО-ГИ-ТЕ!!!
Над ее головой послышалась возня… мужской голос, женское бормотание и скрежет… этот ужасный скрежет, который она слышала несколько часов тому назад, когда закрыли крышку погреба.
Внезапно крышка открылась, и ей в лицо ударил тусклый луч света. Не веря собственному счастью, Катарина выбралась из погреба, дрожа, словно осиновый лист на ветру.
– Эй, ты кто такая? – спросил маленький, бомжеватого вида мужичок.
– Да, и как сюда попала? – поддержала его тетка, от которой за километр разило перегаром.
Разревевшись, Катка лишь мотала головой, слова упорно не желали срываться с посиневших губ.
– Да ее всю трясет.
– Еще бы, попробуй сама посидеть в погребе.
Незнакомка взяла Кату под руку и подвела к тем самым матрасам, которые еще днем вызывали отвращение. Но сейчас Копейкина была готова расцеловать эти матрасы, расцеловать старый холодильник и своих спасителей. Они подарили ей вторую жизнь, вызволили с того света!
