Наталья Александрова - Миллион черных роз
Теперь из зеркала смотрел симпатичный молодой негр.
— Ну, теперь у Веры Соловей будет вдвое больше тем для сплетен! — резюмировала Лола, оглядев дело своих рук. — Когда ей скажут, что я прислала за фотографиями чернокожего красавчика…
— Так точно, мэм, — гнусаво подтвердил Маркиз, как можно выразительнее выпятив губы.
Но прежде, чем Маркиз добрался до художественной галереи «Аквилон», он дал повод для размышлений о морали нынешней молодежи наблюдательной консьержке Вере Анатольевне.
Услышав, как хлопнула дверь шестнадцатой квартиры, и привычно подняв глаза от вязания, она лишилась дара речи.
По лестнице спускался… Негр!
Конечно, Вера Анатольевна не была расисткой, но все же эта особа из шестнадцатой перешла всякие границы. Ее мужа не видно уже несколько дней — наверное, он в командировке, или как там это сейчас называется, — а у нее что ни день, то новые мужчины. Ну кому это может понравиться? И какие у нее экзотические вкусы! То старик какой-то, то кавказец, а теперь уже до негров добралась…
Причем особенно возмутило Веру Анатольевну то, что на этом негре было надето кашемировое пальто симпатичного хозяина квартиры.
Прошло каких-нибудь полчаса, и негр в кашемировом пальто вернулся обратно, весьма любезно поклонился консьержке, поднялся по лестнице и, судя по звуку, открыл дверь шестнадцатой квартиры собственным ключом.
Нет, ну что же это творится на свете?!
Вернувшись из «Аквилона», Леня разложил на столе перед Лолой целую пачку фотографий.
— Ну, смотри внимательно, найдешь ты здесь свою таинственную незнакомку?
— Ну как там, в «Аквилоне», не удивились, что вместо меня приехал такой симпатичный негр? — спросила Лола, разглядывая первую фотографию.
— Да нет, ничего особенного, — Леня улыбнулся, — я им представился твоим шофером и старался говорить с ужасным акцентом. Так одна рыжая девица чуть меня не изнасиловала в коридоре!
— Это, конечно, Вика Мигунова, — невозмутимо прокомментировала Лола, — она от симпатичных негров просто сама не своя… Ну и как ты — я надеюсь, ответил девушке взаимностью?
— Как можно! Я мальчик приличный, тем более — на работе, моя хозяйка мадам Чижова будет сердиться… ну ладно, узнаешь ты кого-нибудь?
— Ну, это понятно, это Пеликанский, обжимается с Веркой, старый греховодник… Это модельер Стаканский со своим балетным мальчиком Ильхановым… он на Ильханове пробует все свои коллекции от кутюр… И, конечно, еще многое другое… Ну, это, кажется, отец целого выводка вундеркиндов, — Лола перевернула фотографию и прочла карандашную надпись на обратной стороне, — да, точно, это Мандаринов… Ну, здесь у нас знаменитый писатель Абевекин — его никто не читает, говорят, скука смертная, но очень модный, у него даже «Плейбой» брал интервью… А рядом с ним — не знаю кто такой, хотя где-то я его, кажется, видела…
— Зато я знаю, кто это, — включился в викторину Маркиз, заглянув через Лолино плечо, — это как раз и есть Богомолов, с которым я имел счастье дважды беседовать в его шестисотом «Мерседесе», что едва не кончилось трагически…
— Понятненько, — Лола внимательно посмотрела на тяжелое, властное, одутловатое лицо и перешла к следующей фотографии:
— Ну, это — ясно, это небезызвестный Гроссмутер, редкостный козел, его всюду зовут только из-за Абевекина, они вроде как друзья. О, а это мы с Олегом Игоревичем! — Лола обрадовалась, как будто случайно встретила в чужом городе старого знакомого. — Смотри-ка, а вот и наша Валерия!
Маркиз с интересом посмотрел на фотографию: ему так часто приходилось слышать о покойной Валерии Борисовне, но он первый раз увидел ее на фотографии. Лицо женщины действительно было холеным и ухоженным, но в нем была заметна какая-то неуверенность, она смотрела куда-то за пределы снимка с таким выражением, с каким смотрят подчиненные на сурового и нелюбимого шефа…
— Ты говорила, она такая властная и самоуверенная, — проговорил Леня, — а здесь что-то не похоже…
— Вот, еще она, с какой-то женщиной разговаривает, — Лола придвинула к себе следующую фотографию.
На этой фотографии Валерия Кликунец была снята рядом с молодой, очень красивой женщиной, которая, судя по всему, за что-то выговаривала своей собеседнице. У Валерии на снимке был вид подчиненный и оправдывающийся.
— А ведь это она, — проговорила наконец Лола.
— Кто — она? — переспросил Маркиз.
— Ну, та женщина, у которой я видела брошь со звездой и полумесяцем…
— Ты уверена? На этой фотографии никакой броши не видно.
— Но она здесь снята вполоборота, а брошка, наверное, с другой стороны, поэтому и не попала на фотографию.
— Смотри-ка, ваша Валерия явно перед ней заискивает, смотрит на нее снизу вверх, как на высшее существо… А кто такая эта женщина, ты не помнишь?
— Нет, не помню, — Лола пожала плечами, — нас с ней не знакомили. Но ты знаешь, теперь я припоминаю, я тогда действительно видела ее с Валерией… Они беседовали, пардон, в туалете. Я была в кабинке, когда они вошли, разговаривая на повышенных тонах. Слов я не разобрала, или просто не прислушалась, но только когда я вышла, они так резко замолчали, и эта красотка с брошкой проводила меня недовольным взглядом… Ну, понимаешь, как будто я им помешала. Я еще подумала, что наша Валерия в своем репертуаре, клеится к красивой женщине, и что она рубит сук не по себе — эта женщина явно такая холеная, такая обеспеченная, от нее просто за версту веяло богатством и властью, наша Валерия рядом с ней совершенно поблекла, смотрелась жалкой дворняжкой. Хотя кто их разберет, этих богатых дамочек, какого рожна им нужно.
— Ну, можно подумать, ты у нас — бедная трудящаяся женщина, — усмехнулся Маркиз.
— Я актриса! — Лола даже покраснела от возмущения. — А театр — это работа! Ну да где тебе это понять!
— Ну ладно, ладно, не обижайся. Больше ты ничего не помнишь о том вечере?
— Да нет, вроде ничего интересного…
— А ты уверена, что видела брошку именно на этой женщине?
— Да, вроде бы уверена…
— Уверена — или вроде бы?
— Ну уверена, уверена! Давай остальные фотографии посмотрим, может быть, она еще где-нибудь снята так, что видна брошка…
Лола пересмотрела оставшиеся фотографии, время от времени кратко комментируя увиденное:
— Ты только посмотри, как Стаканский вызверился на Гроссмутера — приревновал к нему своего балетного эльфа… А вон Мандаринов, папаша вундеркиндов, лапает в углу Вику Мигунову… Ну, шансов у него никаких — он же белый, да еще и многодетный… А Верка-то, Верка какому-то банкиру на шею вешается… Ну вот, снова наша красотка, но опять брошка не видна…
Маркиз заглянул через Лолино плечо. На очередной фотографии был снят общий план вечеринки. Интересующая их молодая женщина стояла почти в центре живописной группы, и невысокий полноватый модельер Стаканский заслонял ее плечом, так что брошка снова не была видна. Но зато было видно кое-что другое.
Молодая женщина по-хозяйски придерживала за локоть Сергея Никитича Богомолова.
Придерживала его с тем недвусмысленным и единственным выражением лица, которое адресуется всем присутствующим особам женского пола и означает «Не подходить. Частная собственность».
— О, так она жена этого твоего Богомолова! — Лола, как настоящая актриса, тоже вполне однозначно поняла позу и выражение лица.
— Вот оно что! — озадаченно протянул Маркиз.
Он снял телефонную трубку и набрал номер, против которого в его записной книжке было написано «Роза Ш.»
— Рудик! — торопливо произнес Леня, едва услышал полусонный голос своего финансового консультанта. — Рудик, пожалуйста, скажи, что представляет собой жена того человека, ну, ты помнишь, о котором мы с тобой разговаривали последний раз в «Беременной монахине»?
— Ну ты даешь! — недовольно протянул Рудик. — Жена-то тебе зачем? Приударить за ней решил? Не советую, дорогой мой, он очень ревнив! Настоящий Отелло! Неприятностей не оберешься! И вообще, ты же знаешь, я консультирую по финансовым вопросам, жены — это не мой профиль…
— Так что — ты ничего о ней не знаешь?
— Я этого не сказал. На этот раз тебе повезло, о ней как раз я кое-что знаю. В прежней жизни Алена была женой Никиты Стародубцева.
— А это еще кто такой?
— Ты, конечно, его не помнишь. Это было довольно-таки давно…
— Что ты хочешь этим сказать? Ты вроде бы младше меня, почему же я не должен его помнить?
— Не в том дело… Просто это не по твоей части. Был такой интересный человек на ранней стадии нашего доморощенного капитализма, крупный сахароторговец. Его, кстати, съела женщина…
— Папуаска, что ли? Людоедка?
— Сам ты папуас! Собственная компаньонка его разорила, Маргарита Голубовская. Прибрала к рукам контрольный пакет акций их общей компании и связала Никиту по рукам и ногам… Его акции тем самым обесценились, стали неликвидными, а он в них вложил все свои деньги. Ну, мужик не выдержал, обширный инфаркт… в общем, Алена овдовела. Но женщины такого уровня, как она, долго бесхозными не бывают, в прошлом году она вышла за Сергея Богомолова. Кстати, Голубовскую не так давно заказали, и кое-кто поговаривал, что это был свадебный подарок Богомолова…
