Дарья Донцова - Любовное зелье колдуна-болтуна
– А кто их принес? – рассердилась та.
Я сделала глоток чаю и уточнила:
– Ольга притащила щебень и раскидала его по полу? Слабо верится в это.
Алиса поправила салфетки в вазочке.
– По-другому все получилось. Ольга явилась, за стол села, Маринка ей еду понесла и – плюх! Вскрикнула, потом заплакала – больно ей очень стало. Шарова-младшая вскочила и завопила: «Ты кофе на брюки мне пролила, вон пятно на штанине! Заплатишь за испорченную одежду!» И к выходу потопала. Между прочим, больше никого из посетителей в тот момент в кафе не было. На пороге Ольга обернулась, ногой топнула, приказала: «Сейчас же извинись за мое испорченное настроение!» Маринка прошептала: «Простите, я не хотела». Грымза на улицу умелась, а я заметила, что у хамки с туфелек что-то мелкое упало. Не удивляйтесь этому: зрение у меня орлиное, за километр муху вижу. Так вот, едва ведьма за дверь, я пошла посмотреть, чего она потеряла. Мокасины у нее прямо как у вас, только голубые, на мысках тоже стразы, и мне подумалось, что они отвалились, а Ольга могла вернуться и битву из-за них устроить. Гляжу – на полу щебенка бордово-красная, тютелька в тютельку, как вы сейчас показали. Я сообразила, что у мокасов подметка рифленая, камешки туда набились, а в кафе выпали. И кто виноват, что Маринка навернулась? Дочь Шарова!
Глава 27
– Незваный гость хуже налогового инспектора, – объявил Федор Михайлович, входя в конференц-зал, – никто его не ждал, а он приперся.
– Это не про вас, – возразила Антонина.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – попросила я Дубова. – Мы только начали, рассказываю, как съездила к Валерии Леонидовне Вербицкой и о чем говорила с официанткой в кафе.
Присутствующие молча выслушали мое сообщение, потом слово взял Роберт:
– Таня сразу позвонила мне, и я по ее просьбе выяснил некоторые детали. В Лоскутове всегда используют серый щебень, которого в районе навалом. Им засыпаны дорожки в местном парке, несколько проселков, материал берут горожане, имеющие загородные дома. Это самый дешевый, так называемый вторичный щебень, в основном перемолотый бетон, а также асфальт, отсортированные по стандартным фракциям. Хороший бюджетный материал, поэтому он очень популярен. А вот красно-бордовые камешки, которые принесла в кафе Ольга Шарова на своих подошвах, – это гранитный щебень, самый дорогой из всех возможных. Особенно цена высока при небольшом размере камешков, то есть фракций пять-десять миллиметров. Гравий может быть и крупнее – сорок-семьдесят миллиметров, тогда он дешевле. Для сравнения: вторичный щебень при всех равных показателях встанет покупателю раза в два дешевле, так что почувствуйте разницу. Гранитный щебень в Лоскутове никто не берет. Я прошерстил все местные фирмы, торгующие им… кстати, многие путают его с гравием, но это не синонимы…
– Да ну? – удивилась я.
– И мне удалось найти заказ, сделанный в магазине «Дант», – продолжал Троянов, не обратив внимания на мой возглас. – Несколько лет назад один житель Лоскутова заказал именно гранитный щебень в большом количестве. Угадаете его фамилию?
– Николай Витальевич Фатеев, – вспомнила я.
– Молодец, возьми приз, – усмехнулся Роберт. – Мне объяснить, зачем пекарю понадобился дорогущий материал, или сами догадались, что им засыпали парковку и дорогу к бывшему дому Кудрявцевых? Замечу еще, что щебенку надо регулярно досыпать, она разносится машинами, застревая в рисунке шин.
– И правда больше никто этот материал не приобретал? – уточнила я.
– Нет, – отрезал компьютерщик. – Я тщательнейшим образом изучил документы. И могу сказать с уверенностью: серый щебень идет нарасхват, бордовый нет. Что ж, логично – зачем платить в два раза дороже? «Дант» уже подумывает о том, не отказаться ли от гранитного варианта вообще.
– Так, может, у названной тобой фирмы люди дорогой материал не берут, а у других покупают, – высказал свое мнение Денис.
Троянов наклонился над одним из ноутбуков.
– Нет. «Дант» монополист на рынке в Лоскутове и ближайших окрестностях. У продавца завод в Медянске. Кстати, местное население поначалу недовольно было – когда стройка началась, народ во все инстанции письма строчил, требовал запретить возведение предприятия, боялись за экологию. Но потом многие пошли туда работать, и шумиха прекратилась. Еще названная фирма дает десятипроцентную скидку тем, кто живет в Медянске, Лоскутове, в прочих городках и поселках, что невдалеке расположены, плюс бесплатная доставка. Поэтому у «Данта» в околотке конкурентов нет. Конечно, никто не запрещает желающему купить щебенку в «Пингвине» или «Домсервисе», но эти фирмы находятся довольно далеко, цену не скашивают, за привоз материала расплачиваться надо отдельно, поэтому местный люд только у «своих» торговцев затаривается щебнем и гравием. Но я на всякий случай проверил и убедился: за последние десять лет другие производители в Лоскутово ничего не доставляли.
– Ольга была около дома Кудрявцевых, – принялся подводить итоги Жданов, – из ее подошвы в кафе выпали камешки, официантка на них поскользнулась и сломала ногу. Секретарша Елена видела, как Игорь Семенович целовал в гримерке Олю и обещал ей что-то уладить. Фатеев учился с Бражкиным в одном классе. Бедный, в прямом смысле слова, пекарь купил дом колдунов, менял часто «Жигули», но сам ездил на дешевых иномарках, причем по нескольку лет. Да, чуть не забыл! Николай замутил в бывшей обители знахарей роскошный ремонт. Вывод: мэр Бражкин любовно обустроил себе гнездышко для тайных свиданий с Олей Шаровой. Но кто-то из близких либо владельца фабрики посуды, либо торговца харчами узнал о романе и нанял киллера. Потом этот же человек отравил Евдокию Андреевну и Николая Витальевича, чтобы никому правду не разболтали. Думаю, преступник из семьи Шаровых.
– Мммм… – протянула я.
– Да! – повысил голос Денис. – В живых оставили девушку, а не мужика. Убийца из клана Бражкиных поступил бы наоборот, убрал бы Ольгу.
– Дом в карьере перешел в собственность Фатеева много лет назад, – напомнила я, – Оля тогда еще пешком под стол ходила. Пусть Бражкин изменял жене, но он не педофил.
– Почему нет? – уперся Жданов.
Глеб Валерьянович кашлянул.
– Денис, известны случаи, когда растлители детей похищали их и потом долго жили с ними. Но едва те достигали половой зрелости, преступники теряли к ним интерес. И как ты себе представляешь ситуацию: Игорь Семенович регулярно увозит семилетнюю Олю в дом колдунов, а потом возвращает к папе-маме? Никто этого не замечает, а сама девочка молчит? Нет, если у мэра с девушкой была связь, то она возникла, когда младшая дочь Шарова заневестилась. Что не исключает возможности найма киллера со стороны разных людей. Василий Петрович, Светлана Алексеевна, Каролина Олеговна и все ее сыновья-невестки, Катя и Аня Шаровы, Алевтина Степановна – любой мог захотеть наказать сластолюбца Бражкина. Кроме того, есть неизвестные нам прежние любовницы мэра. Кого-то же тот привозил в дом на дне карьера раньше! У женщин легко вспыхивает ревность. Допустим, предыдущая получила отставку, проследила за мэром, увидела новую кралю…
– Здорово же мужик шифровался, если его за столько лет на «горячем» не поймали, – восхитилась Антонина. – И никто из красавиц не проговорился. Наверное, они получали щедрые подарки. Наезд на Бражкина все меньше и меньше походит на банальное ДТП.
Борцов, как прилежный школьник, поднял руку.
– Можно мне продолжить?
– Я кое-что интересное нарыл, – одновременно с Глебом Валерьяновичем сказал Роберт.
– Пожалуйста, говори, – вежливо предложил Троянову эксперт.
– Нет, нет, после вас, – галантно отказался компьютерщик, – я не тороплюсь.
– Я тоже не спешу, начинай, – стоял на своем Борцов.
– Не хочу вас опережать, – помотал головой Роб.
Иван Никифорович покосился на меня, и я взяла руль беседы в свои руки.
– Глеб Валерьянович, слушаем вас.
Тот открыл толстую папку, лежащую перед ним на столе.
– Роберт пытался найти кое-какие сведения в местном архиве медицинских документов…
– У них там бардак, – подал голос Троянов. – И почти ничего не оцифровано, в электронный вид переведены лишь документы за последние несколько лет, я могу только в них пошарить.
– В общем, мы решили работать в паре, – сообщил эксперт и потер руки. – Я, со своей стороны, отправился в архив и стал возиться с историями болезней, люблю работать с живыми записями, а Роб погрузился в доступные ему электронные базы. И, пожалуй, будет правильнее, если рассказ начну я, потому что выяснил интересные факты прошлых лет. Кстати, Троянов сетует, что в компьютере у местных архивистов все плохо, а я отмечу, что в реальных бумагах полнейший порядок. Заведует хранилищем медкарт и всего прочего Агния Генриховна Бундт, этническая немка. Внимание: даме девяносто лет.
