Наталья Горчакова - Я написала детектив
Действительно русское «буйное лето». И в прямом и переносном смысле.
Спрятаться было абсолютно негде. Вокруг одни строения и заборы. Правда, никто сделать это даже не спешил.
Измученные затянувшейся жарой, все шли как ни в чем не бывало, словно и не было никакого дождя. Где-то закричали громко: «Ура!» — радуясь долгожданной стихии. Сверкнула молния, ударил гром, по-прежнему не напугав прохожих.
Я тем не менее решила, что, насквозь промокнув, не слишком приятно тащиться полтора часа через всю Москву, и, встав у края дороги, подняла руку.
Денег у меня с собой немного, но до метро, надеюсь, хватит.
Передо мной остановилась новенькая красная «девятка». Дверца распахнулась.
— Садитесь скорей.
Я не стала заставлять себя упрашивать и юркнула внутрь салона.
— Из-за меня у вас тут сейчас все намокнет.
— Ничего, сиденья кожаные. Протру.
— До метро довезете?
— О чем разговор!
Машина тронулась.
«Дворники» усердно разгоняли воду, потоками стекавшую по стеклу. Пелена дождя ограничивала видимость.
— Ну и знатный дождище! — восхитился водитель.
— Наконец-то, а то все высохло.
— Точно. Не удивительно. Первый дождь за месяц. И дышать совсем нечем. Концентрация выхлопных газов на пределе.
— Только как ни жди дождя, он все равно застанет тебя врасплох и без зонта.
— Закон подлости.
— Это правда.
— Ремень, пожалуйста, пристегните, я водитель начинающий, а дорога сами видите какая, лучше не рисковать.
Я послушно пристегнула ремень безопасности.
— А вам вообще куда? — спросил он. — Я в Марьино еду, не по пути?
— Спасибо, но мне совершенно в другую сторону.
— Тогда до метро подброшу.
Добраться до метро нам было не суждено.
Наша машина притормозила на светофоре. Дождь усиливался и прекращаться не собирался. Еще бы, целый месяц копил силы, чтобы обрушиться в этот день.
Мы с водителем мирно разговаривали на такую отвлеченную тему, как погода, когда в нашу машину сзади неожиданно врезалась другая. «Девятку» бросило вперед, закрутило на месте. Нам повезло уже в том, что поток машин, пересекавших перекресток, в этот момент иссяк, а также что были пристегнуты ремни безопасности. Но ощущение, я вам скажу, не из приятных. Тебя бросает сначала вперед, потом назад.
Все произошло так стремительно, что я не успела испугаться. Только какая-то нелепая, неуместная мысль пронеслась в голове: нужно мне цветы из комнаты на кухню переставить, там им будет лучше, света больше.
Столкновение было соответственно обставлено, сопровождалось разрядом молнии, ударом грома. На глаза мне попался рекламный щит, и почему-то я ужасно огорчилась, что не успела прочитать надписи на нем.
Вокруг все совершенно серое от дождя, едва видно, что происходит. Я услышала визг тормозов, скрежет металла, звук удара и вцепилась в приборную панель, приготовившись к очередному толчку. Его не последовало. Машина замерла на месте. Возможно, тормозила и наша «девятка», но удар пришелся не по ней. Видимо, столкнулись еще какие-то машины.
Мы с водителем переглянулись.
— Вы в порядке? — спросил он меня с беспокойством.
— Не знаю, а вы? — Голос дрожал, руки тоже.
Дверца распахнулась. Взволнованный голос откуда-то из-за пелены дождя:
— Вы не ранены?
— Кажется, нет.
— Моя жена уже вызывает по мобильному «скорую помощь». Мы все видели.
— Сидите здесь, — сказал мой попутчик и, выскочив из машины, пошел разбираться.
Вот так из одной истории без перехода попадаешь в другую. Не промокла, так в аварию угодила. Спасибо, никто не пострадал. Собственно, неудивительно, что машины столкнулись. Видимость нулевая.
Я, не придя в себя, сидела на месте. Меня о чем-то спрашивали незнакомые люди. Плохо соображая, я смотрела на струйки воды, стекавшие по стеклу, и что-то отвечала, но что, не помню, — видимо, провалы в памяти.
Первым делом примчалась ГАИ.
«Скорая» прибыла минут через пятнадцать. Мне снова стали задавать вопросы. Их я тоже помню смутно.
Машина «скорой помощи» стояла рядом, и врач говорил по переговорному устройству.
— Что там? Тяжелый случай? — спросили откуда-то издалека.
— Всего четверо. Двое ранены тяжело. У одного легкие ушибы. Женщина, похоже, в шоке. Что с ней, не знаю. Возможно, травма головы.
Это он про меня?
— Какие признаки? Спинномозговая жидкость течет?
— Вроде нет.
Услышав этот обнадеживающий, исключительно оптимистичный обмен информацией, я отключилась, впервые в жизни потеряв сознание, видно, от перегрузок последних дней.
Что происходит, когда ты теряешь сознание? Для меня это был первый опыт, и мне снился сон, хотя этого и не должно было быть. Нет, я не шла ни по каким белым коридорам, и свет не маячил в конце туннеля, не так уж безнадежна я была. Мне снилось, что я вышла из машины. Лил непрекращающийся дождь. Я пошла к метро.
Дальнейшее расплывается в тумане.
Очнувшись, я увидела перед собой перепуганное лицо Говоруна. Это был уникальный случай: я была рада его видеть.
— Ты как?
— Жива… Кажется, — прибавила я и осмотрелась. Что это? Какая-то незнакомая белая комната. — Где я?
— В больнице.
— Что со мной?
— Ничего. Во всяком случае, так мне предварительно сказали.
Я села, прислонясь к спинке кровати. Голова немного кружилась.
— Какое-то странное состояние, то ли это я, то ли нет, — не замедлила поделиться я своими впечатлениями.
— Тебе что-то вкололи. Наверное, успокоительное или снотворное.
Я что, спала? Сны мне точно снились.
— Тогда понятно.
— Выглядишь не очень.
— Большое спасибо. Умеешь ты говорить комплименты.
— Это не комплимент. Констатация факта. Чтобы тебе жизнь медом не казалась.
— Последнее время она мне что-то такой и не кажется.
— Ага! Принимаешь действительность как она есть?
— Неприглядную, надо заметить.
— Своей способности к оптимизму ты не утратила, это успокаивает.
— Ты волновался?
— За тебя? Не слишком.
— Я-то надеялась!
— Напрасно.
— А как ты здесь очутился?
— У тебя не было с собой совсем никаких документов, нашли в сумке листок с моим номером телефона. Надо было с тобой что-то делать. Вот меня и вызвали.
— Опознать труп? — засмеялась я, и это его разозлило:
— Послушай, Горчакова, ты вообще можешь сказать, в какую историю влезла?
— Расследовала твое дело, — сообщила я ему непреложную истину.
— Какое дело? Ты что, дура?
Радость по поводу появления Говоруна мгновенно испарилась.
— Это ты идиот, Смирнов. Из-за тебя я попала во все эти неприятности.
— Из-за меня? Ты что, совсем?.. Что ты мелешь? Я тут с какого бока?
— А кто кашу заварил?
— Я думал, поговоришь со старушкой, ну с соседями, и все на этом благополучно закончится. А ты куда полезла?
— Не учи меня. Ты, что ли, картины нашел?
— Горчакова, ты полная идиотка. Ты головой еще раньше стукнулась. До этой аварии. Какие еще картины?
— Твоей тетки, Смирнов, — заорала я на него вне себя.
Он действительно такой кретин или только прикидывается?
— Да она их в музей отдала. Признаться в этом не хочет, вот и сказала, что украли. Это уже не в первый раз.
— Что?! Что она сделала?.. Повтори… В музей?! И ты знал?
— Вначале нет.
— А когда мне звонил, знал? — Он смутился. — Знал, да?
— Ну знал.
— Однако, ты и сволочь, Говорун! Повесить тебя за это мало.
Такого я даже от него не ожидала. Чем же я занималась все это время?
— А ты что, шуток не понимаешь? Я тебя разыграл, что с того?
— Да ты соображаешь? Меня чуть не убили из-за твоих розыгрышей.
— А я мог предположить, что ты по уши в этом завязнешь? — огрызнулся он. — Как ты только умудрилась в такое вляпаться?
— Все ты виноват.
— Я?!
— Естественно.
— Знаешь, что от тебя могли оставить? Одно мокрое место — и никаких воспоминаний. Это еще в лучшем случае. Тому, кто вас стукнул, человека убить — что муху шлепнуть.
— Так это было преднамеренно? Я решила — случайность.
— Да, конечно, случайно известный бандит ни с того ни с сего попадает в банальную аварию. Только ты можешь до этого додуматься. Ему просто дождь помешал, не рассчитал и, вместо того чтобы вас угрохать, сам вылетел на встречную полосу прямо под грузовик.
Так вот звук какого удара я слышала. Это его машина врезалась.
— И что с ним?
— В реанимации отдыхает вместе с дружком на соседних кроватях. Очухаются или нет — неизвестно.
— А как водитель машины, в которой я была?
— С ним все в полном порядке. Пара ссадин и синяков. Пострадал даже больше, чем ты. Ты вон целехонька.
— Слава Богу!
— Вы вообще легко отделались. Конечно, машина его требует теперь такого ремонта, о-го-го! Но сами живы-здоровы. А теперь я тебя отвезу домой, если ты опять не намерена в обморок падать. По дороге расскажешь. Как чувствуешь-то себя?
