Дарья Калинина - Вояж на Кудыкину гору
И Алла Аркадьевна пренебрежительно махнула рукой. Подруги же с интересом рассматривали женщину. На вид ей было за шестьдесят, но двигалась она довольно легко, несмотря на легкую хромоту.
– Простите, мы понимаем, что не вовремя, только мы к вам совсем не из-за потопа, – сказала Мариша.
– Нет? – удивилась Алла Аркадьевна. – А по какому же вопросу?
– Мы по поводу одного вашего ученика, – сказала Мариша.
– Я давно на пенсии, – суховато отозвалась Алла Аркадьевна. – Хотя могла бы и еще поработать, но неудачно прошлой зимой упала. Перелом. Долго лечилась, а потом уже не захотела снова выходить на работу.
– Почему? – машинально полюбопытствовала Мариша, хотя ей было ровным счетом все равно, почему Алла Аркадьевна решила уволиться.
– Директор у нас сменился, – тем не менее ответила пожилая учительница. – А новая директриса мне не по душе. Болтает много, а толку – ноль. Да и поборы с родителей ввела. Раньше тоже просили, но все же на конкретные цели. На парты, на учебники, на покраску стен. А сейчас родители и не знают, за что платят и куда их деньги идут. Спонсорский взнос – весь сказ!
И Алла Аркадьевна неодобрительно покачала головой. Подруги переглянулись. Похоже, они столкнулись с редкостной в наши дни принципиальностью. Однако они и так много времени потеряли, рассматривая чужой черный потолок, пора было приступать к цели своего визита.
– Дело в том, что человек, по поводу которого мы к вам пришли, учился у вас раньше, – сказала Мариша. – Валерий Мутнов. Помните его?
Вместо ответа Алла Аркадьевна опустилась на табуретку. И лишь после этого подняла на подруг глаза и тихо спросила:
– Вы из милиции?
– Почему вы так решили? – тоже понизила голос Мариша.
Алла Аркадьевна поднялась с табуретки, прошла к двери и плотно ее прикрыла.
– Не хочу, чтобы Настенька слышала наш разговор, – пояснила она подругам, возвращаясь на свое место. – И так мой сын воспитывает ее слишком уж в духе времени. Не хватало еще, чтобы она узнала, что ее честная, принципиальная бабушка воспитала отпетого уголовника.
– Вы это про Валеру? – уточнила у нее Юля.
– Про него! – вздохнула Алла Аркадьевна. – Что он еще натворил?
– Мы подозреваем, что он причастен к ограблению, а возможно, и к убийству, – произнесла Мариша.
Алла Аркадьевна тихо охнула, схватившись за сердце.
– Господи, еще и это! – прошептала она. – Что же это на свете делается?! Валера и вдруг убийца? Какой ужас! Скажи вы мне об этом лет десять назад, ни за что не поверила бы. Но теперь… После того как Валера уже получил один срок и как он себя вел после освобождения, я готова вам поверить. Но все же убийство – это уж слишком. Первый свой срок ведь Валера получил за кражу.
– А что он украл?
– Так вы не в курсе, – вздохнула Алла Аркадьевна. – Что же, садитесь. Я вам расскажу, хотя если честно, то эта история не из тех, которые приятно вспоминать старой учительнице.
Она щелкнула выключателем на пузатом электрическом чайнике «Тефаль».
– Простите, все печенье и конфеты размокли, когда у нас сегодня начался этот потоп, – извинилась она. – Придется попить просто чаю без всего. Или вы предпочитаете кофе?
Подруги предпочитали, чтобы она наконец начала рассказывать про Валеру, но пришлось выдержать ритуал гостеприимства, навязанный им Аллой Аркадьевной, до конца. А у нее, как у многих пожилых педагогов, с годами выработались несокрушимые принципы. И видимо, один из них гласил – нельзя не напоить чаем пришедших в дом людей, даже если эти люди от чая будут и отказываться.
– Валера был самым многообещающим мальчиком не только в своем классе или в своем выпуске, но, пожалуй, даже за все время моей педагогической практики, – начала Алла Аркадьевна. – Было просто удивительно, как легко все ему давалось. Память феноменальная, стоило ему один раз прочесть страницу, и он даже через год мог с фотографической точностью пересказать текст. И сделать необходимые для пояснений чертежи и рисунки. Одним словом, мне больше никогда не приходилось видеть столь одаренного мальчика. Я по справедливости гордилась им. И самое удивительное, что родители ему в учении никак не помогали.
– Почему?
– Понимаете, мать у Валеры умерла, когда ему было тринадцать лет. Будучи обрусевшей мусульманкой, она считала, что взрослого сына должен воспитывать отец. Но ее муж был чистокровным русским. И подобно многим русским мужчинам и отцам в воспитании сына почти не участвовал. И надо же, чтобы у таких родителей родился редкостно талантливый ребенок! Одним словом, чудо.
– И вы уделяли Валере особое внимание?
– Я вела в их классе историю, – тихо произнесла Алла Аркадьевна. – И всегда симпатизировала Валере. Поэтому мне казалось вполне естественным, когда он из всех путей, которые открывались ему после школы, предпочел идти учиться на исторический.
– И он поступил?
– Конечно! – кивнула Алла Аркадьевна. – Какие могли быть сомнения? Но, увы, случилось то, чего я всегда боялась больше всего на свете. Сказались дурные гены его родителей. Валера совершил проступок, попал под суд, был отчислен из института, а дальше его жизнь стала, на мой взгляд, сплошной деградацией. После тюрьмы учиться он так и не пошел. Работать тоже нигде не стал. Я несколько раз навещала его, но так и не поняла, на какие деньги он существует и даже ведет вполне безбедное существование.
– Может быть, его содержала женщина?
– Не думаю, – покачала головой Алла Аркадьевна. – В его квартире не было женских вещей. И жил он один. Это ведь всегда видно.
– А друзья? – спросила Мариша. – Были у него друзья? По школе, например?
– Я могу назвать вам только двух мальчиков, – ответила Алла Аркадьевна. – В школе они общались с Валерой больше остальных. Но когда мы с Валерой виделись в последний раз, я спросила о них. И поняла, что никаких отношений с друзьями Валера после тюрьмы не поддерживал. Вероятно, стеснялся. Или из гордости.
– Но с кем-то же он должен был общаться? – расстроенно спросила у нее Мариша.
– Не знаю, – в сомнении пробормотала Алла Аркадьевна. – Не хочется даже говорить, но мне показалось, что теперь круг общения Валеры составляют какие-то криминальные личности. Не хочу даже думать, но вполне возможно, что он связался с террористами.
– Как? – удивилась Юля. – Вы видели их? И по внешнему виду определили, что это террористы?
– Одного видела, который приходил и звонил, – кивнула Алла Аркадьевна. – И Валера говорил с ними не по-русски. Не могу сказать вам точно, что это был за язык. Но какой-то восточный. Возможно, арабский.
– Он знал арабский?
– И не только арабский, – вздохнула Алла Аркадьевна. – Арабский он выучил еще до поступления в институт. Его всегда интересовал Восток. Его история, культура, языки и обычаи. Я же говорила, его мать была мусульманкой. И что-то от нее должно было передаться сыну. И вообще, Валера всегда был романтиком. Думаю, что именно романтическими увлечениями он и руководствовался при выборе специальности. Я до сих пор корю себя, что не настояла на более практичном выборе. Например, экономист или даже биолог. Я уверена, способностей у Валеры хватило бы для любого института.
– Очень странно, – пробормотала Мариша. – Вы так хорошо осведомлены о жизни Валеры. Знаете, какими были его родители, знаете, с кем он общается. И бывали у него в гостях, даже после тюрьмы. Неужели вы так привязаны к своему бывшему ученику?
Алла Аркадьевна тяжело вздохнула и как-то сразу поникла. Потом она встала и еще раз проверила, не подслушивает ли вездесущая Настенька за дверью. Убедившись, что все спокойно, Алла Аркадьевна вернулась к подругам.
– Так и быть, – вздохнула она еще раз, – скажу вам всю правду. Дело в том, что Валера был не только моим учеником. Он еще и мой племянник.
– Как?! – воскликнули подруги.
– Ну да, сын моего родного брата, – кивнула Алла Аркадьевна. – А что вы так удивляетесь? Мой брат – отец Валеры всегда был неравнодушен к спиртному. Пока была жива Лайла, мой брат держался. Но после ее смерти он совсем пал духом, чаще прикладывался к бутылке. Одним словом, ему было не до воспитания сына. А у мальчика как раз начинался переходный возраст. Я сумела в конце концов убедить брата, что сыну нужен трезвый отец. Но он ограничивался тем, что работал и все деньги приносил в дом. Но из-за того, что мой брат порой сутками пропадал на работе, Валера опять же оказывался предоставленным самому себе. И конечно, я, как могла, заботилась о племяннике. Тем более что он легко и охотно учился.
– Понятно, – кивнула Юля.
Подругам и в самом деле теперь стала совершенно ясна причина, по которой Алла Аркадьевна не отреклась от Валеры и после тюрьмы. В конце концов кровь – не вода. Всегда хочется надеяться, что оступившись один раз, близкий человек больше не повторит своей ошибки. Хотя, похоже, в случае с Валерой этого не случилось.
