Дарья Донцова - Бабочка в гипсе
Я сглотнула слюну:
– Вкуснее?
– Сколько их у тебя в порции? – осведомился Макс.
– Две штучки.
– Отлично! – невесть чему обрадовался он. – Осторожно складываешь их горкой, один на другой, и разом запихиваешь в рот.
– Может, лучше порезать на кусочки? – усомнилась я, поглядывая на принесенные официантом нож и вилку.
– Вот это основная ошибка европейцев! – возмутился Максим. – Хотят полакомиться диковинной кухней, а подходят к ней со своими мерками. Папироль, именно так правильно произносится название, а не на итальянский манер «папироли», привезен с Востока, там он считается праздничным кушаньем. Арабы предпочитают есть его руками, и они правы, потому что столовые приборы изменяют вкус. Накромсаешь папироль, из него вытечет большая часть начинки, а она здесь основной компонент. Ну, начинай.
Я аккуратно выполнила указание Макса.
– Разевай пошире рот и заталкивай в него пирамиду, – крикнул он из трубки.
Я подчинилась.
– Ну как? – заботливо осведомился Максим. – Почему не слышу вопля?
Мои зубы сомкнулись и прорвали тонкое тесто. Сначала язык ощутил, как из папироля выдавливается нечто, смахивающее на кисель. Потом нёбо защипало, в глотку вонзились сотни мелких иголочек: наверное, такое ощущение испытывает лиса, решившая проглотить ежа. Но только в моем случае ежик был нафарширован атомными боеголовками.
Рот превратился в полигон для испытания ракет. По языку каталась раскаленная петарда. По щекам потекли слезы, и я поняла, что выражение «искры из глаз» не фигуральное. У меня из-под век вырвались струи огня, а из носа, кажется, повалил дым.
– Господи, – прошептал Сеня, – атас!
Я бросила телефон на стол и опрометью кинулась искать туалет. Следующие пятнадцать минут ушли на полоскание рта холодной водой и на питье ледяной минералки, которую притащила испуганная официантка. Кое-как мне удалось погасить пожар, я напудрила нос и медленно выползла в зал.
– Жива? – озабоченно поинтересовался Сеня.
Я кивнула.
– Ну ты даешь! – восхитился помощник Льва Георгиевича. – Слопать разом порцию папироли! Это как гранату проглотить! Я их рублю на малюпусенькие кусочки и очень осторожно, по крошечке, забрасываю в рот. Знаешь, из чего их готовят?
– Нет, – еле слышно призналась я.
– Это национальное мексиканское блюдо, – ввел меня в курс дела Сеня, – блинчики из пресной кукурузной муки, внутри начинка из пяти сортов перца – жгучий красный, кайенский, дьявольский оранжевый, зеленый сатана и белая акула.
Я покосилась на телефон. Ну, Макс, погоди! Решил отомстить мне за то, что я отправилась в ресторан с другим мужчиной? Нанесу тебе ответный удар!
Я поманила пальцем официанта, тот, чуть не упав, ринулся к столику.
– К вашим услугам.
– Папироли не совсем удались, – стараясь казаться бодрой, зачастила я, – повар не доложил в них начинки. Есть что-нибудь позабористее?
– Уточню, – поклонился лакей и убежал.
Мы с Сеней продолжили беседу. В основном говорил он, откровенно сплетничая о шефе.
– Специально для вас на кухне готовят соус «Кольт», – зашептал официант, материализуясь у столика.
– Острый? – мстительно спросила я.
– Его убрали из меню, потому что до сих пор не встретился посетитель, способный слизнуть хоть каплю соуса, – заверил парень. – Подлива готовится из потрохов амазонской жабы, а она…
– Прекрасно, – обрадовалась я, – амазонская жаба полностью соответствует моим желаниям. Две порции. Возьму их домой.
Юноша испугался:
– Хотите употребить «Кольт» в пищу?
Более дурацкого вопроса и не придумать. Нет, я заказываю в ресторане блюдо, потому что решила с его помощью почистить сапожки! Но моя мама всегда повторяла: «Солнышко, не всем людям удалось в детстве получить хорошее воспитание и достойные манеры, всегда помни о снисходительности».
Я подавилась замечанием и нежно проворковала:
– Да. Люблю поужинать в кровати, глядя в телевизор.
– Есть более приятные способы самоубийства, – высказал свое мнение официант.
– Душенька, лучше закажи кусок хорошего мяса, – предложил Сеня.
Я подмигнула лакею:
– Что, так плохо?
Парень оглянулся, склонился к моему уху и зашептал:
– Знаете, почему хозяин вычеркнул «Кольт» из карты? Ну закажет его раз в год какой-нибудь идиот, так ему и надо. Но из-за соуса пришлось в кухне ремонт делать. Антонио капнул им на столешницу – получилась дыра. Потом Марко наливал соус в чашку и промахнулся, малая толика попала на пол. Не поверите, паркет прожгло вместе с цементной стяжкой. Вы все еще хотите попробовать «Кольт»? Тогда придется оплатить специальный контейнер: соус можно перевозить лишь в особой таре, предназначенной для соляной кислоты.
Глава 22
Домой я опять приехала поздно, погладила собак и, не заходя в спальню, пошла в кухню, чтобы осторожно поставить на подоконник соус «Кольт». Возле одного из шкафчиков стояла баба Нила.
– Не спишь? – удивилась я.
Старуха поморщилась:
– Плечо ушибла, налетела в сарае на деревяшку, теперь синяк наливается. Вроде у тебя была мазь, ты ее Нинке давала, когда Игорь из садика с бланшем на лбу вернулся. Называется по-хитрому… трок… брок… казин.
– Троксевазин, – улыбнулась я, – лежит в ящике, пользуйся на здоровье.
– Именно что на здоровье, – вздохнула хозяйка и вынула тюбик. – Пойду обмажусь от души на дармовщинку.
Я зевнула, отправилась к себе, начала переодеваться и услышала из второй комнаты голос Макса:
– Как день прошел?
Я подпрыгнула и стукнулась лбом о дверь шкафа.
– Что ты здесь делаешь?
– Жду Евлампию Романову, – ответил Максим, выходя из укрытия. – Понравился тебе папироль? Великолепно прочищает мозги.
Я округлила глаза:
– Прости, я не стала пробовать вкуснотищу, Арсений Леонидович отсоветовал.
– Арсений Леонидович? – с непередаваемым выражением лица повторил нахал.
– Помощник Льва Георгиевича, начальника нового управления по борьбе с особо опасными преступниками, – уточнила я. – Ты зря ревновал, это правда была чисто деловая встреча.
– Насчет Отелло это не ко мне, – быстро парировал Макс.
– Зачем тогда ты приехал сюда на ночь глядя? – засмеялась я. – Или еще не понял – я не из тех женщин, которые благодарят кавалеров в койке за первый совместный ужин?
Макс сел в кресло:
– Я привез результат анализа бумажной салфетки. Подумал, тебе это будет интересно!
Я моментально забыла про мексиканское блюдо и свое желание отомстить нахалу.
– Говори.
– Кровь принадлежит мужчине, группа первая, резус положительный, – монотонно перечислял Макс, – она из носа. Вероятно, у человека слабые сосуды или он слишком сильно чихнул, такое случается. С большой долей вероятности верно второе предположение, потому что эксперт обнаружил следы неомицина сульфата, дексаметазона метасульфобензоата, фенилэфрина гидрохлорида. Все вещества входят в состав капель от насморка. Складывается следующая картина: некто пшикает в ноздри спреем, со вкусом чихает, вытирает капли крови и бросает салфетку на пол.
– Это все? – с разочарованием спросила я.
Максим положил ногу на ногу:
– Могу назвать имя, фамилию и отчество человека, державшего платок.
– Врешь, – не поверила я, – вы не успели бы сделать анализ ДНК.
– Его не потребовалось! – заговорщицки подмигнул Максим.
– Лаборант выжал из капли крови паспортные данные? Держишь меня за идиотку? Сейчас все брошу и поверю тебе, – отрезала я.
Макс щелкнул пальцами:
– Возможности волшебников не ограничены. Тимофей Пантелеймонович Ковригин, год рождения тысяча девятьсот сороковой. Прописан по улице Кушнира, дом восемнадцать, квартира девять.
Я потрясла головой:
– Откуда эти сведения?
– Из базы, – загадочно ответил Макс и засмеялся: – Ты сейчас похожа на обезьянку, которой в лапки с неба упал банан. Бедная мартышка хочет слопать вкуснятину, но не понимает, откуда та взялась. Ешь на здоровье, не отравлено.
– Польщена сравнением с орангутаном, – воскликнула я, – но…
– Ты слишком высокого мнения о собственной персоне, – перебил Макс. – Орангутаны огромны, объединившись в стаю, они легко справляются со слоном. Лампа Романова скорее мартышка, причем из разряда самых мелких, слышала про мини-макак?
– Да, – на всякий случай ответила я, – но в отличие от приматов я хочу знать, где вырос банан? Хотя, может, ты нанял гениального криминалиста? Тот бросает мимолетный взгляд на салфетку и кричит: «Вижу, вижу, это кровушка Ковригина!»
Приятель вытянул ноги почти до середины комнаты:
– С бумажки, которую ты принесла для анализа, сняли отпечатки пальцев. Один оказался вполне пригодным для идентификации. В век компьютеров кое-какие действия ускоряются. Тимофей Пантелеймонович – профессиональный преступник, до восемьдесят пятого года прошлого века регулярно оказывался под присмотром государства, ясное дело, его дактилоскопическая карта есть в архиве.
