Татьяна Полякова - Наследство бизнес-класса
– А отцовских что, не жалко? У отца-то ужас сколько всего было! Нонну едва удар не хватил, когда выяснилось, что ничегошеньки она не получит.
– Но как же так?..
– А вот так. Александр Эдуардович на сына был обижен и всегда твердил, что не оставит ему ни копейки. Нонне, само собой, хотелось, чтоб он все на нее записал, вот и намекнула, мол, надо все по закону… А он цыкнул: ты, говорит, чего это меня хоронишь? Ну, она сразу в слезы, а он ей: помру, тебе все добро достанется. Сын, говорит, у меня гордец, судиться ни в жизнь не будет, еще и от своей доли откажется. Она вряд ли успокоилась, но, думаю, и настаивать не смела. Чтоб хуже не сделать. А когда беда случилась, выяснилось: завещание Збарский давно написал, как только на Нонне женился. И все, что имел, оставил сыну. Жене положил содержание. По мне, так большие деньги, но ей, видно, копейками показались. Оно и понятно, она ведь на богатство рассчитывала. Похоронами отца сын занимался, но в доме не появился, я его так ни разу и не увидела. Ну а потом Нонне сказали о завещании, пришлось ей из дома съезжать – он тоже сыну отошел. Она аж позеленела вся, а Вероника только что на стены не кидалась.
– Из-за того, что денег не получила?
– Может, и из-за денег. Небось, надеялась парня захомутать, а вышло по-другому: он при отцовском богатстве, и она ему не нужна. Очень убивалась.
– А как умер Збарский? – спросила я.
– У него сердце больное было. Всегда при себе таблетки носил. В то утро Нонна по магазинам отправилась, а меня в химчистку послала, костюм Александра Эдуардовича сдать. Я возвращаюсь, а он, бедный, в гостиной лежит. Рядом с диваном. И таблетки эти под рукой. Не успел их принять, так врачи потом сказали. Я к нему, он уже не дышит. Вызвала «Скорую», Нонне позвонила. Она раньше «Скорой» прилетела, да что толку? А потом на Веронику набросилась – девчонка-то дома была, в своей комнате наверху, да еще в наушниках. Александр Эдуардович, может, звал ее, да она не слышала. Нонна потом эти наушники в сердцах выбросила. Видно, любила она Александра Эдуардовича, да и чувствовала, наверное, худо ей без него будет. Так и вышло. Из дома съехали, и жизнь у нее пошла скромная. Мне сказала, на зарплату домработницы денег нет. Содержание-то она получила немалое, можете поверить. Уж точно не чета моей пенсии. Но, с другой стороны, не велика барыня, сама убраться могла, да и девчонке работа лишь на пользу. В общем, простились мы с ней и больше не виделись.
– Из дома их сын Збарского выселил? – уточнила я.
– Этого не скажу. Ничего такого не слышала. Он не приходил, но ведь таким людям самим ходить и ни к чему. У них адвокаты всякие… Знаю, что Нонне дом было жалко, она с каждой комнатой прощалась и все плакала. А дочка, наоборот, торопилась уйти. Зубы сцепила, мать за руку тянет… Характерная очень.
– Вы не знаете, сын Збарского теперь живет в отцовском доме?
– От соседки слышала, он его сразу продал. А где живет, не знаю. Отцу памятник поставил, его рядом с первой женой похоронили. Я к своим езжу, и к Александру Эдуардовичу захожу, мне как раз по дороге. В вазе всегда живые цветы. Выходит, не такой и пропащий сын, как Нонна говорила.
– Возможно, это Нонна могилу навещает?
– Цветы у обеих могил, оттого и решила, что сын. А Нонна уж очень обижена была из-за завещания. Поди, вообще не была на кладбище ни разу с тех самых пор, как мужа схоронила.
Элка большую часть разговора сидела молча и едва не зевала. Такое поведение меня возмутило: похоже, подруга к расследованию успела охладеть. Все вопросы, которые пришли мне в голову, я уже задала, и вскоре мы с Ольгой простились. Только я собралась высказать Элке свое недовольство, как она проговорила:
– Помню я эту историю.
– Серьезно? – хмыкнула я, памятуя, что произошли описанные события как минимум девять лет назад, в те времена Элка о журналистике только мечтала.
– А то! Бухгалтерша наша, Анна Ивановна, мозги вынесла своими рассказами. Она с первой женой Збарского дружбу водила. Пара, по ее словам, идеальная. С сыном у Збарского проблемы были, слишком много он от него требовал, а тот не стал терпеть папашу-тирана и смылся. Наша Анна утверждала, что супруга из-за этого и заболела. Диагностировали у нее рак в последней стадии. Вот такая грустная история. Отец с сыном по этому поводу повздорили еще больше, друг друга обвиняя во всех грехах. Казалось, Збарский от горя не сегодня-завтра и сам скончается, а он взял да женился. Наша Анна всегда приводит его в пример, повествуя о мужиках-предателях. Ему бы в монастырь, а он обзавелся услужливой бабой лет на двадцать моложе. Та только что на него не молилась. О его неладах с сыном все знали и были уверены: ушлая тетка все к рукам приберет. Но Збарский оказался хитрее. Все завещал сыну, а жене – ежемесячное содержание. По-моему, пятьдесят тысяч рублей – сущее издевательство, учитывая, каким баблом он располагал. Еще оставил ей квартиру, весьма скромную, а дочке стипендию на время учебы. Короче, не жирно. Аннушка назвала это мужским вероломством.
– У меня вопрос: какого лешего мы тратили время на Ольгу? – возмутилась я.
– Так я не знала, что речь о Збарском! Для меня новость, что его вторая жена – мать Вероники.
– Да, ты великий профессионал!!
– В конце концов, я не веду светскую хронику, – обиделась Элка. – Кстати, по словам той же Аннушки, ходили упорные слухи, что Збарскому молодая жена помогла на тот свет отправиться.
– Каким образом?
– Могу уточнить, если хочешь.
– Ты у Аннушки лучше про сыночка спроси.
– Да я и так тебе отвечу: папин бизнес продал и укатил с большими деньгами за границу.
– Точно?
– Конечно. Все наши богатеи непременно туда сбегают. Видно, там медом намазано. Клятвенно заверяю: серьезного бизнесмена по фамилии Збарский в нашем городе точно нет.
– Нет так нет, – пожала плечами я. – Подведем итог. Мать Вероники была в шаге от больших денег, но их не получила. Через некоторое время сама Вероника знакомится с богатым парнем, но незадолго до свадьбы он вдруг погибает.
– Не везет девке, – хмыкнула Элка. – Зато с Волковым счастье привалило. Да длилось недолго.
– Вот именно, – буркнула я.
– Ты это к чему? – не поняла подруга.
– Вдруг в словах Марго что-то есть?
– В смысле Волкова муженька кокнула? Смелое утверждение.
– Вовсе не утверждение, – нахмурилась я. – Но, согласись, есть над чем поразмыслить.
– Размышляй на здоровье, а мне к Вовику пора.
– Ты все еще надеешься на сенсацию века или влюбилась?
– Теперь уж и сама не знаю. Тебя домой отвезти?
– Доберусь. Дуй к своему Вовке.
Мы с Элкой простились, и я пешком отправилась домой. Если уж я в отпуске, стоит больше времени проводить на свежем воздухе. Само собой, мысли мои были о Веронике. Девушка стремилась к богатству и наконец его получила. С третьей попытки. По идее, должна бы своим новым положением дорожить. Волков – молодой, интеллигентный мужчина, безусловно, вызывающий симпатию. А она бросается в объятия Аркадия, рискуя вновь остаться ни с чем. Может, это жгучая страсть, но как-то не верится. Не производит он впечатления мужчины, от которого женщина теряет голову.
Тут я некстати подумала о Ремизове и посоветовала себе получше следить за собственной головой. Он-то как раз из тех, кто способен всерьез испортить девушке жизнь. Один взгляд исподлобья чего стоит, и этот вкрадчивый голос. Змей-искуситель. На эту удочку даже Волков попался. Должно быть, из-за подобных мыслей я довольно холодно разговаривала с Ремизовым, когда он позвонил. Взглянув на дисплей, даже поразмышляла, ответить на звонок или нет. И все же ответила.
– Дело к вечеру, – сказал он весело. – Надевай свое самое красивое платье.
– Пусть в шкафу повисит, – хмыкнула я.
– Хорошо, ужин в домашней обстановке меня тоже устроит.
– Только не сегодня.
– Ты обещала.
– Женщины – существа забывчивые. У меня другие планы.
– Серьезно? Расскажешь о них?
– Не доставай.
– Идешь по следу? Домработница поведала нечто интересное?
– Непременно все расскажу, но в другой раз.
Я убрала мобильный и вздохнула.
– Не позволяй морочить себе голову, – пробормотала сквозь зубы, но настроение было испорчено. Я даже подумала, не перезвонить ли ему. И чтобы избавиться от сомнений, вновь вернулась к мыслям о Волковой. У Аркадия, в отличие от мужа Вероники, с деньгами негусто, зато есть иные достоинства. Вероника интеллекту запросто могла предпочесть мускулатуру. Но деньгами вряд ли бы пренебрегла. Слишком долго она шла к заветной цели, чтобы в один момент все потерять из-за здоровяка со смазливой физиономией. А вот если здоровяк нужен был для чего-то другого…
Я вспомнила их разговор во время любовного свидания. Очень соблазнительно решить, что Вероника надумала избавиться от мужа, используя Аркадия. Это куда понятнее, чем весьма рискованная любовная связь. К тому же с женатым. Выставит муж за дверь, а любовник разведет руками: у меня ребенок, ипотека и так далее. Но с какой стати Веронике от мужа избавляться? Самый простой вариант – страх вновь остаться ни с чем, как случилось с ее матерью. Допустим, Волкова она не любила, едва терпела из-за денег, притворство ей осточертело, и она подкинула любовнику идею от супруга избавиться. И он согласился? На умника Аркадий не особо похож. Может, у него и были сомнения, что Вероника выйдет за него замуж, но на ее денежки он, безусловно, рассчитывал. Здесь сразу два «но»: его связь с сестрой Волкова, вызывающая много вопросов, и недавнее нападение неизвестного. Иными словами, в деле был кто-то третий. Не сама же Вероника с обрезком трубы бегала. Во-первых, в сквере я точно видела мужчину, во‑вторых, она в тот момент находилась в больнице и бегать по улицам с трубой или без уж точно не могла. Аркадий выполнил грязную работу, и от него пора было избавляться… Кем может быть этот самый третий?
