Наталья Александрова - Тарантул на каникулах
— Ближе к делу! — не выдержал Леня. — Так мы до утра тут проговорим, а я занятой человек. Это ты ему про яйцо наболтала?
— Вот я же и говорю! — обрадовалась старуха. — Кто ее за язык тянул? Молчала бы, так, может, и Юрка бы сейчас жив был! Так нет же, непременно ей требуется языком трепать!
— Это бы еще ладно, — согласился с ней Леня, — ну, сказала так сказала, вырвалось ненароком, а вот зачем ты его в дом хозяйский запустила, чтобы, он на это яйцо поглядел?
Ведь не могла не догадаться, что интерес у него к тебе не любовный, а чисто деловой.
— Ну, сначала про яйцо случайно вышло, Лизавета неожиданно успокоилась и начала обстоятельный рассказ, — а потом он так в меня вцепился, стал расспрашивать, я и поняла, что не то что-то в наших отношениях…
— Э-эх! — старуха в сердцах махнула рукой. Виданное ли дело, мужика в хозяйский дом впустить! Люди тебе доверились, хорошие, между прочим, деньги платили…
— Потом Юра пропал дня на три… — продолжила Лизавета, неприязненно покосившись на старухину спину.
«Это когда он Мюнцеру обо всем рассказал, а тот получил от своего начальства инструкции привлечь к делу нас с Лодкой, — сообразил Маркиз, — видно, зависть Бурыгина взяла — как это, он все разведал, а страховую премию кому-то другому отдадут…»
— А когда вернулся, — продолжала Лизавета, — то как подменили его. Мне в любви признался, сказал, что хочет жениться, только денег у него, говорит, нету, и жить негде. Ну, в общем, слово за слово, рассказал мне про это яйцо, что хозяин, мол, его сам у себя украл, а теперь хочет страховку получить — сумасшедшие деньги! И что если его на этом деле прищучить, то страховая компания выплатит тому человеку премию в размере десяти процентов.
И если я ему помогу, то он со мной поделится, а лучше деньги не делить, а вложить куда-нибудь, в какое-нибудь надежное предприятие, да там еще останется и чтобы дом приличный купить, и вообще хозяйством обзавестись…
Ну, я и согласилась.
— Жадность-то никого до добра не доводит! — вздохнула старуха.
— Золотые ваши слова, Варвара Степановна! — с готовностью согласился Маркиз и подумал, что покойный Бурыгин, надо полагать, обладал величайшим даром убеждения. Леня Маркиз, хоть и считал себя одним из лучших специалистов в своей профессии, всегда был готов перенять передовой опыт у других.
— Рассказала я Юре, где кабинет хозяина находится, даже план нарисовала, поздно ночью отвлекла охранника, отключила сигнализацию на минутку, Юра и прошел. А потом уж не знаю, что там вышло, засекли его, наверное. А мне он велел, если что не так пойдет, у Варвары Степановны спрятаться и здесь его дожидаться. В общем, ночью все как-то угомонились, не поймали Юру. А утром хозяйка на охранников ругается, уволила всех — дескать, по их ротозейству кто-то проник в дом.
Я как услышала — не стала дожидаться, когда по мою душу придут, сразу же сбежала к Варваре Степановне и домой не заходила.
— Правильно сделала, — одобрил Леня, иначе уже вместе с Юрой на том свете новый домик бы обживала.
— Юра еще сюда один раз позвонил, сказал, чтобы я сидела тихо, носу не высовывала и ждала, когда он придет. И все, больше ни ответа, ни привета. Я уж тут озверела совсем, призналась Лизавета. — А теперь вы вот с такой новостью… — она снова заплакала.
— Чего уж теперь реветь, — пробормотала старуха.
— Да, а что теперь со мной будет? Еще найдут те, кто Юру убил, и посчитаются со мной, а если не найдут, то все равно плохо — на работу не устроиться, рекомендаций хозяйка не даст.
— Ясно, что не даст, — закричала старуха, когда ты ночью постороннего мужика в дом впустила! А если бы это грабитель был? Ты работай честно, тогда и от хозяев претензий к тебе не будет! Ишь, вертихвостка, захотела денег по-легкому срубить! Когда это деньги легко доставались?
— Это точно, — Маркиз солидно кивнул, потом повернулся к Лизавете: , — Ну-ка, красавица, давай-ка рисуй мне план дома. Сдается мне, что ты что-то напутала, и Юрий не в ту сторону пошел. Как говорил классик, «шел в комнату, попал в другую…»
Леня, долгое время проведя бок о бок с Лолой, кое-чего поднахватался и любил иногда вставить в разговор для солидности цитату из какой-нибудь классической пьесы.
— Да ничего я не напутала! — возмутилась Лизавета. — Сколько лет там работаю, весь дом изучила как свои пять пальцев!
— Рисуй! — Леня протянул ей карандаш.
Старуха смотрела с подозрением, но ничего не говорила.
— Вот, — Лизавета протянула листок, — все точно изображено.
— Так, — протянул Леня, — значит, тут он вошел, потом сюда, а потом, надо думать, с перепугу свернул не в кабинет хозяина, а вот сюда.
— Это хозяйкин будуар, — сообщила Лизавета.
«Все ясно, — понял Маркиз, — вот откуда Бурыгин похитил конверт с компрометирующими жену Крайневского документами. Тут, видно, шум поднялся, он и сбежал, а бандиты потом его выследили. Не повезло Юре, что и говорить. Но не берись за дело, если не умеешь, вот какая отсюда мораль», — Ну ладно, — Леня поднялся, — вы. Варвара Степановна, примите мои соболезнования, он протянул старухе деньги, — мало ли, понадобится на похороны. Это раз. Теперь с тобой, он повернулся к Лизавете, — если будешь сидеть тихо и слушаться бабушку, то я тебе потом помогу. На работу не устрою, но денег на первое время дам, а там уж сама выпутывайся.
Лизавета порывалась еще что-то спросить, но старуха дернула ее за рукав, так что Леня ушел беспрепятственно.
* * *Сегодня Лола решила сменить гнев на милость, и дома Леню ждал вполне приличный обед — грибной суп, восхитительная картофельная запеканка с мясом, а на десерт — мороженое. Мороженое было самое обычное ванильный пломбир, и Леня понял, что отношения с Лолой все еще прохладные. Обычно, если Лолка подвигала себя на приготовление домашнего обеда, то шла до конца и пекла к чаю какой-нибудь пирог или ватрушку, она прекрасно знала, что ее компаньон обожает домашнюю выпечку.
Светка от обеда отказалась, мотивируя это тем, что у нее совершенно нет аппетита — дескать, голова болит после того, как чуть не задохнулась в котельной дома Крайневского.
Лола, которая утром самолично открывала двери посыльному из соседнего Макдоналдса и получила от него большой пакет с гамбургерами и жареной картошкой, только усмехнулась — нам, мол, больше останется. Светка в ответ красноречивым взглядом выразила, что если бы обед готовила не Лола, а сам Леня, то она бы не отказалась. Но в данном случае она боится, что Лола подмешала что-нибудь в суп.
По части выразительных взглядов с Лолой соперничать было трудно. Она презрительно изогнула брови, сощурила глаза и подняла левое плечо. Это означало, что Лола вовсе и не желает, чтобы Светка обедала с ними за одним столом, что она совершенно не умеет себя вести, не пользуется салфеткой и громко чавкает и что у Лолы в ее присутствии пропадает аппетит. И еще, что если Светка будет и дальше продолжать трескать гамбургеры, то вскоре, лет через пять, она не войдет ни в одну дверь.
Светка на это выдула Лоле в лицо розовый пузырь жевательной резинки, выразив этим, что пускай Лола заботится о собственной фигуре, пока что она на два размера больше Светки.
Лола открыла было рот, чтобы как следует пройтись по поводу некоторых замухрышек, которые плоские как доска, совершенно не занимаются гимнастикой, а от этого ходят, переваливаясь, как бегемоты, и топают, как слоны, но решила не опускаться до уровня малолетки. Она молча отвернулась к плите и взялась за поварешку.
Светка разочарованно вздохнула, заметила, что Леня переключил все свое внимание на тарелку с грибным супом, и с оскорбленным видом удалилась в гостиную. Все же настроение она Лоле немного подпортила, и обед прошел в полном молчании.
— А варенья к мороженому нету? — робко спросил Леня, приступая к десерту. — Или тертого шоколада…
На лице Лолы не отразилось никаких теплых чувств, она встала и достала из холодильника банку клубничного варенья. Не давая себе труда переложить варенье в вазочку, Лола плюхнула банку прямо на стол. Такое поведение было для нее совершенно нехарактерно, поскольку Лола придавала большое значение сервировке стола.
Леня открыл банку, и аромат клубники наполнил кухню.
— Дивно! — воскликнул Маркиз, щедро сдабривая мороженое вареньем. — Пища богов! Нектар!
Его восторги докатились до гостиной, и Светка явилась на кухню, потягивая носом.
— Детка, хочешь мороженого? — обратился Леня к своей дочурке самым заискивающим голосом.
Тотчас он почувствовал, как кто-то под столом дернул его за штанину и маленькие острые зубки впились в икру.
— Пу И, негодник, что это ты вздумал кусаться? — вскричал Леня, осторожно отрывая от себя песика.
Пу И очень обиделся — деткой в этом доме называли только его. Кроме того, он давно уже сердился на Леню — за то, что сюсюкает с противной девчонкой, за то, что расстраивает Лолу и терпит в доме ужасного паука.
