Маргарита Малинина - Лилии распускаются в полночь
Они оба молчали, но когда первая слеза покатилась из моих глаз, Макс с удрученным видом поднялся и тихо произнес:
– Ну хорошо. Я действительно должен кое в чем признаться.
Стоило зазвучать его голосу, как Руслан, все еще сидя, вскинул голову и схватил его за руку:
– Зачем?!
У меня бешено заколотилось сердце. Неужели я стою на пороге открытия чего-то неведомого? О чем ранее слышала только в документальных программах по телевизору? Или на форумах с заголовками «Страшные истории»? Да, его друг не хотел, чтобы Нечаев рассказал о себе правду, но на лице последнего читалась решимость, что он и подтвердил, обернувшись на приятеля:
– Ну, а как еще?
В ту секунду, когда Руслан снова опустил голову, а Максим поднял на меня глаза с готовностью доверить какую-то тайну, со стороны коридора послышались шаги. Даже не шаги – какой-то топот. Следом донеслись крики:
– Юля! Юля, где ты?!
– Катька! – обрадовалась я.
Дверь тут же распахнулась. Любимова была одна – взлохмаченная, напуганная, задыхающаяся.
– Как ты дверь открыла? – спросил Руслан, поднимаясь. – У тебя есть ключ?
– Нет, – растерялась она, – дверь на задвижке была…
Ах, вот оно что! А мы, когда заходили, ее не заметили – не до того было.
Троица быстро вывалилась наружу.
– Ты спасла нас! – благодарно кричала я, пытаясь обнять подругу, но та лишь уклонялась:
– Не время! Идем.
Короткими перебежками, постоянно озираясь по сторонам, мы добрались до своих кают. Любимова на пороге нашей застыла. Словно призрак увидела.
– Ты чего не заходишь? – удивилась я, кидаясь к шкафу в поисках теплых вещей. Хотелось натянуть на себя все и сразу. А потом еще лечь в постель, укутаться в одеяло и пить горячий чай с малиной.
– Его нет! – выдохнула подруга, болезненно бледная, как будто это ее продержали шестьдесят минут на холоде.
– Кого?
– Громова! Он здесь сидел, мы ужинали.
– Ну хорошо. Ты ушла, и он ушел. Что в этом такого?
– Да нет же! – Катька начала заламывать руки, глядя на пустой стул, затем обратилась ко мне: – Расскажи, как все было? Кто вас запер?
– Я не знаю! Мы были внутри, когда дверь просто щелкнула и погас свет.
– Зато я знаю. Это сделал Громов.
– Как? Он же был с тобой? Или он отлучался?
– Нет, не отлучался. Но он сознался в этом сам.
– В чем? Что может быть одновременно в двух местах? Я знала, что он крут, но не до такой же степени!
– Если дословно, то он сказал, что временно вас изолировал, чтобы не мешались.
– Не мешали чему? Я не понимаю. – Любимова пожала плечами, мол, и я тоже. – Тебя окучивать? – высказала я предположение.
– Да ну, бред. Он серьезный человек, и если сделал то, что сказал, то с конкретной и безусловно важной целью. И будь я не я, если не докопаюсь до истины. Итак, что вы нашли? – Я рассказала подробно. – Следы от инъекций? Это все объясняет.
– Да ничего это не объясняет! И Руслан не уверен. Просто какие-то синяки. Его насторожило то, что они мелкие и в одном и том же месте. Он не знает, что это может быть.
– Все равно. Уже ближе. Это дает нам полное основание подозревать, что смерти насильственные.
– Это дает нам право подозревать, что смерти не случайны, – поправила я, – и что они как-то связаны. А про убийства я пока не знаю наверняка.
– Юля, что они как-то связаны, мы выяснили еще на этапе люкса. Обе прожили там одну ночь. И предыдущие три человека – тоже. То есть про одну ночь я не знаю, но точно они жили в люксе. Так что связь уже была очевидна.
– Не понимаю только, отчего мы их возим с собой. Почему нельзя сдать в местные морги?
– Потому что директор круиза отчего-то не хочет их сдавать. Тянет до последнего, ведь доплывем до Москвы – начнется следствие. Если доплывем.
Я вздрогнула, потому что мне уже второй раз за сегодня прочили смерть.
– Катя, я, конечно, тоже пессимист, но может… не надо?
– Может надо, а не надо не может, – затейливо ответила она и предложила напиться.
Я видела, что с подругой последнее время творится что-то из ряда вон выходящее, а тем более сегодня, посему согласилась, предупредив, однако, что я пить не буду. С ней пойду, если что. А она пусть как хочет.
Она захотела, поэтому мы отправились в бар. Он имел вход с кормы на прогулочной палубе, где в данный момент проводилась дискотека. Люди танцевали, тут же заходили, чтобы выпить, и снова выходили танцевать – и так по кругу. После нескольких коктейлей Любимова решила последовать их примеру, чего я вынести уже не могла – ненавижу танцульки. Чувствую себя скованно и неуверенно, и кажется, что все только и смотрят на мои глупые попытки казаться пластичной и смеются. Поэтому здесь мы расстались. Уже в каюте я вспомнила, что не сказала ей главного – Максим на моих глазах едва не проделал фокус по открытию запертой снаружи двери. Но когда она вернется, она все равно будет невменяемая, так что оставлю на завтра.
Когда вернулась Катька, я уже спала, а утром мы снова проспали будильник, так что поговорить опять же не удалось. Бегом собрались и полетели в «Атлантику» на главную палубу. Наши друзья по новой традиции расположились за дальними сдвоенными столами и при виде нас сделали несколько движений, сдвигаясь в сторону, что без слов означало приглашение к их шалашу. Я села к Максу, Катька напротив меня, рядом с Русланом. К сожалению, я слишком поздно поняла, что Зайцев оказался также практически напротив и придется периодически встречаться с ним взглядом, но пересаживаться уже было поздно. Все пятнадцать минут перед нашим приходом парни обсуждали вчерашнее происшествие. Основной рассказ мы пропустили (ну я-то его и так знала, будучи одной из трех заключенных местного «морга»), и теперь Костя с Никитой сыпали дополнительными вопросами.
– Так обе тетки скончались от этих пятнышек, которые ты увидел? – обратился последний к Руслану.
– Предположительно, – пожал тот плечами и зачем-то посмотрел на меня. Мои глаза среагировали мгновенно: переместились на край столешницы под собственным носом.
Константина однако неоднозначность ответа не могла удовлетворить:
– Но нужно же знать наверняка! Ты сможешь определить истинность своего предположения, если снова окажешься в этом месте?
– Говорю ж, Костян, там плохой свет… И вообще, это не из моей области.
– М-да, – усмехнулся над ухом Нечаев, – трупы-то трогай не трогай, они не скажут, на что жалуются.
Я не рискнула поднять глаза на Руслана, сдается мне, он был не в восторге, тем не менее ответил ровным голосом:
– Про то я и говорю: мануальная терапия – это одно, а криминальная экспертиза – совершенно иное.
– Другими словами, – поправив очки, решил подытожить Костя, – мы даже не имеем уверенности в том, что трупы криминальные.
– Еще как имеем! – стукнула Катерина кулаком по столу в очередном эмоциональном пароксизме. Ну слава богу, я уж подумала, что она уснула на ходу. Так долго не встревать в чужую беседу – это рекорд для подружки. – Вы что, забыли? Или не слышали? Все, кто когда-либо вселялся в люкс, умирали задолго до завершения круиза!
– Необязательно криминал, – опять же поправил очки оппонент. Смелый попался кадр! Разве он не в курсе, что спорить с Любимовой опасно для здоровья? Хотя эти постоянные прикосновения к лицевому аксессуару говорили в пользу того, что парень все же оробел. Либо просто нервничал по каким-то сугубо личным причинам, с Катькой и дискуссией не связанным. – Можно предположить, что в номере наличествует токсичный компонент, отравляющий жертву. Или…
Но подруга не дала его мысли развиться:
– Но этот, как ты скажешь, компонент кто-то подбросил туда! И подбросил специально!
– Это не является непреложным. Быть может, яд попал туда случайно. И он действует на жертву около суток, пока она, наконец, не погибает. Или… Или все четыре случая были совпадением, что тоже имеет право…
– Пять! – перебила Катька. – До этого круиза было три случая. И здесь уже два трупа. Я же рассказывала, что сообщил мне капитан! Или нет? – вдруг засомневалась она и подняла глаза к потолку, пытаясь что-то вспомнить.
– Мне – нет, – подтвердил собеседник. – Твою беседу с капитаном мне передал Никита.
– А мне Руслан.
– А мне Юля.
Я подняла на него глаза, но встретила его взгляд и вновь опустила.
– Это как испорченный телефон, – отмахнулась Любимова, не понимая, для чего затеяли выяснение этой цепочки. Я, кстати, тоже не поняла. – Теперь не выяснишь, кто кому чего не так передал, но суть одна: Богдана стала пятой жертвой люксового маньяка.
– Ну если пять, – кивнул Костя, – то это уже система, а против системы не попрешь.
Макс откровенно заржал.
– Ты это серьезно? – Костя удивленно вскинул брови, мол, а чего. – Четыре не система, а пять – уже да? Где ты этой мути понабрался, в учебнике по логике? Скажи уж правду: не против системы не попрешь, а против этой дамочки не попрешь, – ткнул он в Катерину. Та нарочито растянула губы до ушей, а друг, видимо, обиделся на презрительную насмешливость, сквозящую в тоне, и ничего не ответил.
