Фаина Раевская - Мачо в перьях
— Это как так? — спросила я, мало понимая, как можно «штурмануть» металлическую дверь. Маруся, как оказалось, тоже плохо представляла себе этот процесс, оттого пожала плечами и что-то невнятно хмыкнула.
Фортуна нынче оказалась к нам благосклонна — дверь в «каптерку» была не заперта и даже слегка приоткрыта. Сквозь образовавшуюся щель пробивался тусклый свет.
— Там кто-то есть! — испуганно пискнула Дашка.
— Естественно, Маня же предупреждала. Вот только сколько их там? — озабоченно прошептала студентка и окинула свой отряд настороженно-скептическим взглядом.
Бойцы отряда с кислыми физиономиями переминались с ноги на ногу: ни тебе блеска в глазах, ни отваги в сердцах… Самой спокойной среди нас оказалась домохозяйка. Она хоть и пришла немного в себя после шока, но лишь отчасти, поэтому, как мне кажется, не совсем понимала, что происходит.
Маруська нетерпеливо поскуливала: подружка моя не знала, кто командир, поэтому взвалила это бремя на себя. Долго молчать у нее не получилось — с громким воплем «Молитесь, сволочи, ваш конец пришел» она первой ворвалась в помещение. Нам с Ленкой ничего не оставалось делать, как последовать ее примеру, про себя удивляясь необычному лозунгу, выдвинутому Маруськой. Дарья благоразумно осталась снаружи присматривать за блаженной домохозяйкой, а заодно и за окружающей действительностью.
Сволочей, чей конец нагрянул в нашем лице, оказалось всего ничего: двое молодых бородатых арабов сидели за низким столиком и, нарушая все законы Корана, резались в карты. Один из арабов, увидев нас, потянулся было за автоматом, лежащим на самодельном табурете на расстоянии вытянутой руки. Однако Маня с усмешкой голодного скорпиона пальнула из пистолета.
Не знаю, куда целилась подруга и целилась ли она вообще, но пуля попала в паре сантиметров от руки, столь опрометчиво потянувшейся за оружием.
— Следующий выстрел разнесет твою тупую башку, — пообещала Манька.
Едва ли мужики поняли русскую речь, скорее их убедил тон, каким Манька произнесла угрозу, и то, как мы с Ленкой красноречиво лязгнули автоматами. Во всяком случае, арабы присмирели, но глазами все-таки пытались нас испепелить.
— Послушные мальчики, — похвалила их Маруська. Я смотрела на подругу во все глаза и обалдевала от ее наглости.
Террористы глазели на нас, мы — на них, и никто не знал, чего делать дальше. Игра в гляделки могла продолжаться еще долго, но Ленка наконец вспомнила о своих обязанностях:
— Славка, найди чего-нибудь, чем можно связать этих субчиков.
Я с готовностью бросилась исполнять приказание начальства и заметалась по помещению в поисках подходящего материала. Надо заметить, что помещение роскошью не поражало. Небольшое, в общем-то, по размеру, оно было разделено на две половины деревянной перегородкой. В первой половине, большей по размеру, караулили террористов Манька с Ленкой. Там же, кроме стола, за которым только что играли в карты наши пленники, стояла двухъярусная кровать, если так можно назвать двухэтажную шконку, очень похожую на нары в каком-нибудь СИЗО. На этой половине ничего, напоминающего веревку, не нашлось. Тогда я заглянула за перегородку…
Мама дорогая, лучше б мне этого не делать! Веревки там все равно не было, зато был… Ингумбо! Сперва я обрадовалась, но тут же закручинилась — рука негра казалась неправдоподобно длинной из-за пистолета. Причем зрачок его смотрел в середину моего лба. Неприятное ощущение!
— Привет, — сказал Ингумбо на хорошем русском языке и, заметив, как мои руки легли на «АКМ», с доброй улыбкой посоветовал: — Не надо. Все равно не успеешь.
— Иуда! — процедила я сквозь зубы. — Козел. Тьфу!
Несмотря на весьма недвусмысленное положение, в которое я попала, мой мозг автоматически зафиксировал и железный люк в полу, и передатчик, стоявший прямо на бетонном полу, и еще одну дверь.
— Чего это ты обзываешься? — неожиданно обиделся Ингумбо.
— А по-твоему, я должна рассыпаться в комплиментах? Не дождешься. Кстати, ты неплохо говоришь по-русски… Только не говори мне, что у тебя русские корни.
— Не-е, корни мои в Зимбабве. Я три года в России жил. В Дубне. Слыхала о таком городе? А русский я выучил только за то, что им разговаривал Ленин! — Негр, довольный собственным остроумием, засмеялся. — Шутка. Жена у меня русская. Была. В смысле, женат я был на русской девушке…
— Славка, ну где ты там? Передатчик нашла? — крикнула Ленка.
Ингумбо шевельнул пистолетом:
— Пошли. Только автоматик-то мне отдай, чтоб не мешал.
Делать нечего, пришлось разоружиться: очень уж весомый аргумент был в руках Ингумбо. Этот самый аргумент уперся мне между лопаток, и я, чувствуя крайнюю степень вины перед девчонками, нехотя двинулась на Ленкин зов. Негр тенью следовал сзади.
Сказать, что Ленка с Манькой удивились при нашем появлении, значит не сказать ничего — просто немая сцена по «Ревизору» Гоголя! Не без удовлетворения я отметила про себя: двух террористов мои товарки сумели-таки обезвредить. Оба бородача были связаны друг с другом при помощи их же ремней и каких-то тряпок, порванных на длинные лоскуты. Причем парней связали столь замысловато, что с первого взгляда разобрать, где чьи руки и ноги и откуда все это растет, не представлялось возможным. Ну, чисто сиамские близнецы, ей-богу! Ингумбо даже присвистнул, как мне показалось, с уважением:
— Классно спеленали! А теперь разворачивайте.
— Никак невозможно. — грустно вздохнула Маня. — Работа качественная, мы старались как могли, от всей души, так сказать. Их теперь и вся Аль-Каида не распутает. Да они, в общем-то. нормально себя чувствуют, даже комфортно. Правда, мальчики?
«Мальчики» неразборчиво мыкнули и затихли. Говорить они не могли, потому как рты были заняты носками, подозреваю, их же собственными.
Ингумбо улыбаться перестал, а Маруська, наоборот, веселилась от души:
— Это хорошо, что ты по-русски понимаешь. Значит, поймешь… — Дальше последовала очень навороченная фраза на русском народном языке, смысл которой, если коротко, сводился к следующему: Ингумбо — придурок и очень скоро ответит за свой нехороший поступок. В подтверждение слов Маня подняла руку с пистолетом. Я занервничала: негр прикрывался мной, как щитом. Пистолет Ингумбо по-прежнему упирался мне в спину, а тут еще и родная подруга прицелилась. Негр, конечно, выше меня, да и помощнее будет, но Маня — стрелок никудышный, хреновый, прямо скажем. Если пальнет — обязательно промажет. Ленка, вдохновленная Маруськиным примером, сняла свой автомат с предохранителя и предупредила:
— У нас еще гранаты имеются.
— Ма-ама! — тоненько вякнула я и принялась оседать. Так бы и осела, но Ингумбо не дал. Он одной рукой поставил меня на ноги, а другую, которая с пистолетом, приставил к голове. К моей, разумеется.
— Стрелять вы не будете. Вам же дорога подружка? Вы только подумаете, куда стрелять, а в ее голове появится аккуратная дырочка, — Ингумбо снова разулыбался. — А насчет гранаты… Не похожи вы на камикадзе. Так что…
Договаривать негр почему-то не стал. Вместо этого он ослабил хватку, сдавленно хрюкнул, а потом рухнул к моим ногам. «Сознание потерял. С перепугу, должно быть», — решила я и несмело оглянулась.
Ингумбо отдыхал на полу все с той же блаженной улыбкой на устах. Никаких признаков жизни бедолага не подавал, что, впрочем, неудивительно: рядом с ним стояла Дарья, сжимая в руках винтовку. Только держала ее Дашка за ствол. Думаю, это правильно, потому как удар прикладом намного чувствительнее.
— Не такая уж у тебя голова крепкая, — пнула я ногой лежащего Ингумбо и со злостью добавила: — Так тебе и надо, придурок! Зря мы с Ленкой тебя на себе тащили…
— И еще потащим, — спокойно сообщила студентка.
— Зачем это? — округлила глаза Маня.
— Пригодится, — лаконично ответила Ленка. Я плохо понимала, как может пригодиться Ингумбо, но уточнять не стала — начальству виднее.
Само начальство тем временем переключило свое внимание на Дашку, вновь покинувшую свой пост. Впрочем, ворчала Ленка скорее для порядка, потому как Дарья все-таки появилась вовремя. Она, устав от ожидания, решила заглянуть в домик, чтобы выяснить, почему мы так долго не выходим. Дашка здорово удивилась, услыхав голос Ингумбо, да еще говорящего по-русски. Когда до нее дошел смысл происходящего, отважная врачиха решила действовать на свой страх и риск. Велев домохозяйке никуда не уходить, Дарья обошла домик вокруг и обнаружила вторую дверь, запертую снаружи на засов. Ну а что было дальше, нетрудно догадаться. Увлеченный вооруженным противостоянием, Ингумбо не слышал, как сзади к нему подошла Дашка. Зато почувствовал на собственной голове, на что способна русская женщина в гневе. Дарья действительно гневалась — ей было очень обидно, что Ингумбо оказался пособником террористов и что она врачевала его как родного.
