Андрей Кивинов - Пурга
Параллельно Михаил, которого после университета уже называли по отчеству, проводил рекогносцировку на местности, прикидывая, откуда начинать раскопки. Примерно треть территории с дедовской схемы была еще не обследована. К тому же нельзя было исключать, что дед просто не нашел обоз. Да, вторая часть карты не помешала бы.
Он понимал, что это единственный шанс. Нет, конечно, можно найти еще денег, в конце концов пойти по пути деда — искать в одиночку… Но… Все это затянется, а в Ленинграде его ждала Арина.
Он звонил ей через день, докладывая о делах. Она уже устроилась на блатную работу — рекламным агентом в крупную фирму. Вскоре собирается съехать от родителей на съемное жилье. Скучает, но в Великобельск не поедет.
Время поджимало. Приближался сентябрь, скоро пойдут дожди, копаться же в грязи даже опытные и непьющие специалисты из Молдавии вряд ли захотят. А зимой вообще никто не копает. Переносить поиски на следующее лето — чревато. О результатах экспедиции надо отчитаться в текущем финансовом году, да и времени жалко. Что тут делать зимой даже с университетским дипломом?
Кстати, и о древних землепашцах тоже надо подумать. Ревизия обязательно поинтересуется, на что ушли государственные деньги? И кто вам сказал, что тут вообще обитали землепашцы, а не охотники? Поэтому, хоть черепки или палку-копалку, но отыскать придется.
Михаил Геннадьевич остановился на песчаных карьерах. Если отбросить пруды, это самый перспективный вариант. Он поставил себя на место принца. Времени в обрез, русские висят на хвосте, яму копать нереально. Проще всего затащить обоз в заброшенную горизонтальную шахту и взорвать вход, благо порох есть. Шахту никто специально отрывать не станет — решат, что это просто обвал.
Странно, что на карте нет никаких отметок, кроме координат. Или принц сам рассчитывал вернуться в Россию? Вряд ли, он понимал, что войну не выиграть. Мог запомнить какой-нибудь ориентир. Ориентир, который не исчезнет и через сто лет. Не он, так потомки воспользуются.
Камень? Гора? Озеро?.. (Ножницы? Бумага?) Михаил Геннадьевич прошел по указанной на карте широте. Обнаружил и камни, и горы, и высохшее русло.
У деда не было прибора для обнаружения пустот. У него есть. Это ускорит работы.
Первого сентября, в День знаний, экспедиция в составе начальника, водителя, трех молдаван и повара-корейца, нанятого в местной столовой, выдвинулась на поиски правды жизни на автомобиле марки «УАЗ».
Подъездных путей к правде не было, аппаратуру, провиант и воду пришлось перетаскивать от лесной дороги верблюжьим способом — на собственных горбах. Палаточный лагерь разбили в сотне метров от шахты, на ковре из трав и первых желтых листьев. Водителя отпустили, через два дня он вернется к условленному месту с провиантом. Молдаване не задавали никаких вопросов, кроме финансовых, а кореец и подавно. Когда начальник вручил им аванс, они вскинули вверх руки, сжимавшие лопаты, и прокричали, что готовы прорыть даже линию метрополитена или второй туннель под Ла-Маншем.
Обнаружив в ближайшем от лагеря склоне пустоту, нашел это место на карте. Внимательно осмотрел участок. А вот и возможный ориентир — три валуна, составляющие равносторонний треугольник. В центре — вход в явно горизонтальную шахту. Принц не заморачивался — использовал то, что под рукою. Поэтому и никаких отметок на карте не оставил, кроме координат. Широта тоже совпадала. Михаил Геннадьевич вооружился лупой и осмотрел каждый валун. Да, на каждом явные следы волочения, словно наскальные рисунки. Хранятся вечно. И просто так перетаскивать камни здесь никто бы не стал…
Он почесал щетину на подбородке и взмахнул рукой. Решил не бриться, пока не отыщет сокровища. Первым бросился в атаку со штыковой лопатой наперевес. Взрывать породу опасно, обоз тогда можно похоронить окончательно. Да и согласований кучу надо на взрывные работы. Но, слава Богу, есть молдаване. И, слава Богу, у молдаван есть лопаты.
Через неделю героического труда штык его лопаты провалился в пустоту.
Есть!
Неужели все? Неужели завтра он проснется знаменитым? Говорят, новичкам везет. Дед копал всю сознательную жизнь и ничего не выкопал, а он попал в десятку с первого выстрела!
Он объявил землекопам, что у них два выходных и они могут отправляться в город.
Ночью Михаил Геннадьевич вышел из палатки, разжег костер, чтобы согреться — температура опустилась до пяти градусов. В отблесках пламени практически наяву увидел французских пехотинцев, лошадей, повозки. Кирасы, перья, пушки с ядрами. Принц Евгений на вороном коне с саблей в руке…
О чем-то пела ночная птица. Одна в тишине осени. Наверное, о том, что завтра, расправив крылья, полетит в путь неблизкий… А может, о том, что жизнь глупа без риска. И правда восторжествует.
Он сможет вернуться в прошлое, словно на машине времени. Конечно, обоз Евгения Богарне — не Троя и не долина Царей в Египте, но и не спрятанный от раскулачивания на чердаке дома сундук с барахлом. Это — великая история!
Имя Михаила Шурупова встанет в один ряд с именами Генриха Шлимана и Говарда Картера! Разве какой-то «Газпром» может с этим сравниться? Арина будет его боготворить!
Он передаст сокровища в городской музей. Потом они организуют мировой тур с экспозицией. Лувр, Британский музей, Эрмитаж… Поступит в аспирантуру, защитит диссертацию… Да что там диссертацию! Он станет гражданином мира, его имя украсит учебники и энциклопедии!
Где, где лопата?!!
С первыми лучами солнца он вылез из палатки, выпил брусничного чая, оставленного корейцем, и приступил к решающему этапу.
На расширение прохода ушла пара часов. Михаил Геннадьевич укрепил его брусьями, надел на всякий случай респиратор и, освещая путь мощным фонарем, осторожно шагнул в шахту.
Та имела несколько веток, но он решил не сворачивать с центральной линии. Время от времени ему попадались полусгнившие остатки горных инструментов, обода огромных бочек, колеса телег, отдельные кости. Потолок подпирали старые, но еще не сгнившие брусья. Он оглянулся назад, проход сиял метрах в пятидесяти.
Остановился, поставил фонарь на землю. Прислонил ладонь к холодной стене, между пальцев заструился песок. Опустился на колени и осмотрел землю. Если обоз завезли сюда, обязательно должны остаться следы. Это не река, донного грунта нет… Да, след есть! Вот одна колея, вот еще. Телеги завезли внутрь, потом лошадей вывели из шахты. Вряд ли углублялись. Но могли замаскировать.
Михаил Геннадьевич поднял фонарь и пополз по колее. Он был в легкой куртке, но даже не обращал внимания на холод. Лоб покрыла испарина. Через тридцать метров колея уперлась в стену. Он поднялся и осмотрел ее. Нет, это не стена! Просто маскировка! Старые доски, прикрытые истлевшими мешками и присыпанные песком. За ними — пещера. Аккуратно приподнял одну из досок, она рассыпалась в прах. Расчистил вход от этой бутафории.
У него уже не оставалось никаких сомнений: он — у цели! Остается собраться с духом, успокоиться и сделать пару шагов.
Давай, Михаил Геннадьевич, весь мир смотрит на тебя, даже эскимосы и африканские племена.
Он, словно пловец, набрал в легкие воздуха и шагнул в пещеру.
…Первый ряд сундуков находился метрах в пяти от входа. Их было семь штук, составлены в ряд, словно баррикада. Мощные навесные замки подсказывали, что содержимое без сомнения представляет ценность. Дальше, в глубине, сундуки стояли один на другом. Навскидку их было около сорока. Принц Евгений, однако, ворюга еще тот. Лет на пятнадцать с конфискацией хватит.
Шурупов осторожно постучал рукояткой лопаты по крышке ближайшего сундука. Звук глухой. Древесина крепкая, не сгнила за столько лет. Видимо, обработана чем-то качественным. «Пинатекс», не иначе.
Достал индиана-джонсовский нож, поскоблил по замку. Металл, в отличие от древесины, испытание временем не выдержал. Петли проржавели, и сковырнуть их можно даже без инструмента.
Но сначала — фото. Для фиксации авторства открытия. Да и просто на память. Для потомков.
Фотоаппарат остался в палатке. Придется возвращаться. Заодно захватит металлоискатель, обследует сундуки, пока не открывая их.
Шурупов покинул пещеру и направился к выходу из шахты. Дырка по-прежнему светилась белым пятном, словно звезда по имени Солнце.
Когда до лаза оставалось метров двадцать, он услышал какой-то странный, доносившийся из недр, гул. Замер, прислушался. Странно: изнутри, со стороны пещеры подул сильный ветер. Похожие ощущения он испытывал, стоя на платформах некоторых станций ленинградского метро. Сначала гул, потом ветер и, наконец, поезд. Но здесь-то откуда взяться сквозняку? Если только не существует еще один выход.
Гул приближался. И явно не сулил ничего хорошего.
Михаил Геннадьевич сделал шаг, и в этот момент земля под ногами вздрогнула, со стен посыпался песок, что-то ухнуло, и через секунду свет из отверстия пропал. Солнце погасло. Кладоискатель бросился вперед, понимая, что произошло ужасное — он плохо укрепил проход, и его завалило!
