Наталья Александрова - Белые ночи с Херувимом
– Николая Павловича, – вежливо ответила вдова.
– Как, он был еще и художником? – удивилась журналистка.
Вдова Акимова встала и сухо проговорила:
– Всего хорошего. Двери там. Провожать вас, уж извините, не буду.
С тех пор журналисты не стали более образованными, и я вполголоса спросила у стоявшей поблизости дамы:
– А что такое квиллинг?
Дама взглянула на меня с изумлением и даже, пожалуй, с сочувствием, как на тяжелобольного человека:
– Как, вы не знаете, что такое квиллинг? Это высокое искусство бумажной филиграни!
– Попросту – бумагокручение! – добавила вполголоса ее соседка, сухопарая особа с торчащими вперед крупными зубами. – Видите цветок в петлице у Антона Степановича? Вы думаете, что это такое?
– Ну, что тут думать? Это роза, сорт, по-моему, то ли «огненный танец», то ли «пылающее сердце»…
– А вот и нет! Это как раз хороший образец квиллинга, цветок скручен из бумаги. Гораздо удобнее, чем живой, – не завянет, хоть целый год из петлицы не вынимай…
Я поблагодарила словоохотливых дам за консультацию. Впрочем, почти тут же выяснилось: я поторопилась со своим вопросом. Профессор Белугин, желая в очередной раз сверкнуть эрудицией, кратко изложил историю квиллинга.
– Все присутствующие знают, что в отличие от японского оригами квиллинг – это традиционно европейское искусство. Квиллинг возник в средневековой Европе в четырнадцатом веке. Первоначально им занимались монахини, которые создавали изящные медальоны, закручивая на кончике птичьего пера бумажные полоски с позолоченными краями. Создавалась полная иллюзия того, будто эти маленькие шедевры сотканы из золотых нитей. К сожалению, бумага – непрочный, недолговечный материал, поэтому сохранилось мало от средневековых образцов квиллинга. В наши дни бумагокручение широко известно в странах Европы, особенно в Англии и Германии. Очень увлекалась искусством квиллинга королева Елизавета в бытность принцессой, и многие ее творения хранятся в музее Виктории и Альберта в Лондоне. Но для нас особенно важно то, что квиллингом интересовался владелец этого дворца великий князь Константин Романов. Он собрал большую коллекцию бумажной филиграни, которая хранится в одной из комнат левого крыла. И я рад, что древнее искусство квиллинга стало популярно в наши дни и сегодня мы подводим итоги седьмого международного конкурса…
Искусство бумагокручения меня не слишком заинтересовало, и, решив, что ничего полезного я здесь не узнаю, я тихонько выскользнула в соседний зал.
Это было просторное помещение с огромным камином. В центре зала находилась позолоченная статуя кудрявого амура с натянутым луком в руках. Стрела амура была нацелена на высокого сутулого мужчину с редкими бесцветными волосами, который вполголоса разговаривал с удивительно красивой женщиной в алом платье.
Чуть в сторонке стояла скромно одетая женщина с печальным и озабоченным лицом.
– Но, Липочка, – говорил сутулый, сжимая руки у груди и жалобно глядя на красотку, – ты же слышала – в этом зале пятнадцатого будет концерт ансамбля старинных инструментов! Ну чем тебя не устраивает малахитовая гостиная?
– Не устраивает! – Красотка топнула ногой. – Пусть они этот дурацкий концерт проводят в малахитовой гостиной! Пусть где хотят его проводят, хоть в гардеробе, хоть на улице!
– Но, Липочка, объявления об этом концерте уже даны в газетах и в Интернете!
– А мне наплевать! Мы что, зря платим им такие деньги? В конце концов у меня день рождения бывает только раз в году, и я хочу его отметить прилично!
– Но, Липочка…
– И слушать не хочу! – выкрикнула красавица. – Я уже пригласила гостей! Я пригласила Шуру Барсову, и Глафиру Неволину, и даже Оксану Зеленкину! И что – прикажешь принимать их в этой дурацкой малахитовой гостиной? Да та же Оксана поднимет меня на смех! Скажет, что я нищая…
На глазах красавицы выступили слезы. Ее сутулый спутник тяжело вздохнул и повернулся к скромной даме, молча наблюдавшей за разговором:
– Вы видите, как вас… Анна Васильевна, как вы расстроили мою супругу? Может, вы все же перенесете куда-нибудь этот ваш концерт?
– Невозможно! – тихо, но твердо ответила женщина. – Я же говорю, на концерте будут присутствовать очень важные персоны…
– А мы что – бомжи? – выпалила красотка.
– Я этого не сказала, – гнула свое скромная женщина, – но на концерте будет наследный принц Нидерландов, концерт уже включен в протокол его визита… Как мы можем что-то изменить? Все уже согласовано на уровне министров иностранных дел!
– Ну вот видишь, Липочка? – сутулый господин снова повернулся к жене. – Ничего нельзя поделать!
– Я вижу только, что ты меня не любишь! Ты ничего не хочешь для меня сделать! Сколько у тебя жен?
– В данный момент одна… – вздохнул сутулый.
– Вот именно!
– Я могу вам предложить дубовый зал… – снова вступила в разговор скромная дама.
– Может быть, вы еще прикажете мне праздновать свой день рождения в туалете? – выпалила алая красотка и выбежала прочь.
Муж поспешил за ней, безуспешно окликая:
– Липа! Липочка! Ну обожди…
В зале стало тихо.
Скромная дама перевела дыхание и заметила меня.
– А у вас что за вопрос?
– Да я пришла на конкурс квиллинга, но решила немного пройтись по дворцу. А кто это такие? – Я кивнула в ту сторону, откуда еще доносились голоса супругов.
– Друзья музея… – вздохнула женщина.
– В каком смысле – друзья?
– В самом обычном. В административном. У нас есть такой статус – друзья музея. Если человек сделал благотворительный взнос в пользу нашего дворца или оказал нам серьезную услугу, мы присваиваем ему звание «Друг музея», вручаем соответствующее удостоверение. Есть несколько категорий «друзей»: обычный друг музея, близкий друг, большой друг и, наконец, закадычный друг. Эти категории присваиваются в зависимости от величины благотворительного взноса или от значительности оказанной услуги. Все друзья музея имеют право бесплатно посещать наш дворец и приводить гостей, кроме того, большие друзья могут устраивать в некоторых помещениях дворца частные вечеринки на двадцать-тридцать гостей, а закадычные друзья могут проводить приемы в любом зале дворца по своему выбору и с любым количеством приглашенных. Так вот эта парочка, которую вы только что лицезрели, – из числа закадычных друзей. Ну, и Олимпиаде Ивановне понадобилось отпраздновать свой день рождения в этом зале. А у нас на тот же самый день запланировано другое мероприятие…
– Да, я все слышала… И что же теперь будет?
– Не представляю! С этими закадычными друзьями всегда столько проблем…
Тут у меня мелькнула некая мысль.
– Скажите, – спросила я осторожно, – а бизнесмен Габраилов не относится к числу друзей вашего музея?
– А как же! – Дама даже порозовела от волнения. – Мераб Мерабович – один из наших самых закадычных друзей!
– И он тоже время от времени проводит у вас какие-то свои личные вечеринки?
– Разумеется, – моя собеседница насторожилась. – А, собственно, почему вас это интересует? И вообще – кто вы такая?
– Я представляю ежедневную газету «Утреннее какао».
– «Утреннее какао»? Первый раз про такую газету слышу!
– А мы, между прочим, уже не первый раз освещаем ваши мероприятия, – и я показала сотруднице музея заметку, посвященную конкурсу исполнителей романса.
– Ах, ну да, этот конкурс проходил у нас перед самым Новым годом… Кстати, тогда Мераб Мерабович отмечал здесь именины своего ребенка. Конкурс проходил в десятиколонном зале, а именины – в дубовой гостиной…
И можете себе представить – эта новость меня ничуть не удивила. Чего-то в этом роде я и ждала.
Делать в Мраморном дворце мне было больше нечего, бумагокрутители обойдутся без меня, следовало уйти незаметно, по-английски, как королева Елизавета.
Вернувшись домой, я застала там своего шефа. Они с Бонни сидели на диване и рассматривали каталог моделей танков и самоходок, выбирая, что бы им склеить. Из кухни пахло подгорелыми котлетами.
– Извини, тезка, – виновато сказал дядя Вася, – недоглядел я…
Я разогрела борщ и за обедом рассказала дяде Васе о своих сегодняшних достижениях.
– Ну, все ясно, – проговорил он, выслушав мой доклад. – Габраилов был новой целью Татьяны Капустиной. И на нем-то она и споткнулась. Одно только непонятно: почему она его так долго пасла, а убрали ее только два месяца назад.
Я немного подумала и высказала свои соображения:
– Наверняка она следила за контактами Габраилова, ждала, пока он с кем-то встретится или что-то определенное сделает. И это событие произошло два месяца назад…
Не успев договорить эту фразу, я бросилась к компьютеру.
– Ты что, тезка? – окликнул меня дядя Вася.
– Нужно посмотреть, о чем писала газета в день их убийства! – ответила я, запуская поиск.
