Дарья Донцова - Страстная ночь в зоопарке
– Учитывая, что дочь Федора считается в вашем доме кем-то вроде племянницы, полагаю, ей не нужен повод для посещения Бургштайна, – удивилась я.
Борис смутился.
– Не очень-то хорошо мы в последний раз расстались. Понимаешь, мы дружим с юности, со школьных лет. Федя и мы с Ольгой жили когда-то в одном дворе. Вместе ходили в школу, потом Оля стала профессионально заниматься балетом и отдалилась от нас. Ну, да это все было так давно, что неинтересно. Важно лишь то, что за долгие годы мы стали ближе кровных родственников. Можешь не верить, но мы ни разу не поругались, спорили порой до хрипоты, не соглашались друг с другом, но никогда не обижались, не дулись и не затевали склок. Ради общего спокойствия решили не говорить Зине, что мы тоже в курсе ситуации с Генрихом. Но получилось не совсем так, как мы планировали. После того как некрасивая правда вылезла наружу, родители решили лечить дочь, а Зинаида наотрез отказалась ехать к врачам в Швейцарию. Федор с Оксаной ее упрашивали, Надя умоляла, но нет! Зина уперлась козой! Лежала в кровати и шептала:
– Мне хорошо, отстаньте.
В конце концов Оля сказала:
– Нечего ее слушать, дайте дурочке снотворное, ночью подгоним машину, отвезем в аэропорт, погрузим в частный самолет, очнется уже на берегу Женевского озера, в клинике под наблюдением врачей.
Так и поступили. Месяца через три Зина позвонила Ольге и заявила:
– Теперь я знаю, кто меня в психушку отправил. По твоей милости я мучаюсь взаперти!
Оля попыталась смикшировать конфликт:
– Зиночка, мы все испугались за твое здоровье. Не знаю, по какой причине ты впала в депрессию, но…
– Не было никакой причины, – заорала Зина. – Я сочиняла стихи. А ты! Подговорила маму с папой меня в клинику запихнуть!
– Ты не разобралась в ситуации, – осторожно сказала Оля.
– Заткнись! – выкрикнула Зина. – Я потеряла способность творить! Сдохну, а к вам не приеду! Желаю тебе всего самого плохого, чтобы ты с дьяволом поближе познакомилась!
И швырнула трубку.
– Представляю, как Оля разозлилась! – воскликнула я.
Боря пощупал остывший кофейник.
– Нет, сестра умная женщина. Вот я, когда это узнал, впал в бешенство, только Ольга мне сказала:
– Некоторые лекарства вызывают приступы неконтролируемой ярости. Со мной говорила не Зина, а таблетки, надо забыть об этой беседе. Кстати, я ничего не хочу сообщать Роберту, незачем его волновать.
– Обычно жена вываливает на мужа все неприятности. Оля неординарная личность, – вздохнула я.
Борис кивнул:
– Верно. А еще она любила мужа, и в этом чувстве не было ни капли эгоизма. Роберт всегда стоял для нее на первом месте. Зина довольно долго не звонила нам, и лично я не испытывал желания с ней встречаться. Потом она неожиданно прислала пьесу. Оля верно оценила сделанный названной племянницей шаг. Гордость и непростой характер не позволили Зинаиде открыто попросить: «Оля! Прости, пожалуйста! Мне стыдно! Больше такое не повторится».
Нет, она решила найти повод для возобновления отношений. Отправила файл с пьесой и, сделав вид, что ничего особенного не произошло, сопроводила его милым текстом. Зина вела себя так, как будто пару дней назад покинула гостеприимный дом Волковой. Оля пошла ей навстречу и ради восстановления мира была готова надавить на режиссера, дать денег для постановки спектакля. Но пьеса оказалась неожиданно очень хорошей, и Зина вновь зачастила в Бургштайн.
Борис начал мять полотняную салфетку.
– Ну, и что тебе не нравится? – искренне удивилась я. – Даже если Зина смухлевала, выдав чужое произведение за свое, намерения у нее благие – восстановление дружбы.
Боря заметно смутился:
– Я ей не верю!
– Есть причина? – поинтересовалась я.
Борис бросил салфетку на стол.
– Позавчера, после полуночи, Зина выскользнула из дома.
– Куда? – удивилась я.
– Вот это я и хочу узнать! – сказал собеседник. – Полагаю, если она тайком убегает, значит… ты поняла?
– Нет, – ответила я.
Борис хмыкнул:
– У нее есть любовник! Зина опять завела роман. Жизнь ее ничему не учит. Новый мужик живет в Бургштайне, подозреваю, что он женат, иначе зачем столько усилий предпринято этой нахалкой! Федя, Оксана, Оля считают Зину маленькой девочкой. Да и я сам относился к ней, как к детсадовке. Согласись, трудно воспринимать взрослой ту, кто сидел у тебя на коленях и лепетал: «Дядя Боля, купи куклу».
Но время-то бежит, Зине давно не пять, даже не двадцать пять, она уже, извини, вполне созревшая баба. Я увидел, как дочь Звонарева сигает в окно после полуночи, чешет к воротам на большой скорости, и внезапно мне стало ясно: Зинаида не собиралась налаживать отношения, она использовала нас, чтобы иметь возможность приехать в Бургштайн! Чужая пьеса – не для того, чтобы помириться с Олей. Маленькая девочка выросла и превратилась в хитрую, умеющую манипулировать людьми бабу.
Борис задохнулся и покраснел.
– Не стоит нервничать, – забубнила я, – ты ошибаешься.
– Нет! – резко возразил издатель. – Пазл сложился.
Я попыталась воззвать к логике:
– Зине не нужно дружить с вами, чтобы приехать в Бургштайн. Она может спокойно отправиться в любую страну, когда захочет.
Борис налил себе холодный кофе, глотнул из чашки, скривился и отодвинул ее подальше.
– Верно. Подчеркну: в любую страну, но не в Бургштайн, где королевой считают Ольгу. Едва Звонарева переступит порог отеля, как по городу вихрем полетят слухи. Зинаида остановилась в гостинице! Почему не поселилась, как всегда, у Волковой? Что произошло? И пойдут чесать языки! Не представляешь, какой интерес у местных вызывает все, связанное с нами! Любое новое платье Ольги обсуждается со сладострастием, если сестра заходит в магазин, через пять минут становится известно, что она приобрела. Наша семья находится под постоянным прицелом как доброжелательных, так и злых, завистливых людей. В глаза нам улыбаются, а за спиной сплетничают. Любое хорошее дело можно опошлить. Желая помочь эмигрантам, Ольга и Роберт даже построили Москву.
Я вскинула брови. Боря улыбнулся.
– Я не сошел с ума и не считаю сестру Юрием Долгоруким. На окраине Бургштайна есть квартал многоквартирных домов, местные прозвали его Москвой. Там селят только что прибывших эмигрантов.
Я вспомнила слесаря из клиники, куда положили Раису, и ляпнула:
– Слышала, они попадают не в самые комфортные условия.
– Трехэтажный особняк никто им не предоставит! – вспыхнул Борис. – Водителя с «Мерседесом» тоже. Человек, который решил сменить страну проживания, должен приготовиться к трудностям, ему придется начинать жизнь с нуля, селиться в общежитии для переселенцев. Мы стараемся помочь людям, первое время они живут вообще бесплатно. Да, квартира маленькая, но крыша над головой есть, даем талоны на бесплатное питание и предлагаем: «Будете работать на нашем комбинате – мы поспособствуем при получении кредита, переберетесь в собственное жилье. Если же решите уехать из Бургштайна, скатертью дорога, но знайте, бесплатные апартаменты даются лишь на три месяца и помощь предлагается один раз». По-моему, это честно! И большинство эмигрантов того же мнения. Но встречаются неблагодарные, они называет нас рабовладельцами!
– На чужой роток не накинешь платок, – процитировала я русскую пословицу, украдкой поглядывая на часы.
Борис, похоже, поймал мой взгляд.
– Я рассказал тебе эту историю с одной целью: мне нужна твоя помощь.
– Если смогу быть полезной, то с огромной радостью, – кивнула я.
– Сегодня ночью Зинаида опять помчится к любовнику. Можешь проследить за ней? – спросил Боря.
Я растерялась.
– Не знаю!
– Значит, нет, – огорчился он. – Прости меня за нелепую просьбу, но мне больше обратиться не к кому. Робби умер, Оля пытается держать лицо, но ей очень тяжело. Если сейчас случится скандал с Зиной, сестра может сломаться. Никого из посторонних я привлечь не могу, нанять детектива тоже, по Бургштайну мигом поползут слухи!
– У комбината есть служба безопасности? – промямлила я. – И, думаю, в издательстве создана подобная структура.
Борис кивнул.
– Верно, но в ней работают местные жители. Забудь! Идиотская просьба! Я бы сам за Зиной пошел, но у меня давление скачет, голова кружится, сердце колотится, перенервничал очень, боюсь грохнуться в обморок. Извини, что задержал тебя. Ты куда-то спешишь? Хочешь купить своим подарки к Новому году?
– Попытаюсь сегодня проследить за Зиной, – помимо воли сорвалось у меня с языка.
Боря шумно выдохнул:
– Преогромнейшее спасибо. Очень надеюсь на твое молчание. Ты ведь водишь машину?
Я кивнула.
– Вот тебе ключи, под навесом стоит синенький «жучок», катайся на нем сколько влезет. После часа ночи в Бургштайне общественный транспорт не ходит, а такси ловить не стоит: шоферы на удивление болтливы. Если узнаешь, к кому бегает Зина, я буду тебе благодарен до гробовой доски.
