Татьяна Луганцева - Капли гадского короля
— Но у вас же, наверное, есть художник?
— Будет два! — безапелляционно заявил Герман.
— А если ваш режиссер не согласится? — спросила Тина.
— А я тогда включу «капризную звезду», ведь надо же когда-то? — хохотнул Герман. — Ведь фильм снимается конкретно под меня, так что меня не заменят.
Тут официант Миша выкатил тележку с едой. Тина думала, что сейчас он будет развозить ее по столикам, но оказывается, все это предназначалось им. На столик поставили супницу с украинским борщом, стопку блинов, две тарелки с пельменями ручной лепки и сочные отбивные с запеченными овощами. Потом на столик Миша выставил кувшин с морсом и самое дорогое красное вино, что было в ресторане. Тина едва не получила шок от обилия еды.
— Мне это не съесть и за неделю.
— А ты начинай, а там посмотрим. — Герман наполнил фужеры вином, а глиняные кружки морсом.
Вино обладало необыкновенно приятным вкусом и ароматом.
— Даже не верится, что я сижу со звездой экрана за одним столиком и пью с ним вино, — прошептала Тина, — а еще мне обещано жилье в его апартаментах, и все благодаря тому, что он испытывает нежные чувства к моей близкой подруге.
— Много несоответствий, — согласился Герман, — особенно если учесть, что мы в Италии и едим украинскую еду, а не пресловутую пасту. Скажу по секрету, что мы здесь уже неделю, и я ею объелся, несмотря на родные соусы.
— А я еще с удовольствием попробую вместе с Катей, — и Тина накинулась на борщ.
— Хороший аппетит… за талию не боишься? — спросил Герман.
— Нет. Я всегда ем все, что хочу.
Герман оторвался от тарелки и задумался, потом сказал:
— Ты совсем не похожа на Катю, странно, что вы подруги…
— Думаю, что если Катя — большой плюс, то я — неизменный минус, но мы больше чем подруги, мы — сестры! Ее сын — мой родственник, он мой племянник.
— Так это твой брат…
— Да, это грустная история, и я бы не хотела к ней возвращаться, — ответила Кристина.
— Я все знаю, Катя доверила мне историю своей жизни, которая потрясла меня. Правда, перед ее глазами был не мой лик, а старый, мудрый Иван Федорович.
— А ты хитрец! Подговорить всех! Верю, что пойдешь до конца. — Тина вытерла губы салфеткой и подвинула к себе тарелку с пельменями. — Катя даже не догадывается!
— Какая Катя? — раздался рядом звонкий женский голос.
Герман и Тина, увлекшиеся разговором и едой, вздрогнули, так как не заметили, что к их столику подошла девушка с внешностью модели. Кристина сразу поняла, что где-то видела ее. Темные волосы до лопаток, хрупкая, высокая фигура, нежная кожа, пухлые губы и выразительные глаза.
— А… Стефания, — Герман встал, — познакомься, Кристина, это Стефания — главная героиня фильма, моя напарница, актриса и топ-модель, — представил Герман подошедшую девушку.
— Точно, Стефания, я вас видела и в рекламе, и в кино, — улыбнулась Тина.
— А почему ты не представляешь меня как свою девушку? — Стефания положила ему на плечо руку.
«Вот это да!» — пронеслось в голове Тины.
— Бывшая девушка, — уточнил ее Герман и снял руку со своего плеча.
— Фи… — наморщила хорошенький носик Стефания.
У Тины не осталось и тени сомнения, что он сказал правду.
— А кто у нас Кристина? — промурлыкала Стефания.
— Моя знакомая, — ответил Герман, ему больше ничего не оставалось, как пригласить Стефанию присоединиться к ним.
Миша вырос словно из-под земли.
— Что изволите?
— Лимонный сок с двумя кубиками льда и салат из редиски и листьев салата без масла, — ответила заученной фразой Стефания.
Тина встретилась взглядом с Германом и поймала его улыбку. Стефании приходилось жертвовать многим ради своей худобы, почти прозрачности.
— Что замолчали, голубки? Я помешала? — спросила Стефания.
— Нисколько, — ответил Герман.
— Кристина, а вы как здесь? Вы занимаетесь торговлей? — скосила глаза на ее большую сумку актриса.
— Кристина наш новый художник по костюмам, — ответил Герман.
— Вот как! А Сергей Сергеевич знает?
— Узнает.
— А где Кристина будет проживать? — продолжила свой допрос Стефания.
— А почему вы все спрашиваете у Германа? Я не глухонемая, — завелась Тина, — а проживать я буду у него в номере.
— Неужели? — потемнели красивые глаза актрисы.
— Совершенно верно.
— Что-то у меня испортился аппетит, — сказала Стефания и встала, — не забудь, у нас еще сегодня съемка, прервались только из-за твоей встречи с твоей новой пассией.
Стефания удалилась походкой модели по подиуму.
— У тебя с ней что-то было, — утвердительно сказала Тина и отпила морс.
— Не скрою, было, но прошло, и она не имеет права вмешиваться в мою личную жизнь.
— Думаю, что у тебя много чего было. Бедная моя подруга, столько лет ждать и дождаться бабника! — вздохнула Тина.
— Я никогда не обижу Катю, — серьезно посмотрел на нее Герман.
Миша вынес на подносе то, что заказывала Стефания, и растерянно обернулся.
— А где?..
— Она ушла, передумала есть, — ответил Герман и спросил у Тины: — Ты будешь это есть?
— Да никогда!
Герман рассмеялся.
— Унеси, Миша, обратно, отдай какому-нибудь жвачному животному. Запиши все на мой счет. А сейчас, Кристина, пойдем, я отнесу твои вещи к себе в номер и познакомлю с нашим боссом — главным режиссером фильма Сергеем Сергеевичем Толстым.
— С удовольствием, — ответила Кристина, — мои друзья могут меня звать просто Тина.
— Намек понят.
Герман легко поднял сумку Тины и потащил во внутренний дворик к арочной резной двери. В темном холле с низким потолком их встретила полная моложавая женщина.
— Лариса Петровна, эта девушка будет жить у меня, — пояснил Герман.
— Ага, поняла! Как скажете, Герман, как скажете… Ну надо же, все как на подбор! — всплеснув руками, сказала Лариса Петровна.
— Вы это о чем? — спросил Герман.
— Да ни о чем! О чем? Об огурчиках малосольных, сейчас в кадушку закатала! Все как на подбор! О них и говорю, о ком же еще? Милок, я сейчас новый комплект белья принесу! — засуетилась женщина и исчезла.
— Мама Миши, у них семейный подряд, — пояснил Герман и повел Тину на второй этаж.
Его апартаменты действительно состояли из трех небольших комнат, мило, по-домашнему обставленных, выдержанных в одном стиле. Чувствовалось, что Герман проводил мало времени в номере, видимо в основном пропадая на съемочной площадке.
— Занимай любую, — сказал ей Герман, расшторивая окно и пуская в комнату яркий солнечный свет.
— Тебя люди ждут, — сказала она, — я вещи потом разложу.
— Хорошо, тогда идем, возьми вон там на гвоздике запасной ключ.
Сергей Сергеевич Толстой в отличие от Германа явно не уходил на обед. Он сидел в компании какого-то парня и нервно курил. Увидев Германа, Сергей Сергеевич спросил:
— Ты вернулся и мы можем продолжить? Только я не понял, ты опять с этой девушкой? Она будет зрителем?
— Она будет художником у нас в штате и не говорите нет, чтобы мне не пришлось ставить жестких условий, — ответил Герман.
Сергей Сергеевич, мужчина с лысой головой, прикрытой бейсболкой, и с большим животом, с явной неприязнью посмотрел на Тину. Весь его вид примерно говорил:
«Какой ужас! Почему я должен брать к себе в штат всех шалав, с кем намерен встречаться главный герой? А ведь возьму, потому что не хочу нарываться. Каждый день съемок в Италии — золотой».
— Девушка возомнила себя художником?
— Я и есть художник, — ответила Кристина, решившая постоять за себя, — дайте мне лист бумаги и карандаш, и я вам это докажу.
Ее просьбу выполнили, и Тина в упор посмотрела на парня, сидевшего напротив режиссера и курившего одну сигарету за другой.
— Может, уступите место?
— Пожалуйста, — парень встал.
На вид ему было лет тридцать — тридцать пять, высокий, атлетически сложенный блондин, чем-то напоминавший шведа или прибалта.
— И прекратите дымить! — добавила Тина. — Вы что, дымовой завесой тут работаете?
— Это наш главный после режиссера человек. Очень хороший оператор, профессионал своего дела Илья Валерьевич Смаль, — представил его Герман.
Тина, фыркнув, села на его место и принялась писать портрет режиссера, отмечая про себя, что у Сергея Сергеевича совсем не интересная внешность, но рисовала она с большим воодушевлением. Ей даже было все равно, что этот долговязый оператор наблюдает за тем, как ловко и быстро бегает по бумаге карандаш в ее руках. Сергей Сергеевич сказал:
— Значит, сейчас сцена нападения на Стефанию, ты ее отбиваешь и уносишь на руках…
— В светлое будущее, — добавил Герман, — кто придумывает такую чушь?
— Не будем плохо говорить о тех, кто дает нам хлеб. Кроме того, такие истории любят женщины, — ответил режиссер.
