Галина Полынская - Спасите наши души
– Тая, ты в туалет не хочешь?
– Нет, – буркнула она, старательно раскручивая свой матрас. – Так я и знала, что подушки не будет! Надеялась, может, тут завернута, так нет же!
– Носра, – визгливым от страха голосом прочирикала я, – а мне так в туалет охота, но без тебя идти боюсь.
– Я тебя сейчас побью за «Носру»!
Тогда я наступила ей на ногу со всей силы, и разлюбезная подруга соизволила обратить на меня внимание. Я кивнула ей, мол, выйдем давай.
Заглянув в туалет, я удостоверилась, что мы одни.
– Тая, – зашептала я, – ты видала, какие у девок рубцы?
– Нет, а где?
– На животах, на боках! Им делали какие-то операции!
– Мне тоже делали, вон у меня какой шрам после аппендицита остался.
– Тая, ты не понимаешь, у них свежие рубцы, операции делали недавно, их оперировали здесь!
– Ну, мало ли…
– Что, у всех разом аппендицит? Нет, тут что-то не-то.
Я подошла к раковине, умылась и вытерла лицо подолом юбки.
– И вообще, если они так сильно борются за соблюдение санитарных норм – даже кровь сдавать надо, почему все спят вповалку на полу? Нам даже полотенец не дали! Они все пришли после ужина и сразу спать отправились, никто не пошел умываться или зубы чистить, тебе не кажется это странным?
– Давай подумаем об этом позже, – зевнула Тая, – а то места все позанимают, будем спать в коридоре.
– Давай переоденемся здесь, ведь придется при всех разоблачаться, а у нас под свитерами аппаратура. Предлагаю вообще снять только юбки с кофтами, а рубашку надеть прямо поверх…
– Спать в джинсах и свитере? Да ты сдурела!
– А кто тебе сказал, что мы собираемся спать?
Не задавая лишних вопросов, Тая сбегала за рубашками. Переоблачившись, мы вернулись в «матрасную».
Устроились у самой двери, что, в принципе, меня устраивало. Через минуту свет погас, девушки притихли, прекратив возиться. Спустя какое-то время дверь приоткрылась и заглянула та самая представительная дама с крупными глазами. Она обвела взглядом лежбище и произнесла приятным грудным голосом:
– Все хорошо, девочки?
– Да, – вразнобой ответили ей.
– Тогда спокойной ночи.
И дверь закрылась. Я почувствовала вдруг такую усталость, такое сильное желание заснуть немедленно… а ведь только что сна не было ни в одном глазу. Но желание уснуть было слишком велико, чтобы я размышляла над этим, я стремительно проваливалась в какую-то теплую, уютную пропасть… Вдруг сильная боль привела меня в чувство. Я хотела было заорать, но не смогла, рот мне закрывала чья-то ладонь.
– Тихо ты, – зашипел мне в ухо Тайкин голос.
Ладонь исчезла.
– Как больно… что это было?
– Я укусила тебя за ухо.
– Похоже, ты его откусила совсем.
– Хватит ворчать, я спасла нас обеих.
– От чего?
– От гипноза! Или уж не знаю, что сделала эта тетка, но все мгновенно отрубились!
– Да? – я приподнялась на локтях.
Насколько можно было разглядеть в темноте, все девушки, дамы и тётусы лежали абсолютно неподвижно, даже не слышно было ничьего дыхания.
– Поняла теперь?
– Ага, – я все-таки проверила, на месте ли ухо. – Слушай, мне здесь вообще не нравится.
– Да и я не в восторге.
– Вот что надо сделать, – несмотря на повальную спячку, я шептала на всякий случай так тихо, как только могла, – надо сфотографировать портреты на стенах молельной.
– А как?
– Надо будет посмотреть завтра, есть ли замки на двери.
– А если есть?
– Тогда как обычно будем действовать по ситуации.
Глава двадцать седьмая
До утра практически не спали, таращились в темноту, изредка проваливаясь в дрему, но тут же просыпались. Когда в не зашторенных окнах посветлело, а часы показали ровно семь, в коридоре послышались шаги. Мы тут же закрыли глаза и притворились, что спим крепче крепкого. Если бы я так напряженно не прислушивалась, то ни за чтобы не услыхала, как приоткрылась дверь. Замерев от страха, что кому-то из нас сейчас в горло вцепится вурдалак (вампир, людоед, бабайка – ненужное зачеркнуть), я перестала дышать, но вместо клыков на шее ощутила приятное тепло на лбу, и тихий голос произнес:
– Девочки, проснитесь.
Я медленно подняла веки, будто бы с трудом просыпалась. Тайка усиленно зевала, глупо хлопая ресницами. Симулянтка.
– Девочки, кровь сдавать.
– Угу, – ответили мы тёте с крупными глазами.
Она кивнула нам и вышла. Стянув рубахи, мы быстренько напялили юбки-кофты-платки. Остальной народ лежал, как убитый, похоже в тех же самых позах, в которых заснули.
Завернув в уборную, мы умылись, проверили готовность нашей фото и аудио техники. Я была уверена, что внизу нас кто-нибудь будет ждать, чтобы сопроводить в целительную, но, как ни странно, никого не было. Даже удивительно, что новоприбывшим предоставлялась такая свобода.
На улице дул резкий ветер, низкие серые тучи цеплялись за еловые верхушки, теплый сентябрь шел к концу, еще неделя-другая и в воздухе запахнет зимой. Людей видно не было. Переглянувшись и без слов поняв друг друга мы, прогулочным шагом направились к молельной. А что с нас взять? Откуда мы знаем, где тут у них медпункт? Свернув за угол, подошли к резным дверям. Мы старались особо не крутить головами по сторонам, чтобы не выглядеть подозрительно, если вдруг на нас откуда-нибудь смотрят, старались держаться уверенно, будто ничего такого и не совершаем, никуда особо и не лезем. На двери красовалась большая деревянная ручка, ничего похожего на замок не наблюдалось. Тая подошла, взялась за ручку и потянула на себя. Дверь приоткрылась.
– Порядок, – довольно улыбнулась она, – замка нет, так что можем как-нибудь…
– Зачем «как-нибудь»? – меня слегка потряхивало от холода и нервов. – Идём прямо сейчас, чего тянуть?
– А если там кто-то есть?
– Скажем, что ищем святого Актавия.
– А зачем он нам?
– В уста сахарные поцеловать хотим! Идем или подождем, пока вся община проснется?
Чуть-чуть приотворив дверь, я заглянула внутрь. Никого. Мы мигом проскользнули в молельную.
– Давай скорее, ну чего ты копаешься?
– Сейчас, сейчас, – она пыталась вытащить фотоаппарат из-под одежды.
Потом пришлось ожидать, пока зарядится вспышка. Я нервничала, казалось, вот-вот из-за синей трибуны выпрыгнет Актавий и заговорит нас до смерти на месте. Тая сделала пару снимков обеих стен, общего плана и спрятала аппарат обратно. Без проблем мы покинули молельню и устремились прямо по дорожке в сторону целительной.
Целительная представляла из себя довольно большой одноэтажный дом, выкрашенный в коричневый цвет. Привычно уже сбросив обувь у порога, мы вошли внутрь. Пахло больницей. Не успели мы сделать и пары шагов, как навстречу нам вылетела Валентина собственной персоной, в белом халате и шапочке.
– Здравствуйте, девочки, здравствуйте.
– Бог к вам, – растерянно произнесла Тая. – А вы что, работаете здесь?
– Да, я по образованию медсестра, я у вас кровь возьму.
Она проводила нас в маленькую комнатку, в которой помещался стол и два стула, все стены заполняли стеллажи с картотеками, пробирками, препаратами и еще бог знает чем.
– Девочки, давайте по одной, у нас тут сами видите, как тесно.
Я втолкнула Тайку в комнату и закрыла за нею дверь. Мы с подругой одинаково сильно боялись этой кровопускательной процедуры. Я прикинула, покуда она будет в обмороке валяться, да пока Валя ее откачает, я успею посмотреть, чего тут есть интересного. По полосатым половичкам в одних носках я передвигалась практически бесшумно. Коридор, расположение белых деревянных дверей – все напоминало уютную сельскую больницу. У первой по ходу двери я замерла, прислушиваясь, затем приоткрыла на пару миллиметров и сунула в щель свой любопытный нос. Там была палата на пять мест, все кровати пустовали, за исключением одной в углу у окна, там кто-то спал, рядом стояла капельница. Прикрыв дверь, я скользнула дальше. В следующем помещении располагались раковины, ванная и различный медицинский инвентарь. Самая последняя дверь по коридору оказалась заперта. Я пошла в обратном направлении, попутно инспектируя двери по левую сторону. Собственно говоря, там располагалось только одно помещение, с застекленными дверьми, стекла прикрывали белые занавесочки. Ну а в каких занавесках нет щелей? Наверное, только в железных. Просматривалось плохо, но все же я смогла разглядеть операционную. Самую настоящую, как в приличных клиниках. Стремглав я бросилась обратно к анализной комнатке, по моим подсчетам, Валентина уже должна была откачать мою Носру. Как только я финишировала и сделала вид, что стою, скучаю, никуда не отлучалась, из кабинета выпала зеленушная Тайка, держала она согнутую в запястье руку с таким видом, будто ей вены перерезали – никак не меньше. Седом семенила Валя и все уговаривала ее присесть, хотя в коридоре не было стульев. Тая привалилась к стене и слабым голосом умирающей прошептала, что ей уже лучше. Я зашла в кабинет и Валентина сразу спросила, нужен ли мне нашатырь.
